Он пришел, опираясь на трость, но сам. Захар, поехавший с утра к Расселу домой, шел чуть сзади, страхуя. Чарли был доволен своим здоровьем, делами и успехами. Немножко расстраивало его, что рокеры так и не были найдены, но он не терял надежды. Да и полицейский инспектор заверил нас, что если они в Кентукки, то из штата им не выбраться. Мне было забавно наблюдать его наглую самоуверенность — Захару на днях пришла почтовая открытка стоимостью в тысячу долларов — ровно столько, сколько он остался должен бородачам. На открытке два довольных абсолютно лысых — как бильярдные шары — парня в гавайках что-то удили в море. Отправлена она была с островов Бимини.
Я в первый раз услышал о существовании островов с таким названием и постарался узнать о них в первом же турагентстве, нашедшемся в телефонном справочнике.
Место оказалось примечательным — часть тех самых Багам, где в большом доме жила мамаша с шестью дочерьми, воспетая негритосами из Boney M. Там, у берегов этих островов кто-то искал остатки Атлантиды, предсказанную моим предшественником на ниве познания будущего — Эдгаром Кейси, там пролегала подводная дорога из известняковых блоков, там водилась царь-рыба голубой марлин, вдохновивший бородатого дядюшку Хэма на написание «Старика и моря». Там, на Бимини, предполагался сокрытый в гротах источник вечной молодости. Словом, узнав немного об этих благословенных клочках суши посреди Атлантики, я очень захотел присоединиться к нашим рокерам, нашедшим поистине райский уголок для того, чтобы переждать маленький луисвиллский переполох.
Два дня мы вместе делали то же самое, что и всегда: грузили наших брокеров ордерами, отправили Джоша в Калифорнию — присмотреться и провести переговоры о приобретении тамошних виноградников — все было как обычно.
На третий день — это был четверг, я прикрыл дверь к девчонкам и сказал:
— Чарли, есть информация, что скоро, где-то через неделю, повторится нечто подобное той игре против немецкой марки. Нам нужно собрать все, что у нас есть.
В его глазах блеснул живейший интерес.
— То есть, Сардж, мы гарантированно сможем удвоить наш капитал за пару месяцев?
— Нет, Чарли, не удвоить, а утроить. Примерно за месяц. Движение на рынке будет мощным! Правда, не везде. — Я должен был как-то обезопаситься от желания Рассела сыграть самому. — Так что готовься, спать не придется.
И мы начали постепенно выводить наши активы из позиций и аккумулировать деньги, как делали это в прошлый раз.
В понедельник Чарли явился в офис возбужденный:
— Зак, Сардж, у меня есть отличная новость! Наш инвестор из Европы решил тоже принять участие в игре. Сорок пять миллионов долларов!
Все-таки пятерку где-то прижал наш жадный Чарли. Но и то хлеб.
— Если еще не поздно, — продолжал он, — то завтра деньги будут на счетах.
— Отлично, Чарли! — обрадовался Зак, потому что все разыгрывалось ровно так, как рассчитывалось. — А какая там доля «Торговой компании Смита»?
Этот вопрос застал Чарли врасплох — видимо, он всерьез рассчитывал, что мы станем работать для него бесплатно. Видно было, как он терзался, одолевая свою алчность.
— Не знаю, Зак. В прошлый раз речь не шла ни о каком вознаграждении?
— В прошлый раз была демо-версия, — ввернул Майцев подхваченное у Бойда словечко.
— В прошлый раз и не было закона «Об индивидуальной трудовой деятельности», — заметил я. — Мы тоже хотим кушать, Чарли.
Такой язык ему был понятен. И еще больше укрепил его в правдоподобности предстоящей операции. Хотя для видимости он посопротивлялся:
— Не знаю, парни, нужно поговорить с инвестором. Он не в курсе ваших новых правил.
— Нам много не нужно, Чарли, — обнадежил его Захар. — Выручка от этих сорока пяти миллионов составит еще около восьмидесяти. Нам нужно всего лишь два. По одному на брата.
— Вы же понимаете, что мне придется доложить о ваших запросах? — Такими жадными будут только российские миллионеры!
— Конечно, Чарли, докладывай, — легко «разрешил» Захар. — Это твоя обязанность.
Рассел засобирался и вскоре уехал.
Отсутствовал он часа три и вернулся к обеду, когда мы ждали заказанной пиццы.
— О'кей, парни, — с порога заявил он. — Я обо всем договорился. Два миллиона будут наши. Если прибыль составит более восьмидесяти. Если от пятидесяти до восьмидесяти, то полтора.
Захар многозначительно посмотрел на меня: «смотри-ка — читалось в его глазах, — он и здесь не желает отдавать нам с тобой два миллиона! Два миллиона будут наши!»
Но Чарли прочел в наших взглядах удивление его способностями переговорщика.
— Трудно было, — пожаловался он. — Не привыкли там еще к таким отношениям.
Я пожал плечами, как бы говоря: а что они хотели? Чтобы мы сидели на миллионах и нищенствовали?
— Тогда в четверг и начнем, помолясь? — предложил Захар.
Во вторник счета действительно распухли почти вдвое. И хоть снять со счетов эти деньги мы не могли без Чарли, но использовать их в сделках — вполне.
А ночью случилось несчастье — дом Чарли, купленный им совсем недавно в ипотеку, взорвался! Приехавшая полиция с пожарными установили, что причиной взрыва был бытовой газ, неосмотрительно оставленный открытым.
В останках хозяина обнаружили приличную дозу алкоголя; его соседи подтвердили, что в тот день вернулся домой Чарли навеселе и с сигаретой в зубах. Больше никто ничего расследовать не стал — все было ясно, как божий день: очередной несчастный случай из-за пьянства.
Полиция допросила нас, наших помощниц и Джоша Келлера, с которым часто видели Рассела, но все мы были чисты, искренне сожалели о безвременной кончине несчастного, а Мария даже всплакнула. Она недавно рассталась со своим юристом и имела определенные виды на молодого перспективного холостяка Рассела. Вот так и бывает — человек предполагает, Бог располагает.
Похороны Рассела были торжественными и печальными.
Его закрытый гроб поставили на краю вырытой ямы неподалеку от могилы полковника Сандерса — того самого, что изображен на логотипе ресторана KFC. Черный глянец лакированной крышки очень торжественно выглядел под бесконечно-голубым небом.
Наши девочки — Эми, Линда и Мария разревелись, Джош предложил как следует надраться, но мы остались безучастны к их чувствам и поехали домой. Уже когда засыпали могилу, приехал Сэмюэль Батт. С ним был невысокий рыжий шустрик — видимо, тот самый Джейк, идейный противник и владелец кабака.
Толстый Сэм обнял нас по очереди, пустил мокрую дорожку слёз по моему плечу, потрепал Захара по загривку. Джейк состроил скорбное лицо и бросил в могилу несколько привезенных астр. Слов ни у кого не нашлось. Только что-то продолжительно говорил приглашенный Марией пастор.
