В сиянии Столпа Козимо и Анкс поняли, что время, как его воспринимают в их мире, руководствуясь здравым смыслом в обычном понимании, действует в рамках физического закона, который удерживает от открытия других реальностей, управляя человеческим разумом подобно тому, как сила гравитации управляет движением планет.
Они поняли феноменальное значение Столпа!
Он не только позволял вопреки законам перемещаться во времени и пространстве – что наделяло его владельца непререкаемой властью в каждой жизни – он также, что было самым важным, позволял менять правила. Менять правила! Нарушать коды, которые Слепой стремился защитить. Создать новый универсум, опрокинуть все данные, созданные до этого момента, в пустоту, оставленную Богом. Изменить ход времени и дать возможность людям возвращаться в прошлое! Создать новые законы природы! Возможности были безграничными. Столп превращал человека в Бога.
Открывая для себя, что значит эта власть, Козимо натолкнулся на парадоксы, возникающие между понятием «классического» времени и времени Столпа: он совершил путешествие в другое свое существование, в котором он разыскал Ролана в таверне и взял у него ящик со сферами, необходимыми для того, чтобы это путешествие стало возможным! Полученный дар позволял ему даже наблюдать за своими жизнями со стороны, не участвуя в них. Он исследовал время и даже оказался в эпохе великого царя Соломона – последнего человека, видевшего радужное сияние Столпа. Этот правитель не злоупотребил данной ему властью, совершенным им чудом было объединение сил Добра и Зла для возведения храма в честь «отсутствующего» Бога. Козимо также видел, как он построил изумрудный саркофаг. Обладающий несравненной мудростью, Соломон изобрел систему защиты, предусматривающую присутствие двух человек как необходимое условие для извлечения сокровища. Два человека во всем мире, два человека получают одинаковые неограниченные возможности. Если Столп попадает в плохие руки, оба человека, стремящиеся завладеть им, не получают желаемого.
Козимо покинул эпоху Соломона, чтобы найти другие варианты окончания его приключений: он увидел один из ужасных финалов, где Человек без рук и лица находит Столп раньше Анкс и Козимо!
Словно во сне он видел, как Человек в сопровождении Нищего при Гробе Господнем извлек Столп из саркофага. Но как только они вошли в переливающийся свет, Человек почувствовал угрозу со стороны своего сильного соперника и попытался его убить. У Нищего были такие же способности, и он отражал все удары. Они боролись, как боги, разрушая законы мироздания, чтобы создать средство, с помощью которого можно было победить противника. Никто не хотел уступать, в результате тотального уничтожения вся пустота исчезла и перешла к Богу. Конец света. Конец Всего.
Козимо вскоре нашел другую развязку: там, где Христова милиция победила Человека и пришла к Столпу раньше. Карл де Рюи и Жан дю Гран-Селье были посланы к саркофагу: заслугой одного был дар общаться с духами, другого – умение обращаться со сферами. Но все развивалось по той же схеме: как только они узнали, какими силами наделены, два рыцаря отказались доставить Столп Хьюго де Шампань, как это было оговорено, и начали бороться друг с другом до взаимного уничтожения.
Козимо задумался, почему все же не было апокалипсиса.
Он услышал мягкий голос Анкс:
– Потому что мы этому помешали.
По совету девочки они решили сделать так, чтобы эти четыре фигуры исчезли из времени. Чтобы они «умерли» – в том смысле, как это объяснил слепой Клинамен. Столп давал им власть вычеркнуть их из истории и стереть из памяти всех поколений. Человек без рук и лица никогда не принимал участия в восстании мусульман в Святой земле, а дю Гран-Селье и де Рюи никогда не были среди девяти первых рыцарей, которые впоследствии стали называться тамплиерами, рыцарями-храмовниками.[4] Альп Малекорн никогда не существовал. Никакой историк никогда не смог бы наткнуться на их имена.
Анкс тоже посетила все свои жизни. Она проследила причинно-следственные связи, пронаблюдала за бесконечностью сходств и бесконечностью различий своих существований. Интереснее всего было увидеть свои различные воплощения. Она даже обнаружила свои воплощения, в которых она никогда не попадала в Зал Столпа! Меньше чем за долю секунды она вобрала в себя целые жизни, она больше не была связана правилами, позволяющими все совершать только последовательно, о чем говорил ей Флодоар; она чувствовала себя над «кругом знания», которое он ей передал в Константинополе. Она жила жизнью всех Анкс Коламбан, и она была ими одновременно.
И вот здесь проявилась АНОМАЛИЯ.
В бесконечности бесконечного воплощения их душ Анкс и Козимо всегда встречались.
Не было такой жизни, в которой бы они не нашли друг друга.
Все приводило к тому, что их пути сходились.
Вскоре они уже обозревали не жизни разных Анкс и жизни разных Козимо, а ИХ ОБЩИЕ ЖИЗНИ.
Бесконечность их поступков сошла на нет, смысл и ценность были только в осуществлении этого вечного проекта: их воссоединении.
Они находили друг друга в каждом своем воплощении, невинные и ничего не помнящие, как новорожденные, чтобы заново научиться находить и узнавать друг друга.
Они видели в рассеянных лучах Столпа свою страсть, во всей ее полноте, всегда ту же и всегда возникающую заново.
Все их образы в Зале Столпа исчезли. Они были собраны воедино, вошли в нее и в него – все видевших, все проживших, все помнящих.
Испытывая это неясное пока чувство, которое они еще не осознавали полностью, несмотря на только что обретенную мудрость, они ощущали, что любовь была Аномалией – единственной хрупкой связью между созидательной пустотой и Богом, который отстранился.
Единственный мостик.
Они поняли, что они не одни. Каждый союз, каждая любовь, имевшая место на этой земле, была загадочным образом неизбежна для мужчин и женщин, ее испытавших. Любовь – вездесущая и вечная.
Встретив друг друга в пустыне, нерешительные, безразличные, смущенные, Анкс и Козимо не знали, что они были самым удачным вариантом этой Аномалии в пространстве и времени.
Козимо наклонился, чтобы взять Столп.
Но Анкс положила на него руки в то же время, что и юноша.
Столп позволил взять себя в руки. Камень не был эманацией пустоты, но только люди, достигшие определенного уровня, могли к нему прикоснуться.
Они как раз и были такими людьми.
Светящийся куб был невесомым.
Они покинули святилище, унося с собой Столп.
Они больше не видели проклятого Джинна, ужасного стража при святилище. Соломон обрек его на вечное наказание до того момента, пока кто-то не войдет в свет Столпа и не потрясет вечность.
Козимо и Анкс принесли ему прощение.
Джинн, который все записал в четырех книгах, был свободен…
Глава XI
Блуждающие частицы
Героические эпохи благоприятны для поэзии, поскольку в них есть древность и неточность легенды, которых требуют музы, немного лгуньи, естественно. Каждый день у нас на глазах происходят экстраординарные вещи, не вызывающие у нас ни малейшего интереса; но мы любим слушать рассказы о непонятных фактах, происшедших когда-то. То есть по сути своей грандиозные события на земле сами по себе незначительны: наша душа, которая чувствует изъян в человеческих делах и которая постоянно стремится к чему-то великому, старается видеть их только неясными, чтобы тем самым придать им величия.
Шатобриан. Гений христианстваВ подземелье Башни, у подножия открытой ниши статуи Соломона, на глазах у Козимо Измаль Ги продолжал стонать, пронзенный мечом.
Молодой человек резким движением выдернул оружие из тела поверженного злодея.
– Это убийство на Драгуане выдало тебя, – сказал он. – Оно было чересчур продуманным. Слишком очевидным. Ни одного свидетеля. Никаких следов. Безупречное убийство. Это было слишком уж в твоем духе. Тем не менее я не осмеливался в это верить.
Измаль процедил сквозь зубы что-то невнятное – кровь перекрывала ему горло.
– Ты должен был убить меня, когда я был еще ребенком. Вместе с моим отцом, когда тот разгадал твои злодейские намерения, твое алчное желание завладеть Столпом с первых же дней пребывания в Иерусалиме. Ты представил убийство моих родителей как гибель во время вооруженного нападения, так же, как ты инсценировал свою собственную смерть.
За бесконечное множество жизней, прожитых в поисках Столпа, Козимо изучил до мельчайших подробностей действия своего дяди.
А в этой жизни он решил спрятаться возле двери подземелья, чтобы подкараулить Измаля.
– Я долгое время покровительствовал тебе, – пробормотал Измаль.
