Старый знакомый, это был тот самый торопливец, встреченный в лесу вчера после обеда.
Глаза у торопливца были черные, как окружавшая их ночь.
Хеллборн откашлялся.
— Привет, сосед. Как дела?
Торопливец не ответил. Нет, они не умели разговаривать. Но убивали ничуть не хуже титанисов.
Молниеносный прыжок — и "земляк" снова растворился в ночи.
Хеллборну показалось, что голова его сейчас взорвется от потока нахлынувших противоречивых мыслей.
"НЕТ! Не сейчас. Я обдумаю это потом. Потом ".
Он наконец-то выбрался из "норы Кролика". Сил встать не было. Пополз вперед. Передохнул. Потом все-таки встал. От всей души помочился прямо на труп полосатого неудачника.
А потом достал пистолет, вставил его в рот тигра и нажал на спуск. Пуля 80-го калибра вышла через затылок. Вот и все. Никаких следов.
"Я обдумаю это потом".
* * * * *
…Манчьжурские пограничники, привлеченные выстрелом, подошли чуть ли не раньше, чем из пещеры выбралась разбуженная Мэгги. Потрясенные солдаты долго бродили вокруг сраженного тигра, освещая его фонариками со всех сторон.
— Легенда гласит, что в амурских тиграх живут души наших предков, — задумчиво проговорила Мэгги.
— Я нарушил какой-то местный обычай? — с тоской поинтересовался Хеллборн.
Она не успела ответить — подошел старший офицер-пограничник и что-то доложил по-манчьжурски. Пилот-принцесса как-то равнодушно кивнула.
— Офицер говорит, что этот тигр был больной. Старая рана, плохо зажившая перебитая лапа. Судя по зубам — людоед. Так что все в порядке. Ты правильно поступил. Дирижабль подойдет минут через двадцать, — добавила она и сладко зевнула.
П Р Е Д С К А З А Н И Е.
Дворец под надежной охраной,
Но в гуще ночной тишины
От снов беспокойных воспрянул
Владыка манчьжурской страны.
Проснулся. Привстал на постели,
Дрожащий во мраке ночи;
Волнение чувствует в теле —
И сердце тревожно стучит.
Утихла за стенами вьюга,
И ветра утихло вытье;
Во сне замурчала супруга —
Накрыл одеялом ее.
Халат с изумрудным драконом
Накинул на плечи. И вот,
Стоит у ограды балкона,
Свой взгляд устремив на восход.
Опять богдыхану не спится —
В постель не вернется, упрям;
Вступает на цыпочках жрица,
Бросает в огонь фимиам…
Поток ускоряется крови,
Вновь сердце тревожно стучит,
Нахмурив косматые брови,
На запад владыка глядит…
…Как только кольцом анаконды
Волшебный сгущается дым,
Он видит пылающий Лондон
И трижды разрушенный Рим.
И вновь Хаммураби законы
Толмач переводит, сутул,
В висячих садах Вавилона,
Где сам Александр уснул.
Он видит мамлюков лавину
У сфинкса в тени пирамид,
Сраженья в испанских долинах,
В огне осажденный Мадрид.
Он видит ущелия, горы,
Что плотно окутал туман,
И снежные пики Андорры,
И бьющий о брег океан…
Но снова тяжелая рана —
Ключицу украсивший шрам —
Тревожит покой богдыхана,
И он возвращается в храм.
Волна безнадежного страха
Внезапно открылась ему…
— Скорей позовите монаха! —
Кричит император во тьму.
— Бутанца, поклонника Будды,
Что прибыл с Тибета тогда,
И яды привез, и талмуды,
И пламя, что жгло города…
Дракон зашипел на халате,
Блеснула жемчужная нить…
И М П Е Р А Т О Р
— Я вызвал тебя, предсказатель,
Ты должен мне сон объяснить:
Я видел снега без границы,
А в центре — оазис тепла,
А в нем — трехметровую птицу —
Летать никогда не могла,
Но внятные длинные речи,
Почти человеческий крик,
Творил разрезающий вечность —
Ее бронебойный язык…
И долго она говорила,
На фоне снегов и огня,
И всеми смертями грозила,
И в ад приглашала меня!
Что значит сей ужас незванный?!
Прошу, объясни наконец! —
Молил имератор шамана,
— Спаси от кошмара, отец!
М О Н А Х
— Вставай, повелитель и воин!
Как смерти смотревший в глаза,
Ты править Китаем достоин —
Ты право свое доказал!
Ты в битву водил легионы,
Отсюда — до края Земли!
Их сотни, тобой побежденных
Врагов, что в могилу сошли!
Не бойся чудовищ волшебных,
Железных и каменных птиц,
Ты — сын Бесконечного Неба,
Ты — царь боевых колесниц!
Не бойся червей подколодных,
Плетущих предательства сеть,
Не бойся восстаний голодных —
Не слабым тебя одолеть.
НО бойся в снегах закаленных,
Рожденных в безумной борьбе
Свирепых сынов Альбиона —
Они угрожают тебе!
Твой враг не гигант — человечек,
Совсем заурядный герой,
Обычный военный разведчик,
Точнее — военно-морской.
Злодей, негодяй, извращенец,
Плясавший на трупах вандал,
Невинных насиловал пленниц,
И в спины нередко стрелял.
Он принял в холодную осень
Из рук властелина звезду,
Он имя ужасное носит —
Иаков-Рожденный-в-Аду!
И М П Е Р А Т О Р
— Довольно, ступай, убирайся
К своим манускриптам назад…
…Растерян Манчьжурии кайзер,
В пространство направивший взгляд.
Он брови по-прежнему хмурит,
Но уши прикрыв рукавом,
Познал тишину перед бурей,
А буря уже за окном.
И дверь за спиной заскрипела,
Вперед пропуская бойца —
Солдат из Хранителей Тела
Приводит к владыке гонца.
Бледнее замученных бесов,
Он шепчет:
— Узнай, господин —
Джеймс Хеллборн и Мэгги-принцесса
Сегодня вернулись в Харбин!..
Глава 23. "Кто не поверит — должен быть убит"
В Харбин они вернулись не сразу. Первым делом цеппелин отправился на север. Некоторое время воздушный корабль кружил над "серой" пограничной зоной. Иногда сбрасывал бомбы. Хеллборн снова отсыпался в предоставленной каюте и никак не участвовал в этих загадочных маневрах. Конечно, ничего загадочного в них не было. Принявшая командование пилот-принцесса воспользовалась случаем и еще раз почистила приграничье от враждебных элементов.
В Харбинском же аэропорту на следующее утро Хеллборна ожидал сюрприз. Почетный караул; стайка девочек в манчьжурских национальных костюмах, забросавшая его цветами. А также принц Маршалл Янг, один из кузенов Мэгги, произнесший короткую прочувственную речь и вручивший альбионцу еще один орден. Джеймс не сразу понял — за какие заслуги. Потом дошло. Разумеется, ведь он спас одного из членов царствующего дома от тигра-людоеда, остановив хищника у самого входа в пещеру, где тот… ну и так далее.
"Еще раз встречу того торопливца — отдам ему", — лицемерно подумал Хеллборн, изобразил смущение и принял высокую награду. Орден какого-то там Дракона. Опять?! Манчьжуры не были оригинальны, такие ордена раздавала настоящим и фальшивым героям добрая половина азиатских королевств.
В финале церемонии Мэгги снова чмокнула его в щеку, но на этот раз под аккомпанемент магниевых вспышек. Стоит ли говорить, что этот на первый взгляд невинный эпизод имел далеко зашедшие последствия.
В альбионское посольство его доставили на лимузине под имперскими флагами в сопровождении традиционных мотоциклистов в белых перчатках. На этот раз обошлось без поцелуев — принц Маршалл тоже сидел в машине и поддерживал светскую беседу. Приятный парень, чуть старше Хеллборна. Надо будет его запомнить. Впрочем, когда Джеймс уже покидал лимузин, Мэгги опустила ему в карман записочку.
Альбионские морпехи у ворот посольства машинально взяли на караул, ожидая увидеть какую-то высокопоставленую особу, но никак не своего старого знакомца Хеллборна. Но Джеймс не стал наслаждаться выражением их лиц. Мысли его в очередной раз витали где-то в других измерениях. А внезапно зарядивший мерзкий дождик заставил его поскорее нырнуть в нутро поддельной альбионской пирамиды.
Встретивший его контр-адмирал Гильберт был чем-то расстроен.
— Явился, герой и путешественник? Секретная Служба Республики снова приветствует тебя в своих рядах, гражданин! Приведи себя в порядок и принимайся за работу.
Хеллборн не стал спорить с шефом, и просидел на телефонах и документах весь остаток этого дня и первую половину следующего. Это был полезный опыт — сын трудных ошибок, как мог бы сказать по такому поводу полковник Горлинский. Покончив с основным потоком накопившихся дел, Джеймс некоторое время провел в своей комнате, уставившись в пустую стену и шевеля губами. Мозг, при этом работавший в полуавтономном режиме, прокручивал одну и ту же мысль: "Сколько еще предстоит сделать и успеть!.."
