Глазки потухают, губки обиженно поджимаются. Прямо ребенок, которого поманили конфетой, а потом подло сожрали сами...
—Милая, он тоже собирается нас чем-то удивить...
—Да? -полное отсутствие интереса. -Он опять заснял на ленту наш выход?
Увы, полет творческой фантазии пока не понятен императрице Российской. Воспитание при прагматичном и приземленном прусском дворе дает себя знать...
Мы рассаживаемся в малой гостиной, где окна уже задернуты плотными шторами, на одной из стен натянут белый полотняный экран, а около своего кинопроекционного агрегата приплясывает от нетерпения Рукавишников-неправильный. Кроме царствующей семьи на просмотр приглашены великая княгиня Ксения, генералы свиты Васильчиков, Рен-ненкампф и недавно пожалованный этим титулом Гейден, только сегодня прибывший в Москву из своих чухонских чащоб; а также офицеры свиты, фрейлины, камер-и статс-дамы императрицы и весь лейб-конвой, свободный от дежурства. Гаснет свет... Ну, с богом...
С первых же секунд я потрясен. Оказывается, то ли сам Димыч, то ли кто-то из его подручных усовершенствовали проектор, и усовершенствовали весьма. Фильм, конечно, немой, но Рукавишников-чокнутый нажимает на какой-то рычаг, и в зале раздается торжественная, величавая музыка. Если я не ошибаюсь, это что-то из «Садко» Римского-Корсакова. Под эту музыку всплывают титры:
«Широка и обильна русская земля».
На экране колосящиеся поля, по которым идут бесконечные цепи косарей. Связанные снопы от горизонта до горизонта. Нефтяной фонтан, надо полагать, -Баку, вагоны угля -Донбасс, панорама ярмарки -Нижний Новгород.
«Счастливо и богато живет русский народ под мудрым призором своего государя».
Рукавишников снова нажимает рычаг, меняя пластинку (или что там у него? Ролик? Валик?) с записью, и теперь гремит русская плясовая. На экране -счастливые лица, деревенская свадьба, веселье рабочих в день зарплаты, крестины. Масленичные гулянья, катания с гор... Еще нажатие рычага -музыка сменяется чем-то более изысканным. Эдакое попурри из бальных танцев. Бал в каком-то то ли дворянском, то ли купеческом собрании. Бал в гимназии. Бал в военном училище... А вот веселые покупатели в лавке, радостные крестьяне везут муку с мельницы -битком набитые мешками возы. По Волге проходит нарядный пароход. И, наконец, появляется «виновник» -покойный Александр III. Здорово загримировали: я даже подумал сперва, что съемка -документальная. Музыка в очередной раз сменяется. Нечто классическое. Император с мудрым видом выслушивает доклад сановников, а вверху экрана появляются размытые фабричные и сельские пейзажи, многочисленные толпы людей... Вот он напряженно склоняется над картой России, и сквозь нее начинают проступать виды железных дорог с мчащимися поездами, реки с караванами барж, проселки с вереницами обозов. И снова пейзажи: сельские, городские, тайга, горы, пустыни...
«Наследник всегда готов помочь государю. И он, и его супруга не знают большей заботы, чем о благе земли русской!»
-Милый, -жаркий шепот Моретты, -милый, я не помню, где это было?
На экране мы с Татьяной посещаем какую-то воинскую часть. А вот мы с ней в больнице, навещаем скорбящих. Вот мы в поле, беседуем с крестьянами и крестьянками. Вот я в цеху, видимо, -в конструктор-ско-модельном, принимаю участие в споре каких-то молодых людей с одухотворенными лицами и горящими глазами. Вокруг развешаны схемы, диаграммы, а на столике стоит модель некоего аппарата, мне не известного. Вот мы в окружении рабочих и инженеров, а вот Моретта одна, в женской гимназии. Вот мы на каком-то празднестве, а вот Татьяна, снова одна, принимает участие в крестинах. Ей протягивают младенца, она улыбается доброй улыбкой...
Однако! Парню удалось использовать возможности немого кино на всю катушку! Каждый жест, каждое мимическое движение лица несет свою смысловую нагрузку. Звук как бы и не нужен: все понятно без слов. Молоток!
Но я отвлекся, а на экране уже все изменилось. Из темноты наплывают титры:
«Но у нашей Родины есть враги!»
В кадре -панорама Лондона...
«ВРАГИ!»
Мешки денег и какие-то темные личности в сюртуках, надо полагать -банкиры. Их сменяет зрелище марширующих английских колонн, британский военный флот...
«ВРАГИ!!!»
На экране -королева Виктория. Перед ней карта России, в которую крайне несимпатичные личности во фраках, с орденскими лентами втыкают британские флажки в районы Донбасса, Баку, куда-то в Среднюю Азию.
«Они хотели бы разделить нашу державу, разорвать ее на клочки, закабалить и поработить нас!»
Камера показывает вереницы скованных людей, которые что-то делают, дружно взмахивая мотыгами.
«Но Россия сильна и могуча!»
Поворот рычага, и звучит «Гром победы». В парадном строю стоят русские войска. Камера плывет мимо пехотинцев, кавалеристов, казаков. Бесконечные ряды пушек. А вот и наши крейсера под Андреевским флагом режут штевнями морские волны...
«Народ единодушно готов защитить свою Родину».
Сцены проводов в армию. Из деревень, городов, с гор и долин, из лесов и степей идут новобранцы. Сперва их провожают благообразные старики с окладистыми бородами, картинные инвалиды с Георгиевскими крестиками на вылинявших шинелях, потом -вагоны-теплушки, в которых молодые парни пляшут под гармошку, поют, задумчиво курят, сидя у открытых дверей, обозревая леса, реки, тучные нивы и не менее тучные стада, и, наконец, их тепло встречают улыбчивые офицеры и унтера, жмут руки, похлопывают по плечам. Вот новичкам помогают обживаться в казармах, вот их первая примерка обмундирования, первый обед в столовой...
«Мы готовы дать отпор».
Кажется, эти кадры я узнаю: наши учения. Точно! Вот рассыпались цепью стрелки, вот палят орудия, вот несется казачья лава.
«Но в семье не без урода».
Господи! Да ведь это «милые» родственнички: «дядя Вова», Сергей Александрович, «дядя Коля», кузены... Они пьют, танцуют, развлекаются. Кадры, очень может быть, что и документальные: охота великого князя Николая Николаевича-младшего, кутеж «дяди Вовы» с гвардейскими офицерами, Сергей Михайлович рыбу удит... О-па! Если и была документальная съемка, то она кончилась: Сергей Александрович преувеличенно нежно целует своего адъютанта... Музыка становится тревожной. Появляются титры:
«Что мне Русь, лишь бы елось досыта и пилось допьяна!»
О! Сцена заговора великих князей. В мрачной полутемной комнате собрались Романовы. «Дядя Вова» разглагольствует, обращаясь то к остальным, то к кому-то, кто остался за кадром:
