– Несолидно! – смущенно откликнулся он. – Надо в мундире.
Перекрестив их, Евдокия Матвеевна серьезно сказала:
– Я рада, что вы нашли друг друга. Я не желаю Лиде другого мужа, а себе зятя. И дай вам Бог держаться друг дружки в наше жестокое время. Но пока что о свадьбе и речи быть не может.
– Мы еще и не обсуждали, – сказала Лидочка. – Ты не беспокойся.
Здесь она была командиром, и в конце концов все получалось так, как она хотела.
За ужином никто и словом не упомянул свадьбу. А Андрею в какой-то момент показалось, что свадьба уже свершилась. Давно.
И он уже много, может, сотни раз сидел за этим столом в этой зале. И даже то, что Кирилл Федорович стал говорить о политике, о наступлении в Галиции и перспективах на Средиземном море, было привычным.
Потом Евдокия Матвеевна вдруг смутилась – где постелить Андрею. Но Андрей напомнил, что ночует в доме отчима. Это привело его будущую тещу в ужас.
Когда он шел по переулку, он тихо повторил слово: «Невеста». Это было очень красивое слово.
Лидочка высунулась из окна:
– Приходи как можно раньше!
Спустившись на набережную, он увидел небольшую толпу. Толпа была неподвижна и под светом фонарей казалась театральным хором.
Оказалось, что люди рассматривали воронку, которая осталась после взрыва немецкого снаряда. Воронка была неглубока, но землю разметало вокруг и розовый куст лежал на боку.
* * *
На этот раз дом отчима был не столь зловещ, как вчера.
Полицейский, узнавший Андрея, был добродушен. Он зашел в дом следом за Андреем и, когда тот предложил напоить его чаем, сразу согласился, сам разогрел самовар, а пока Андрей был у себя в комнатке, пошел в сад и крикнул оттуда:
– Не возражаете, если я яблочек соберу? Все равно пропадут.
Яблоки у отчима были чудесные. Он сам выводил новые сорта, даже ездил к одному чудаку в Козлов Тамбовской губернии, о котором был высокого мнения. «Человек не признает Менделя, – говорил отчим, – но чутьем, интуицией добивается сказочных результатов. Бербанк бы ему позавидовал. К сожалению, Россия не страна для талантов. Талант у нас не только оценить, но и использовать не умеют».
Когда обрадованный разрешением полицейский шумно полез в сад, Андрею стало жалко, что тот погубит что-нибудь из трудов отчима, и он, не решившись отказаться от непродуманного решения, вышел в сад за урядником, полагая, что в его присутствии тот особенно не разгуляется. Тем более что в саду уже было почти темно, и цепочка лампочек, зажженная Андреем, придавала ему праздничный вид, словно сейчас с террасы послышатся голоса гостей и звон бокалов. Полицейский оказался не нахальным, веток не ломал, набрал разных сортов полную фуражку и, положив ее на столик в саду, сказал, что, когда сменится утром, отнесет домой, у него трое хлопчиков, пускай побалуются. Полицейский был усатый, грузный, говорил певуче и вставлял в речь украинские слова.
Андрей вынес уряднику стул, чтобы тому не сидеть ночью на камне, но тот сказал, что служба этого не дозволяет, после чего уселся на стул и тут же задремал.
На второй этаж Андрей не поднимался. Когда они расставались на ночь, полицейский сказал:
– Я вам, господин студент, туда ходить не советую.
– Почему?
– Я туда часом подымался – ну ровно вурдалаки… – Он не смог яснее выразить мысль, но Андрей понял.
Было уже около двенадцати, и Андрей улегся спать у себя, не закрывая дверь в коридор, чтобы услышать, если что-то произойдет снаружи. Он думал, что долго не заснет. Он вновь и вновь повторял в памяти сцену официальной помолвки в доме Иваницких, стараясь воспроизвести, как бы для истории, каждое слово и жест действующих лиц, потом подумал, как он мало знает Лидочку, у которой обнаружился решительный характер. Наличие у Лидочки характера Андрея умилило, и в этом умилении он заснул.
Проснулся он оттого, что кто-то заглядывал в окно.
Странно, но спящее сознание Андрея пробудилось не от звука, а именно оттого, что в прямоугольнике окна образовался темный силуэт, закрывший луну.
Андрей открыл глаза и мгновенно сообразил, где он, почему он в этом доме. Видно, и во сне он был настороже.
Андрей лежал неподвижно, стараясь разглядеть замершую у открытого окна фигуру. Ему хотелось, чтобы это был отчим. И он даже дорисовал в воображении фигуру человека, сделав ее выше, стройнее, и тогда же понял, что ошибается.
Человек, стоявший в проеме открытого окна, не был отчимом.
«Сейчас он начнет перелезать через подоконник, – понял Андрей. – Вот сейчас он протянет руку вперед… А что тогда должен сделать я? Я не успею добежать до двери. Крикнуть? Услышит ли полицейский?»
Фигура стояла неподвижно, словно статуя командора, которая никак не решит, умертвить дон Жуана или подождать… Это сравнение пришло Андрею в голову куда позже. В тот момент он лишь стал подтягивать ноги, чтобы сподручнее соскочить с кровати. Движение Андрея вызвало визг пружин, громкий в тиши, как крик ночной птицы.
Силуэт качнулся вправо и исчез за рамой окна.
Андрей соскочил с кровати и метнулся к двери. Но остановился. Проем окна был пуст. В доме тишина.
Андрей оглянулся в поисках какого-нибудь оружия. Нагнулся, схватил ботинок – ничего более весомого не нашлось – и начал продвигаться к окну. Тот человек явно стоял где-то у стены, иначе бы в этой мертвой тишине Андрей услышал его шаги.
Рама окна приближалась, и звездное, с луной посередине, небо расширялось. Медленно-медленно, стараясь не скрипнуть половицей, Андрей приблизился к окну.
Но в тот момент, когда он мог уже дотянуться до окна, послышался легкий стук убегающих шагов. Андрей увидел, как человек пробирается сквозь поредевшую листву яблонь. Человек бежал легко, он был молод. Андрей понял – это его вчерашний преследователь.
Андрей стоял у окна и думал: позвать урядника? Бесполезно. Даже все урядники Крыма не догонят того человека.
Андрей стоял у окна и вглядывался в темноту. Может, это разведчик был из банды? Сегодня они уже не придут, а завтра дождутся, когда Андрей заснет, и постараются снять его беззвучно, чтобы не услышал полицейский? Но что им нужно в доме? Неужели они в самом деле увезли Сергея Серафимовича, чтобы пытать его до тех пор, пока он не признается в существовании сейфа?
Да, сейф! Конечно, сейф. Глаша сказала, чтобы он взял оттуда пакеты. Почему откладывать это на утро?
Послышались уверенные медленные шаги. Они приближались к окну. На этот раз человек шел не таясь, ступая тяжело, и слышно было, как трещит под ногами гравий дорожки.
Андрей не успел отскочить от окна, как темная фигура надвинулась из ветвей и в лицо ударил свет фонаря. Заслоняясь, Андрей поднял руку.
