— Мы с тобой вернулись назад, — договорил я.
— Куда, назад? — с каким-то мистическим ужасом, прошептала она. — Я не понимаю!
— В июнь месяц.
— Правда? — протянула она. — А это хорошо или плохо?
— Пока не знаю. Помнишь, тогда в бане, со мной разговаривал человек?
— Тот? Помню, твой родственник.
— Нет, это был я. Ты мне не поверила, и напрасно. И теперь все объясняется. Сейчас мы с тобой оказались в июне двенадцатого года. И теперь знаем, что с нами произошло в ноябре.
— Зачем вспоминать, я почти дала слово Пете Кологривову, — перебила меня княжна.
— Да, конечно. Только я сейчас говорю совсем о другом. Мы с тобой знаем, что нам пришлось бежать из вашего дома, и за нами гнался твой брат.
— Знаем, — согласилась она.
— Вот я и отправлюсь нам помочь. Приготовлю все нужное в лесной избушке…
— Значит, ты все это специально подстроил! — непонятно почему, возмутилась Маша. — Вот не думала!
— Что я мог подстроить? Я у вас в имении увидел тебя первый раз в жизни. Это ты меня, оказывается, уже знала… Все так запутано… Пожалуйста, не перебивай, а то мы так ни до чего не договоримся. Я и сам пытаюсь понять.
— Что ты понимаешь?
— Получилось, что я помог нам спастись, — продолжил я. — Специально туда приехал в лес и все подготовил. Это понятно…
— Значит, это я во всем виновата? — неожиданно, спросила княжна.
— Никто ни в чем не виноват. Нам сейчас нужно думать, что делать дальше. Твои родители мне говорили, что мы с ними были знакомы, и я лечил твою мать…
— Ну, да, прошлым летом, когда мы жили в Усладах. Мама заболела, и ты ее вылечил.
— А теперь получается, что сейчас и есть то самое лето, только оно еще не прошлое, а нынешнее. И я познакомлюсь с вашей семьей.
— Но мы же и так, — начала она, подумала и согласилась, — хорошо, хорошо, если хочешь, знакомься.
— Ты не знаешь, как мы познакомились с твоей семьей, и где я тогда жил?
— Нет, мы тогда с тобой не встречались. Когда мама заболела, я гостила у Юсуповых.
— Ты постарайся вспомнить, может быть, у вас какой-нибудь разговор на эту тему был? Не из этого же села я к вам попал.
Маша задумалась, но так ничего и не вспомнила. Однако вполне по делу спросила:
— А как же я с тобой в Услады поеду, если гощу у Юсуповых?
— Значит, не поедешь. Интересно…
Что интересно, я договорить не успел, к нам подошла Ульяна. Увидев, что мы вдвоем, приветливо поздоровалась с княжной. Маша ответила, и я заметил, постаралась рассмотреть в темноте, правда ли хозяйка старуха. Убедившись, сразу успокоилась.
— А ты чего это, Алексей Григорьевич, не зовешь гостью в избу? Сейчас я на стол накрою, будем ужинать.
— Вы идите, я следом, — попросил я, и когда женщины вошли в дом, спешно оделся.
Когда я привел себя в порядок и вошел в избу, Ульяна уже начала накрывать на стол, а княжна Марья с непроницаемым, суровым лицом рассматривала рубище, в которое была одета. Мне кажется, только воспитание помешало ей учинить по этому поводу скандал. Пока знахарка возилась с ужином, Маша не произнесла ни слова.
Наконец, хозяйка пригласила нас к столу. Еда была простая, деревенская: хлеб, кисель, яйца и молочные продукты. Появилась на свет и заветная бутылочка. Ульяна разлила зелье по кружкам. Водка у нее оказалась вкусной и ароматной, настоянной на травах. Я с удовольствием выпил полную чарку, а Маша лишь слегка пригубила.
— Люблю я грешница, водочку, — призналась старуха, и сразу налила по второй. — Очень она для внутренностей полезная.
После третьей кружки, бабку заметно развезло. Маша хоть и пила совсем помалу, тоже опьянела. И меня повело, видимо, сказались все недавние стрессы. Все как-то, расслабились и подобрели. Однако разговор у нас так и не клеился, слишком разные люди собрались за столом. Ульяна, решила развеселить гостью, и завела разговор о наших с ней прежних отношениях.
— А знаешь, милая, — сказала она, — мы с Алешей старые знакомцы. Он меня еще сопливой девчонкой знал.
— Вас, бабушка? — удивилась Маша.
— Меня, милая, меня. Уж не припомню, сколько мне тогда годов было, только совсем мало. Алеша, сколько мне было?
Княжна посмотрела на старуху, потом на меня, и решила, что та сумасшедшая.
— Лет тринадцать, четырнадцать, — ответил я.
— Тогда сколько тебе сейчас? — спросила Маша.
— Тридцать один, — весело ответил я.
— А вам, бабушка?
Старуха задумалась и смущено ответила:
— Я точно милая своих годов тебе не скажу, со счетом я не очень лажу. Вот, спроси меня, какая трава, от какой хворобы помогает, тут я никогда не ошибусь.
Маша засмеялась и махнула рукой.
— Все-то вы шутите, а я за чистую монету принимаю.
— Чего это я шутю? Ну, не знаю я как свои годы считать. Когда я малая была, грамоте девок не учили. Тогда не всякая боярыня писание понимала, а нам по крестьянству ни счет, ни письмо были и вовсе не нужны. И, скажу тебе, горлица, жили получше, чем теперешние и люди добрее были! Вот тот же Алеша, я ему никто, а он меня от охальника барина спас, с хорошими людьми свел. Вот так-то, а ты говоришь!
Может быть, будь Маша трезва, не стала бы спорить с сумасшедшей бабкой, но тут не стерпела и пошла в наступление за правду.
— Да как же он вас спасти мог, когда ему только тридцать, а вам не знаю сколько!
— Вот так и спас. Ты не смотри, что я теперь старая, я тоже девчонкой была, а потом, как и ты девушкой!
— Тогда вам должно быть… Вы, когда родились?
— А я уж, милая и не помню, давно это было, — отбрила Ульяна.
— Хоть ты ей скажи, — обратилась Маша ко мне, — зачем она меня дразнит!
— Она не дразнит, а говорит правду. Мы действительно встречались, когда Ульяна была девушкой. У меня получилось, как сейчас у нас с тобой. Я попал сначала в то время, а потом в это, — упустив подробности, объяснил я. — А родилась Ульяна давно, еще при царе Федоре Иоанновиче, а то и при самом Иване Грозном.
— А про Алешу, ты не думай, он не так-то прост, он у царя, окольничим был, — дополнила мой рассказ пьяненькая хозяйка.
— Ты окольничим? — засмеялась Маша. — Вот насмешил! И какому же ты царю служил?
— Царю Дмитрию Иоанновичу, прозванному Лжедмитрием первым, — ответил я.
— А мой предок Николай Урусов убил Тушинского вора, — сказала Маша и заплакала.
Дня через три, все как будто наладилось. Мы скрытно жили в избе Ульяны, отдыхая от недавних подвигов. О том, что у знахарки гостят двое чужаков, знала только соседская конопатая девчонка. К больным Ульяна ходила сама, в избу посторонних не допускала, и нас никто не беспокоил. Маша притерпелась к мысли, что в этом мире не все так просто, почти поверила, что я существо с другой планеты, и донимала расспросами о моих прошлых приключениях.
