не вспомнилось. И я, понятно, сообщать о своем посещении не собирался.
– Слава богу, слава богу, что не из моего отряда!
Шептала мне вечером в постели Вера. – Ведь подумать только, убийство! Что за лето у нас в этом году, ужас просто.
– Олимпийское лето, Верочка, отвечал я. – Мы поедем в Италию побеждать. И всех победим. Всех, всех победим. Иди ко мне, я тебя хочу победить еще раз.
А на следующий день приехал наш знакомый следователь.
Сначала под пресс попали пацаны, драчуны. Всех по два, по три раза допрашивали. Допрос в присутствии пионервожатого и частные беседы с глаза на глаз. Если б что наши пацаны замышляли, они бы рассказали от и до. Но они могли сказать только то, что и все в лагере знали. Вредный и подлый пакостник переоценил свои силы, и взбунтовавший плебс казнил жестокого деспота. Кто нанес роковой удар так и осталось невыясненным. Все виноваты. А значит, и виновных нет.
Я уж подумал, что обо мне мой знакомый не вспомнит. Ошибался. Меня он вызвал на допрос на следующий день.
– Здравствуй Борис Смирнов. Я не удивлен, что мы с тобою опять встречаемся, Борис Смирнов. Ваш лагерь стал каким-то Чикаго с тех пор как ты здесь появился, Борис Смирнов. Что же ты молчишь, Борис Смирнов?
– Злодей Аль Капоне был не особо разговорчив, товарищ следователь. Он или стрелял, или ножом орудовал. А у меня ни того, ни другого нет. Чего ж мне говорить.
– Видишь, какой ты образованный, Смирнов. И про Аль Капоне слышал. Что ж мне с тобой делать, Смирнов?
– Товарищ следователь вы говорите с Борей как с каким-то преступником. Боря не участвовал в избиении, он вообще из другого отряда.
– Товарищ Иванова, Вера Михайловна, если не ошибаюсь? Я не обвиняю вашего пионера. Пока не обвиняю. Можешь быть свободным, Смирнов. И подумай о своем поведении, пионер Смирнов.
Не смог ничего на меня накопать. Но я хожу по тонкому льду. Покоя не будет, пока жив сей активный следователь. Как бы ему поспокойнее умереть? Прикидываю и так и эдак, вариант пока не придумывается. Надеюсь, о своих подозрениях он не болтал со своими коллегами. Он выглядит умным человеком, наверняка не хочет, чтобы его подняли на смех. Дистанционный убийца. Мальчик со сверхспособностями. Дитя супермен. Уходи-ка ты в отставку следователь, уходи и не позорь нашу доблестную милицию.
– Наша начальница опять пролетит с назначением. Очередное ЧП в лагере. Слишком много ЧП в одно лето. Найдут ей замену, а жаль. Не самый плохой человек она.
– Лишь бы не такой же козел, как наш прошлый директор.
Я ошибся. Козел был тот же самый, только еще хуже.
Но я его уже не застал.
Очередной день начался для меня со страшной головной боли. Что-то похожее было в самом начале моих приключений в новом мире. Но сейчас голова болела сильнее, чем тогда. Буквально распирало мою бедную головушку.
– Не иначе как реакция на все мои приобретенные прибамбасы, думал я в минуты прояснения. Мелькнула пару раз Вера, она сопровождала меня в Выборгскую больницу. Кто-то сказал: Надо сообщить матери. Наверняка менингит.
Когда я был без сознания, мне ставили капельницу. Кололи неизвестно чем и лечили неведомо от чего. Перевели на искусственное питание. Но я всё же поправился. Советский пионер должен быть здоров душой и телом. Утки и судна не атрибутика для нашей доблестной пионерии. Мы должны маршировать и петь оптимистические песни. В соседней палате кто-то орет благим матом, говорят агония и скоро мужичок кончится. А я лежу, ем апельсин, который мне неведомо откуда привезла Вера Михайловна. Лежу и чувствую, что жить буду. Во-первых, мне это нравится. Во-вторых, не хочу делать приятное товарищу следователю. Не дождешься, сука.
Был я без сознания всего неделю. Июль еле-еле дополз до середины. Впереди самое интересное, грибы в лесу, Римская Олимпиада и новые мирные инициативы Никиты Сергеевича. Если этого козла не остановить, он устроит нам ядерную войну. Но вопрос, смогу ли я теперь влиять на окружающий мир. Не пропало ли у меня всё. Аппетит точно пропал. С отвращением жую опять же манную кашу. На том свете, в аду грешников, безусловно, кормят ею. Медсестры здесь неплохие. Не лютые стервы, как в рассказах отца о советских больницах. Добродушные провинциалки. Жалеющие беднягу пионерчика.
– Ему бы бедненькому в лагере отдыхать, на солнышке греться. А он под уколы попу подставляет. Уколы впрочем, были ужасные, многоразовыми иголками, только что не ржавыми. Как я ни убеждал себя, что до СПИДа нашей планете еще жить и жить. Всё равно становилось не по себе. Есть еще и сифилис, есть еще и гепатит. Как они их там кипятят, кто их знает.
Мамаша обрисовалась на исходе недели. Всё с теми же корзинками, с той же жратвой. Как ни странно, я не набросился на еду с жадностью голодающего. Ел хорошо, но без нездорового ажиотажа. Всё те же пирожки, домашняя колбаса, которую доктор запретил и велел поместить в холодильник до выздоровления. Зелень, особенно зеленый лук, пошли на ура. Вообще нормальный аппетит выздоравливающего. Соседей по палате я угощал без особого желания. Скучные пролетарии и пара пацанов, лечившихся после драки с соседями по кварталу. Хулиганский город Выборг славился своею шпаной. Хорошо, я с нею не пересекся в минуты своих посещений города. Мне буквально становилось тошно после пары минут беседы с этими одноклеточными. Как они били и как их били. Что они собираются делать после выхода из больницы и кому непременно набьют морду. Семейство Шариковых множилось и активно размножалось под мудрым руководством партии и правительства.
Я поправлялся и всё боялся попробовать свои вчерашние способности. Вдруг застряну в стене или вообще размажусь на несколько километров расстояния от пункта А до пункта Б. Что вообще в моем активе? Клад? Он надежно спрятан, и я его могу найти даже будучи обычным человеком. Квартиру Вере Михайловне я обеспечил. Энное количество денежных знаков, спрятанное в кладовке. Вот, пожалуй, и всё. И все мои активы на текущий момент. Придется жить в СССР обычным человеком. Военнообязанным школьником, сыном небогатой придурковатой мамаши. Интересно, бросит меня Верка или нет? Самки любят только сильных самцов.
Первый опыт по телетранспортировке я провел через день после отбытия мамаши.
– Сразу как выпишут сынок, телеграфируй. Я приеду, заберу. Хватит с тебя этого лагеря, так
