Да для нормального человека убить ребенка дикость, но ведь отбросам все равно, тем более дороги назад у них нет.
— Гонцы посланы, но думаю, батальоны уже оповестили… — заметил командир царских телохранителей. И плевать, что со мной их меньше сотни человек — те кто попал в лейб-гвардию, априори не может быть слабым.
Я кивнул. На ходу застегивая кирасу. Пока Нарушкин собирал бойцов, Никифор успел принести мундир и оружие. Так что когда гвардейцы выводили коней на плац, я уже собрался. Вот только добраться до Кремля быстро не получится — и ночь на дворе, и наверняка те кто устроил все это подступы к городу перекрыл. А может и парочку засад устроил. Свои мысли озвучил Михаилу, тот молча согласился и тут же отослал две пятерки бойцов вперед: проверить на предмет возможных каверз.
Сейчас в моей голове крутились мысли о семье, остальное шло фоном, кажется — взорвись рядом бомба и не замечу. К тому же все делаю на автомате: носок в стремя, легкое усилие и оказываюсь в седле, чуть сжимаю колени и Ярый, мой верный четвероногий товарищ всхрапнув, тронулся в путь, постепенно набирая ход.
Коню, некогда подаренному мне, было все равно куда и в какое время скакать — главное, чтобы это происходило как можно чаще. Увы, но в последнее время выездов и впрямь много меньше, так что Ярому приходится грызть стойла… когда поблизости нет Ваньки-конюха — единственного человека которого царский конь допускает к себе, не считая меня.
Тпрр!
— Больше света! — рычит Нарушкин на подчиненных, хоть старается и не показывать что беспокоится, но все равно эмоции прорываются: то голос повысит, то рыкнет ни с того ни с сего.
С каждой минутой Москва становилась все ближе, еще полчаса и подковы зацокают по камням мостовой.
Вот вылетаем из перелеска и видим, что над городом колышутся, будто переспелые колосья пшена, красно-оранжевые языки пламени! Да не в одном месте, а в десятке. Могло бы и больше, но слышен колокол на церквах, перезвон пожарных бригад, гомон сотен людей — не дает народ свой город на поживу огню. Да неспроста все это, ой неспроста. Все отчетливей незримая рука недруга.
'Неплохо подготовлено, да и реализация плана не худшая, — отстраненно подумал я'.
А сам тем временем шепчу всякие глупости Ярому, чтоб нес быстрее к семье. Да и света уже хватает — видно дорогу достаточно для полноценной скачки, чтоб ветер свистел в ушах.
— По Зареченской двигаемся! — кричит Нарушкин.
Я не понимаю почему, ведь по прямой как полет стрелы — Холмовой быстрее. Уже собираюсь отдать новое ЦУ как заметил, что в распахнутые ворота Холмовой выплеснула толпа оборванцев. Немного, человек в пятьдесят — мы их разбросаем не вынимая сабель из ножен, вот только кто поручится в том, что за ними нет других? Ход при рубке потеряем, время тоже, а оно сейчас важнее всего. За сим резко меняем траекторию и отряд поворачивает на девяносто градусов мчится вдоль низкой стены: ограждающей не от врага, а по большей части от лесного зверья, что любит по зиме наведываться на людские подворья в поисках пищи.
Минута, другая и вот мы у ворот Зареченской. Закрытых. А вон и пара городских охранителей стоит. На эти места брали исключительно бывших солдат, что по какой-либо причине не могли активно служить, но все еще сохраняли бодрость духа и телесные силы.
— Кто такие? — грозно спросили сверху.
— Открывай служивый, твой государь под воротами ждет! — ответил Степан Кадушкин, командир третьего взвода.
— Невместно без приказа… — начал было служака, но тут уж я не выдержал:
— Промедлишь еще и лишишься головы, раз государево полотнище не узнаешь.
Ярый, будто чувствуя мой настрой подался вперед, раздвинул мощной грудью стоящих впереди коней гвардейцев слегка приподнялся и ударил копытами в створки. Бамс! И тут же изнутри что-то упало. Дзынь! А после и вовсе скатилось наземь — фрух!
Не прошло и десятка секунд как ворота скрипя плохо смазанными петлями начали открываться. Пара ударов сердца и дорога оказалась свободна. Бросил мимолетный взгляд на лица служивых: спали небось, но нет — хоть и помятые физиономии, но скорее от усталости, так что всколыхнувшийся было в душе гнев тут же угас — не за что охранителей наказывать.
— Пошли родимые! — две пятерки хлыстнули по бокам своих коней и с присвистом поскакали вперед. Следом как стадо разъяренных красной тряпкой быков ринулись и мы…
* * * 12 мая 1716 год от Р.Х. Москва. Английский гостевой дом. Раннее утро.
Если бы кто сказал сэру Клайду Джефферису еще пару лет назад о том, что он будет послом в Московии, то он бы рассмеялся шутнику в лицо, не сдерживая эмоций. И плевать на личность фантазера. Однако прошло время и вот он тут: среди диких людей, варварских нравов и загадочных поступков, частенько не поддающихся логике английского аристократа. Да, пусть он и не лорд, но все же не худородный потомок козопасов. Посему это назначение воспринималось сэром Клайдом как ссылка, что даже хуже наместничества в колонии среди краснокожих дикарей.
Вот только возмущение у Джеффериса было тихим, можно сказать даже незаметным для обеих Палат. Так уж повелось, что настоящие англичане привыкли выполнять возложенные обязанности в любом месте, если там можно заработать фунт другой. Да-да, так уж повелось, что лорды и сэры любят деньги ничуть не меньше стылого Туманного Альбиона. Даром, что английские пираты в своей жажде наживы и жестокости превзошли беспринципных испанцев!
Как бы там ни было, но посол Англии в России принял дела у своего предшественника и приступил к работе. Правда, без энтузиазма, с ленцой.
Поначалу Клайд жалел себя, наблюдал за скучной, по европейским меркам, жизнью столицы московитов и пренебрежительно плевал через губу при любом упоминании успехов русских мастеров или воинов.
Все изменилось тогда, когда его представили царю, точнее императору, правда непризнанному Англией и еще рядом стран, но в официальных письмах именующемуся только так и никак иначе. И пусть встреча длилась не больше пяти минут, впечатление она произвела на опытного царедворца неизгладимое. Да такое, что уже вечером из английского посольского дома ускакало сразу трое гонцов. Все в разные направления.
Сведения о том, что новый государь московитов не уступает своему отцу, а то и превосходит его, нужны в Англии и как можно скорее. Кроме того требовалось узнать как можно больше о самом государе и сделать это следовало быстро — вот посему второй гонец отправился в Архангельск, к Джону Хардстоуну — главе гильдейских купцов. Ну а третий убыл не так уж и далеко — на берега Балтии в бывшее Курляндское герцогство. Благо там еще осталась старая аристократия, скрыто ненавидящая московитов.
