— Вы сейчас узнаете.
Я выглянула в коридор, плотно закрыла дверь и села рядом с госпожой Бонасье.
— Значит, он хорошо сыграл свою роль?
— Кто это?
— Тот, кто представился настоятельнице как посланец кардинала.
— Так он только играл роль?
— Да, дитя мое.
— Так, значит, этот человек не… — испуганно округлились глаза у госпожи Бонасье.
— Этот человек, — почти шепотом сказала я, — мой брат.
— Ваш брат?
— Только Вы одна должны знать эту тайну, дитя мое. Если Вы ее доверите кому бы то ни было, я погибла, — прошептала я, а чтобы желание сохранить тайну у госпожи Бонасье стало крепче, добавила: — а возможно, и Вы тоже!
— Ах, боже мой! — стиснула руки на груди госпожа Бонасье.
— Слушайте, что произошло. Мой брат, который спешил сюда ко мне на помощь с тем, чтобы в случае необходимости освободить меня силой, встретил шпиона, посланного за мной кардиналом, и поехал за ним следом. Добравшись до пустынного и уединенного места, он выхватил шпагу и, угрожая гонцу, потребовал, чтобы тот отдал ему бумаги, которые он вез. Гонец вздумал обороняться, и брат убил его.
— Ах!.. — содрогнулась госпожа Бонасье.
— Это было единственное средство, поймите! — воскликнула я. — Дальше брат решил действовать не силой, а хитростью: он взял бумаги, явился сюда с ними в качестве посланного от кардинала, и через час или два за мной приедет карета от имени Его Высокопреосвященства.
— Я понимаю, — кивнула госпожа Бонасье. — Эту карету Вам пришлет Ваш брат.
— Совершенно верно. Но это еще не все.
Я замолчала, убрала пушинку с рукава послушнического одеяния госпожи Бонасье.
— Письмо, которое Вы получили, — тихо сказала я, — получили, как Вы полагаете, от госпожи де Шеврез…
— Ну? — налились слезами синие глаза кастелянши королевы.
— …подложное письмо, — трагически закончила я.
— Как так? — заломила руки госпожа Бонасье.
— Да, подложное: это западня, устроенная для того, чтобы Вы не сопротивлялись, когда за Вами приедут.
— Но ведь приедет д'Артаньян!
— Перестаньте заблуждаться: д'Артаньян и его друзья на осаде Ла-Рошели.
— Откуда Вы это знаете?
— Мой брат встретил посланцев кардинала, переодетых мушкетерами. Вас вызвали бы к воротам, Вы подумали бы, что имеете дело с друзьями, Вас похитили бы и отвезли обратно в Париж.
Кстати, Рошфор именно так бы и сделал.
— О боже, — залилась слезами госпожа Бонасье, сжимая лоб ладонями. — Я чувствую, что, если так будет продолжаться, я сойду с ума.
— Постойте! — вскрикнула я.
— Что такое?
— Я слышу лошадиный топот… Это уезжает мой брат. Я хочу с ним еще раз проститься, пойдемте.
Я подошла к окну, открыла его и махнула рукой, приглашая госпожу Бонасье подойти.
Рошфор покинул монастырь и пустил коня вскачь по дороге.
— До свидания, брат! — крикнула я.
Рошфор махнул в ответ.
— Славный Жорж! — закрыла я окно.
С грустным лицом я уселась на прежнее место, сделав вид, что погружена в раздумья.
Госпожа Бонасье тихо плакала.
— Простите, сударыня, разрешите прервать Ваши мысли, — наплакавшись, сказала она. — Что Вы мне посоветуете делать? Боже мой! Вы опытнее меня в житейских делах и научите меня, как мне быть.
— Прежде всего, — задумчиво сказала я, — возможно, что я ошибаюсь и д'Артаньян и его друзья в самом деле приедут к Вам на помощь.
— Ах, это было бы слишком хорошо! Такое счастье не для меня! — обрадовалась госпожа Бонасье.
— В таком случае Вы понимаете, — пристально посмотрела я ей в глаза, — что весь вопрос в том, кто приедет раньше. Если Ваши друзья — Вы спасены, а если приспешники кардинала — Вы погибли.
— О да-да, погибла безвозвратно! — подтвердила кастелянша королевы. — Что же делать?
— Есть, пожалуй, одно средство, очень простое и верное…
— Какое, скажите? — схватила меня за руку госпожа Бонасье.
— Ждать, — накрыла я ее ладонь. — Ждать, укрывшись где-нибудь в окрестностях, и сначала удостовериться, кто эти люди, которые приедут за Вами.
— Но где ждать? — с мукой на лице спросила госпожа Бонасье.
— Ну это легко придумать. Я сама остановлюсь в нескольких лье отсюда и буду скрываться там, пока ко мне не приедет брат. Сделаем так: я увезу Вас с собой, мы спрячемся и будем ждать вместе.
— Но меня не выпустят отсюда, я здесь как заключенная, — опять заплакала госпожа Бонасье.
— Здесь думают, что я уезжаю по приказанию кардинала, и им в голову не придет предположить, что Вы очень спешите присоединиться ко мне.
— Ну?
— Ну вот, карета подана. Вы прощаетесь со мной, Вы становитесь на подножку, желая в последний раз обнять меня. Слуга моего брата, которого он пришлет за мной, будет обо всем предупрежден, — он подаст знак кучеру, и мы умчимся галопом.
— Но д'Артаньян? Что, если приедет д'Артаньян? — простонала госпожа Бонасье.
— Мы это узнаем, — пообещала я.
— Каким образом?
— Да ничего не может быть легче! Мы пошлем обратно в Бетюн слугу моего брата, на которого, повторяю, мы вполне можем положиться. Он переоденется и поселится против монастыря. Если приедут посланцы кардинала, он не двинется с места, а если д'Артаньян и его друзья — он проводит их к нам.
— А разве он их знает?
— Конечно, знает! Ведь он не раз видел д'Артаньяна у меня в доме.
— Да-да, Вы правы… Итак, все улаживается, все складывается как нельзя лучше… Но мы не будем уезжать далеко отсюда? — встрепенулась госпожа Бонасье.
— Самое большее за семь-восемь лье, — успокоила я ее. — Мы остановимся в укромном месте у самой границы и при первой тревоге уедем из Франции.
— А до тех пор что делать? — жалобно спросила госпожа Бонасье.
— Ждать.
— А если они приедут?
— Карета моего брата приедет раньше.
— Но что, если я буду далеко от Вас в ту минуту, когда за Вами придут: например, если в это время я буду обедать или ужинать?
Да, ведь возможно и такое.
— Сделайте вот что, — попросила я.
— Что?
— Скажите добрейшей настоятельнице, что Вы просите у нее позволения обедать и ужинать вместе со мной, чтобы нам как можно меньше расставаться друг с другом.
— Позволит ли она?
— А почему бы нет?
— Отлично, — смахнула последние слезы госпожа Бонасье. — Таким образом, мы не расстанемся ни на минуту!
— Ступайте же к ней и попросите ее об этом, — поднялась я. — Я чувствую, у меня тяжелая голова, я пойду немного прогуляться по саду.
— Идите. А где я Вас найду?
— Здесь, через час.
— Здесь, через час… Ах, благодарю Вас, Вы так добры!
— Как же мне не принимать в Вас участия! — заметила мурлыкающим голосом я. — Если бы даже Вы не были и сами по себе такой красивой и очаровательной, разве Вы не друг одного из моих лучших друзей!
