Для себя же сэр Клайд оставил самое интересное, в чем он являлся безусловно мастером. Без прикрас и ложной скромности можно уверенно заявить, что нынешний посол Англии отличный специалист поиска тайных троп к душам людей. Причем самых разных. Да он не чурался грязных методов — хотя кто из политиков ими не пользуется? Есть только те кто признает это и попался и те кто не попался, посему осуждающе качает головой.
Однако как бы там ни было, но результаты, которые получал сэр Джефферис — впечатляли. Вот и здесь в России, не ведая тонкостей русского языка, но понимая человеческую природу, он сумел найти за год полторы дюжины обиженных аристократов, скрывающихся от пристального взора безопасников.
Для посла все эти люди были всего лишь дополнительным источником информации о жизни двора и различных министерств. Далеко идущих планов он не строил, предпочитая действовать методично и своевременно, не загоняя упряжь действий до полусмерти. Поэтому и разговоры с недовольным вел он в полутонах, не позволяя опуститься риторике до оголтелых антигосударственных призывов. Но его собеседники себе в этом не отказывали, а сэр Клайд их не останавливал, предпочитая слушать и запоминать.
Думал, что так будет лучше, мол, пар выпустят и успокоятся.
Вот только сегодняшняя ночь показала насколько он близорукий политик, работающий на просторах России…
И ведь казалось, ничто не предвещало беды — пешки исправно снабжали посла информацией, делились идеями и даже помогали в меру своих сил. Сэр Клайд порой тешил себя надеждой, что через год другой сможет подобрать нужный ключик и к Граалю Московии — закрытой для сторонних глаз Петровке. Даром, что живут там простые люди, только под незримым наблюдением безопасников. А там и секреты выведать можно, и людишек толковых переманить или выкрасть.
Однако мечты о размеренной ползучей экспансии рухнули в один момент — с вестью о том, что взбунтовалась чернь в Москве. И ладно бы сама по себе, но среди алчущих толп нищебродья и ворья появились отряды недовольных, решивших половить рыбку в мутной воде, а заодно и решить свои накопившиеся проблемы. Все бы ничего, пойди эти отряды резать купцов да мастеровых, но считай, половина сунулась к Кремлю и успела схлестнуться с гвардейцами…
Теперь для них назад дороги нет, пути отступления растаяли как капля меда в кипятке, ведь пролитая кровь заставит безопасников рыть землю носами днем и ночью. Посему отрядам князя Василия Долгорукого, Ивана Большого Афанасьева и Александра Кикина дали приказ захватить императрицу с детьми — случай уж больно удобный, всего рота в охранении в эту ночь осталась, про это сэр Клайд знал лично, от болтливого служаки Сашки Пустырева, что заступил в этот день на Северо-Западные ворота.
Но, черт побери, почему эти болваны выбрали столь неподходящее время?!
Посол бесился, разбил пару венецианских бокалов и метался от стенки к стенке в своем кабинете. Вышколенные слуги ему не мешали: дураков не было. А вот посыльные, снующие словно крысы доставляли сэру Клайды вести от которых ему хотелось еще больше рвать и метать. Ведь бунтовщики не сумели воспользоваться неожиданностью и захватить Кремль. Теперь их отряды, под прикрытием шаек воров и грабителей пытаются взять его на копье, теряя такое драгоценное для них время. И самое паскудное — государь московитов уже возвращается из своей поездки по ближним городам, не говоря уже об оставшихся гвардейцах в казармах за чертой города.
— Беда господин!
В кабинет Джеффериса ворвался испуганный Гарольд — парнишка семнадцати лет, служивший еще предшественнику посла. Да столь хорошо служивший, что старый пройдоха Мортимер хотел забрать его с собой на Туманный Альбион. И как подозревал сэр Клайд дело тут вовсе не в том, что Гарольд хорошо знает русский язык, тут скорее ценна работа ртом в целом, к тому же и на мордашку паренек смазлив как девица…
Тьфу! От столь мерзких мыслей посол скривился и едва не сплюнул на пол, опомнившись в последнюю секунду.
— Чего замер? Говори, давай!
— В городе гвардейцы и сам император!! — затрясся юнец: губенки надул, пальцами полу кафтана мнет, а глаза то и дело на дверь с окном кидает. Такой служака в бою даже не нуль на палочке, а скорее помеха. Опасная для свои же опасная.
— Хм… быстро они, — кивнул Клайд. — А из-за чего ор тогда?
— Так ведь мы того само… гхаа
Гарольд не успел договорить как рядом с ним оказался посол и схватил правой рукой за шею резко поднял его и прижал к двери.
— Глупец, — пренебрежительно процедил Клайд даже не думая ослаблять хватку, не смотря на то, что Гарольд покраснел как свежее сваренный рак и сучил руками да ногами по стене, силясь хоть как-нибудь ослабить хватку своего господина. Но силы слишком не равны.
— Мы вообще ничего о бунтовщикам не знаем и знать не хотим, заруби себе на носу, в противном случае — не сносить тебе головы.
Джефферис разжал пальцы, и паренек рухнул задницей на пол.
— Агх! Хррр.
Пару секунд из его глотки раздавались нечеловеческие хрипы после чего он закашлялся. Всхлипнул.
— Заревешь — убью прямо здесь. И плевать на то, что твой дед служил Кромвелю верой и правдой. Ты меня понял?
И хоть сэр Клайд говорил тихо, скрежет его голоса пробирал до костей. Гарольду ничего не оставалось — он часто-часто закивал и украдкой смахнул слезу, катящуюся по щеке, скрылся за дверью.
— Идиоты. Меня окружают одни идиоты! — прорычал посол, опускаясь в кресло.
Рука привычно залезла в третий ящик стола, нащупала пузатую бутыль односолодового виски и плеснула в стакан на два пальца. Затем подхватил и выпил одним махом. Янтарная жидкость прокатилась по гортани, приятно обжигая, и ухнула в желудок, даря мгновение восхитительного жара во всем теле.
На один миг глас Англии в этой дикой стране подумал о том, что побег куда-нибудь в Архангельск — лучшее решение. Месяца так на три или четыре, пока страсти не улягутся. Мешало лишь осознание простой истины — он не простой человек и наверняка его перехватят еще на выезде из города и тогда от вопросов безопасников ему точно не отвертеться. Пока же еще оставался призрачный шанс на то, что все обойдется.
— Плевать! Денек будет мерзкий, пусть лучше он канет в забвение как можно скорее…
Сэр Клайд опрокинул в себя второй бокал, а затем и третий. Перед глазами появилась легкая дымка, и разум погрузился в состояние полудремы: идеи, домыслы, заботы — все отступило, давая послу насладиться алкогольной безмятежностью. И плевать, что после он будет сожалеть о проявленной слабости, главное, что сейчас он отринул все прочь!
