– Николай Валентинович, но ведь так и происходит, – проговорил Саляев. – Все это понимают. А что у нас на повестке дня? Предлагаю заслушать товарищей, вернувшихся из заграничного турне по капиталистическим странам загнивающего Запада.
– Ринат, – поморщился Соколов, – хватит хохмить, тут…
– …люди серьёзные собрались. Знаю-знаю, – улыбнулся Саляев, подмигнув Вячеславу.
– А Ринат прав, – продолжил Радек. – Мы должны сделать выводы из нашей европейской авантюры и отношений с нашей Родиной.
И Вячеслав поведал собравшимся первоангарцам об итогах миссий Карпинского и Грауля. Как сказал Соколов, «оба достойно справились с возложенными на них заданиями. Причём у Петра задание было довольно расплывчатое, задача была поставлена в общих чертах, но Карпинский умело справился со всеми трудностями и нашёл отличное место под нашу европейскую колонию. Несомненным плюсом оказалось и то, что помимо нашего признания в Европе, что уже не даст истории умолчать о нас, Датское королевство форсировало свои отношения с Русью. Как рассказал Павел Грауль, в Москве уже готовятся полки для атаки шведских пределов». Собрание единогласно решило помогать Руси, несмотря на некоторое охлаждение со стороны Кремля.
– Так, может, Михаил и рад бы продолжать прежние отношения, – отреагировал Саляев, – но не может перечить патриарху. Сами должны знать, насколько сильны на Руси были позиции церкви.
– Так Михаил Фёдорович предложил – нанимайте сами, только налог платите! Я не думаю, что он будет тянуть с нашей факторией в Нижнем Новгороде, – добавил Соколов. – Охлаждения нет, есть трудности внутреннего характера. Но царь готов к дальнейшему сотрудничеству.
Далее речь пошла о стратегии внешней политики, в первую очередь связанной с предстоящим походом экспедиционного подразделения Ангарии на шведскую границу Руси. Беклемишев и Ордин-Нащокин были ознакомлены с требованиями ангарцев по своевременному обеспечению речного пути достаточным количеством лодий и гребцов, а также подводами на пеших участках пути.
– Что же до нашего участия в этом деле, – Вячеслав посмотрел на полковника, – лучше, если эту часть озвучит сам Андрей Валентинович.
– Сразу скажу, что операция займёт два года минимум, – начал свой доклад Смирнов. – Работа будет вестись на двух театрах военных действий – в Карелии и в Норвегии. На северо-западе Руси под моим началом будет артиллерийский отряд из шестиорудийной батареи семидесятитрёхмиллиметровых пушек, двух шестидюймовых мортир-гаубиц, два расчёта стадвадцатимиллиметровых миномётов и пара картечниц.
– Андрей Валентинович, – Саляев, постукивая карандашом по столу, поднял глаза на полковника, – вы будете снимать артиллеристов с фортов Владиангарска?
– Да, Ринат, – кивнул полковник. – Петренко сам вышел с этим предложением. Обороноспособность границы снизится, но не критично. Три парохода получат дополнительные картечницы и полностью смогут перекрыть реку от форс-мажора. В качестве прикрытия артиллерии будет задействована стрелковая сотня смешанного состава. Обслугу и обозников же наймём из числа местного населения.
Оставался вопрос автономности ангарского отряда от царских воевод, для этого в Москву снова посылался Павел Грауль. Он должен был истребовать от Михаила Фёдоровича свободу действий отряда при получении задания, а также участие Смирнова в совещаниях военачальников.
– Что с датчанами, товарищ полковник? Окончательно определились? – спросил Смирнова Грауль.
– Да, Павел, – уверенно кивнул тот. – В норвежскую армию Сехестеда отправится отряд под началом майора Рината Саляева. Его помощниками будут капитаны Василий Новиков и Роман Зайцев. В составе отряда – стрелковая сотня смешанного состава и полусотня выпускников удинской военной школы. Задача отряда состоит в скорейшем обучении норвежцев тактике использования скорострельного оружия, работе с нашей винтовкой и уходу за ней, а также снаряжению патронов. В качестве прикрытия отряда используются четыре сорокамиллиметровые картечницы. Вот такие дела, коллеги, – отложив лист бумаги, оглядел присутствующих Смирнов.
– Кто будет заниматься школой? Обучение останавливать нельзя! – спросил кто-то из зала.
– Да, обучение не остановится, – ответил Ринат. – Остаётся мой заместитель, капитан Мартынюк.
Помимо прочего было у отряда, отправляющегося в Норвегию через Архангельск, и второе задание. Саляев должен был наладить в Кристиании контакт с Олафом Ибсеном и, если тот не передумал, нанять норвежца и его людей для работы на верфях Албазина. Возвращение отряда планировалось на датских кораблях через устье Невы с заходом на Эзель. Также, смотря по обстоятельствам, намечалась и оккупация остальных островов Моонзундского архипелага – Даго, Вормса и Моона.
Далее были решены вопросы по последнему прибывшему царскому каравану, в коем насчитывалось тысяча четыреста двадцать человек. Три сотни присланных царём башкир делились на три отряда по пятьдесят человек, поступая на службу в Селенгинск, Читинский острог и Нерчинский посёлок соответственно, остальные же отправлялись на Сунгари под начало воеводы Игоря Матусевича. Среди них многие были земледельцами, к удивлению ангарцев, и жили до этого осёдло. Как оказалось, эти люди были захвачены уральскими казаками у кочевников, которые хотели продать башкир хивинцам. Нарымцев, волжан и черемисов-марийцев до поры разделили между ангарскими посёлками, планируя в дальнейшем основать новые поселения на Селенге и Амуре.
Сунгарийск. Октябрь 7151 (1643).
Очнулся Дюньчэн от ноющей головной боли, отдававшейся пульсацией в висках. Болела и рука – этот проклятый варвар едва не сломал её. Душа чалэ-чжангиня наполнились тоже болью и гневом. Вспомнил он и о своей несдержанности. Вероятно, вражеский военачальник желал, чтобы его пленник потерял самообладание воина. Он верно выбрал болевые точки. И теперь маньчжур лежал на земляном полу, слегка присыпанном соломой. Лежал навзничь, широко раскинув руки.
Когда Дюньчэн открыл глаза, то увидел над собой лишь тёмный потолок, а впереди перекрещенные жерди. Маньчжур тоскливо застонал. О небо! Он, словно последний вор, сидел в клетке! Подобравшись, маньчжур подполз к стене и прислонился к ней, переводя дыхание. Поморгав, дабы с глаз сошла пелена, полковой начальник увидел, что на него внимательно смотрит молодой амурец. Он сидел на лавке у противоположной стены, сжимая в руках аркебузу. В стороне тускло горел фонарь, без него в помещении было бы совсем сумрачно, два маленьких зарешечённых окошка почти не давали света.
