Взводный унтер-офицер Севрюжаев стоя рядом с капитаном так же пристально изучал результаты артиллерийского огня, только бинокля у него не было. Однако некоторые результаты обстрела рассмотрел раньше вооруженного оптикой офицера. Стянув с головы кепи, он рукавом вытер со лба пот, затем водрузил головной убор на место и заявил.
— Сейчас начнется.
— Что начнется? — не понял Алекс.
В ответ унтер указал на окраину Ортакоя.
— Вон они, уже идут, господин капитан.
Магу торопливо схватился за бинокль. От селения в их направлении появились первые беглецы. С каждой минутой их становилось все больше и больше. И вот уже к позициям роты бежала целая толпа толпа. Женщины и дети, мужчин не было видно. Как и стариков, до глубокой старости в этих неспокойных горах редко кто доживал. Гаубицы по ним не стреляли, они потому и выбрали это направление, что с позиций руоссийской полубатареи оно не просматривалось. Но не видеть того, что эта дорога уже перекрыта пехотой, они не могли. Рассчитывали на гуманизм руоссийцев? Или смерть от пули им казалась не такой страшной, как ее ожидание, сидя в каменном мешке?
Передние беглецы уже приблизились на дальность прицельной стрельбы.
— Прикажете открыть огонь, господин капитан?
— Нет, — выдавил из себя Алекс, — пусть уходят.
Многие солдаты восприняли слова ротного командира с нескрываемым облегчением. Все же в бою стрелять в вооруженного противника это одно, а вот так, хладнокровно расстреливать безоружных — совсем другое. Потом будет не отмолить за многие годы.
— Закончил?
Фелонов незаметно присоединился к наблюдавшим за бегством жителей Ортакоя.
— Даже не вспотел, господин капитан.
— Так откуда у них револьвер Саева.
— Этот утверждает, что несколько дней назад, точно он сказать не может, через мост хотела пройти шайка некого Нурси.
— Кто такой? — заинтересовался Алекс.
— Бандит местный. С османийцами из Арса якшался, потому местные его трогать боялись. А в тот день он отказался за проезд платить. Местные настаивали, началась свара, потом за оружие схватились. Револьвер Саева, говорит, у самого Нурси был.
— А про деньги спросил?
— Обижаете, господин капитан.
— Говори, не тяни!
— Деньги у бандитов Нурси, конечно, были, но немного. Не больше, чем их может быть у обычного бандита после удачного дела. Никакой казной арского паши здесь и не пахнет.
— А пленный врать или ошибаться не может?
— Врать, господин капитан, он не может. Ошибаться, тоже навряд ли. Он у Фархан-бея был кем-то вроде бухгалтера и казначея одновременно. Говорит, что про деньги он знал бы точно, но никаких значительных сумм за последнее время к бею не поступало.
Мысль о том, что казну могли прикарманить те, кто собирал дань на мосту, пришлось сходу отбросить. За такое дело их бей на ремни бы порезал, да и сумма слишком велика, чтобы по карманам ее рассовать. К сожалению, единственный, кто знал всю правду, сейчас лежа остывал в полусотне шагов отсюда. У него уже ничего не спросишь.
Первые беглецы приблизились к залегшей поперек дороги цепи руоссийцев и начали останавливаться.
— Севрюжаев! Пропустить! И смотри, чтобы с оружием никто не прошел!
Удивленный взгляд Фелонова Алекс предпочел проигнорировать. Севрюжаев тонкими материями не интересовался, он выполнял приказы.
— Слушаюсь, господин капитан!
Унтер жестами показал беглецам, что они могут проходить. Его поняли, тонкий ручеек женщин и детей потек по дороге, испуганно озираясь на стоявших неподалеку руоссийцев. Большинство шло с пустыми руками, но некоторые успели что-то прихватить из своих жилищ, которые сейчас равняла с землей руоссийская артиллерия, вместе со всем их хозяйственным скарбом и оставшимися защитниками Ортакоя.
Между тем, руоссийская артиллерия прекратила огонь, вперед пошла пехота. После такого обстрела казалось, что в Ортакое не осталось в живых никого. Тем не менее, к удивлению капитана Магу, некоторые его защитники ухитрились выжить и даже попытались оказать сопротивление. Но их было слишком мало, чтобы остановить идущие в атаку цепи руоссийцев. Несколько минут спустя солдаты девятнадцатого полка ворвались на улицы селение, где тут же вспыхнули перестрелки накоротке, временами переходящие в ожесточенные рукопашные схватки.
Унтер-офицер Севрюжаев решил проявить инициативу.
— Господин капитан, а может и мы?
— Отставить! Приказа не было.
Фелонов не выдержал, подошел ближе, и негромко, так чтобы не услышали остальные, поинтересовался.
— Это, с каких пор отсутствие приказа тебя останавливать стало?
— Цыц. Там без нас обойдутся. Нам только новых потерь не хватало. И так от роты, считай, четверть осталась. Да и унтер этот хочет не в бою поучаствовать, а по домам пошарить. Там еще много чего осталось.
В помощи девятой роты, действительно, нужды не было. Слишком велик был численный перевес руоссийцев, да и артиллерия хорошо поработала. От момента начала штурма до последнего выстрела прошло всего три четверти часа. А еще четверть часа спустя, из Ортакоя верхом примчался посыльный.
— Капитана Магу к полковнику Дрондукову!
Алекс тяжело вздохнул.
— Ну вот, началось.
— Лошадь трофейную возьмите, господин капитан, — предложил Севрюжаев.
Дорога до Ортакоя заняла всего несколько минут. Там уже полным ходом шел сбор и подсчет трофеев. Полковник Дрондуков расположился в одном из уцелевших домов на окраине селения.
Приняв рапорт капитана Магу, полковник уточнил детали.
— Значит, Фархан-бею уйти не удалось. Это хорошо, а то мы здесь его уже обыскались.
— Так точно, господин полковник! Кроме того, живым захвачен казначей бея. Вот только он показал, что оружие к людям Фархана досталось в наследство от банды некого Нурси. Судя по всему, наших раненых убили именно его бандиты. Вот только денег при них не было, казна паши пропала бесследно.
К удивлению Алекса, отсутствие прогресса в поисках денег арского паши полковника совсем не огорчило. А на то, что жители Ортакоя к убийству руоссийских раненых отношения не имели, он и вовсе не обратил внимания. В целом, командир девятнадцатого пехотного полка результатами операции по взятию Ортакоя был удовлетворен. Все прошло быстро, эффективно и с минимальными потерями. Недовольство полковника вызывал только один момент.
— А почему вы беженцев выпустили, господин капитан? У вас какой приказ был?
— Перекрыть пути отхода противника, господин полковник! Но я полагал, что нашим противником являются вооруженные мужчины, а не женщины и дети.
