А сейчас-то мы – ого-го – ирокезы! И у нас есть «Ведомость на зарплату», позволяющая соединять в одно племя представителей не только разных народов, но и потомков разных Первопредков! И есть у нас Знамя, объединяющее ману разных людей в единую силу. (Тут я рассказал страшно оригинальную притчу про веник и разрозненные прутики, сразив слушателей своей мудростью. И объяснил доступно, что двенадцать воюющих в строю воинов победят тридцать разрозненных вояк, а тридцать строевиков – полторы сотни ни хрена не понимающих в строевой подготовке раздолбаев. А значит, и мана, собранная в единый пучок, вроде висящих на нашем Знамени скальпов, пересилит любую ману, разобранную по отдельным душам и поясам. Следовательно, мы реально круты и надерем задницу всем!)
А еще у нас есть два огромных котла и еще два котла поменьше. И еще – за три десятка малых котелков. И чаши, и кувшины, и товаров полно, да еще и Кол’окол! И над всем этим сияет Волшебный Меч нашего Вождя и Отца народов Лга’нхи. Гип-гип, ура! – Долгие и продолжительные аплодисменты!
Народ, воодушевленный моей речью, разразился радостными воплями, улотцы посмурнели, а кое-кто из сидящих чуть в стороне прибрежников задумчиво так поглядел на меня. Надо будет подослать к ним Кор’тека, пусть расскажет, как тут у нас в племени дела обстоят, да узнает их точку зрения на происходящие в мире события и дальнейшие планы. Кто знает, может быть, получится пополнение набрать из разбежавшихся прибрежников. Если это нам вдруг понадобится. И если найдем, чем их прокормить.
А народ тем временем начал праздновать уже всерьез. Лопали кашу и рыбную похлебку. Пели баллады, которые в сопровождении военного оркестра звучали не так занудно. Впервые за долгие недели послушали колокол. Не то чтобы опасность окончательно миновала. Просто иногда бывает очень полезно послушать колокол. Просто так. Для души!
Ну а Вождь, Старшины и Шаман были вынуждены продолжать общаться с чужаками, обмениваясь с ними информацией и строя планы на будущее.
Как-то мы так отделились от общего веселья, вытащив несколько головней из общего костра и отсев чуток в сторону. Костерок наш был невелик – все-таки плавника на этом пляже было немного. Ну да тепла нам от него и не требовалось, скорее наоборот, теплая ночь середины лета навевала мысли о прохладе. Но какой, спрашивается, совет без костра? Он и пространство организует, создавая центр, вокруг которого кучкуются переговорщики. И дает достаточно света, бросая мерцающие блики на бритые головы ирокезов и обычные шевелюры улотцев.
Собственно говоря, главное было сказано почти сразу. Основная орда аиотееков уже прошла мимо нас (или мы проплыли мимо нее). Михкай и его ребята двигались позади войска верблюжатников, отслеживая их путь. Дальше, до самого Улота, больших соединений врагов уже не было. Хотя мелкие банды верблюжатников еще и пошаливали по окрестностям. Так что, если не нарвемся на новые неприятности, через три недели будем в Улоте. Вернее, на берегу моря напротив Улота. А вот что делать дальше?
И снова благословенная скука морского пути. Берег справа. Море слева. А в море…
Идея ко мне пришла, когда я увидел их в первый раз. Здоровущие тени, неспешно проплывшие под нашей лодкой. Сначала подумал, что это какие-то мелкие киты. Потом, когда они начали выныривать, демонстрируя странные морды, принял их за огромных моржей. Ну а в конце концов по отсутствию бивней догадался, что это что-то вроде «морских коров». Ну тех самых, что сначала принимали за русалок, а потом на фиг истребили за большую доверчивость.
На ближайшей стоянке расспросил о них Кор’тека.
– Мясо очень вкусное и жир, – радостно сообщил он мне, демонстративно облизываясь и гладя себя по пузу. – Только добывать их не получается – большие очень. – Но когда-то, давным-давно, когда Кор’тек был еще сопливым юнгой, одну такую тушу выбросило штормом на берег, весь поселок неделю набивал животы мясом, и все были очень довольны.
Нет, на людей не нападает. Оно же водоросли жрет, зачем ему люди? А сюда приплывают эти, как ты сказал – «коровы» – каждое лето. Но добыть их не получается, хоть они и подпускают лодки совсем близко, но даже если и получится ударить копьем, разве ж такую тушу сразу убьешь? А коли даже и убьешь, они же сразу на дно пойдут. А на берег, как тюлени, эти «коровы» не вылезают. А жалко. Мясо у них очень вкусное и жир.
Да, все понятно. Читал, что наших морских коров тоже быстро уничтожили как раз из-за вкусного мяса и очень полезного жира. И я даже знаю, что для этого использовали.
Но на мясо и даже жир мне плевать, хотя, конечно, такая прибавка к ирокезскому столу никогда лишней не будет. Но куда важнее, как мне кажется, появившаяся идея подложить маленькую бомбочку под мировоззрение местных.
Была, правда, в моем плане парочка сомнительных моментов, так сказать, с точки зрения идеологии. И вот тут-то горы мяса и жира были бы, как никогда, к месту, дабы усыпить своим обилием сомнения дикаря.
Так что на ближайшем привале начал работать. Ну да, конечно же, гарпун! Тот самый древний и великий, почти без изменений поднявшийся от дремучих каменновековых бездн до вершин технической цивилизации. И тут он был под запретом по причине своих метательных свойств. А и хрен с ним. Сначала надо сделать несколько гарпунов. А потом начнем обходить запреты.
Зарылся в свои запасы, использовал два запасных наконечника для копья (одним из которых я когда-то оснастил свой дротик) и один хреновенький кинжал, добытый еще в металлоломе Пивасика. Увы, на роль гарпуна они подходили отвратительно. Ни нормальных зубьев, чтобы держаться в туше животного, ни кольца, за которое можно было бы привязать линь, короче, ничего. Пришлось мудрить с древками, оснащая их разными шипами, зацепами и прорезами для веревки.
Худо-бедно сделал и заявился к Кор’теку с предложением поохотиться на «коров». С бедолагой чуть не случилась истерика, как если бы Робинзону Крузо на двадцатом году проживания на острове предложили бы леденец, типа тех, что он лопал в далеком детстве, либо картинку с голой бабой показали.
Я объяснил ему и Лга’нхи (потому что большая охота без Великого Вождя невозможна), как мы это будем делать. Сначала, правда, ляпнул что-то вроде «и втыкаем эту штуку в спину «корове». А потом коварно добавил: «Но, думаю, можно и просто кинуть».
Блин, не знаю, откуда тут взялся такой жуткий запрет на метание оружия. Ведь что характерно, и верблюжатников я за этим делом как-то не замечал. Ведь что может быть естественнее, чем продлить длину копья броском? Но, короче, рожи у Лга’нхи и Кор’тека стали такие, словно я им в интимную связь друг с дружкой вступить предложил.
И тут я пустил в ход свой главный аргумент – веревка!
– У тебя же есть кистень, Лга’нхи? – Ядовитой змеюкой-искусителем попытался я влезть в его мозг. – И ты им машешь, держа за веревку! А тут веревка будет привязана не к камню, а к копью. Так какая разница?
– Э-э-э. Ме-е-е. – Оба зависли, пораженные этой концепцией. Действительно, веревка сильно меняет все дело. Раз есть связь между человеком и оружием, значит, мана не уходит на сторону, а пополняет запасы охотника.
– А разве тебе не приходилось, глубоко воткнув копье в добычу, отпускать это оружие и добивать быка или тигра топором или дубиной? – добавил я, заранее железно легитимизируя поплавки. – Вот и мы так будем делать. Воткнем копья в «коров», потом будем плыть за привязанными к ним бурдюками и разить другими копьями. У нас будет очень много мяса. И этого, как его, жира! А представляешь, Кор’тек, какая получится лодка из шкуры этой коровы? Ведь не придется сшивать множество кусков, на что уходит большая часть усилий (попробуйте сшить между собой множество толстенных шкур, да еще и так плотно, чтобы сквозь швы не проникала вода). Да и самих швов, которые смогут порваться, тоже почти не будет! А если шкура эта толстая (Кор’тек, она ведь была толстой у той «коровы», что выбросило на берег?), ею можно будет обшить щиты наших воинов или нашить панцирей. (Это уже крючок с червячком под нос прислушивающемуся к разговору Гит’евеку.)
Короче, в течение недели, пока я делал гарпуны, а охотники добывали шкуры для бурдюков и выделывали кожу, пока Кор’тек отбирал и подготавливал лодки и сращивал – обрезал лини, я вел рекламную кампанию и нагнетал истерику. Закончилось это тем, что все племя ходило на ушах, взбудораженное предчувствиями, предвкушениями и сомнениями. В таких условиях любому, кто посмел бы усомниться в правильности метания гарпуна, с ходу начистили бы рожу как провокатору и вредителю. Все хотели мяса и шкуру «морской коровы», и главные споры велись на тему «получится – не получится».
Накануне выхода я провел публичное камлание, слепив из песка макет «коровы» в натуральную величину, благо животина эта особой вычурностью силуэта не отличалась. Хотя Витьку и Осакат (такова печальная участь учеников шамана) пришлось вдоволь намахаться лопатами и натаскать воды из океана. Но получилось вполне похоже, и наши охотники под пение всего племени, бой барабана и завывание дудок протанцевали вокруг песчаного холма метров семи длиной, и воткнули в него свои копья. Особо доверенные люди даже метнули в песок гарпуны, чтобы наглядно показать соплеменникам, а главное – Духам, как все это будет выглядеть.
