Дориан затряс головой. Его брат, единственный родной человек… Такое решение выше его сил.
Руки трясли его за плечи, снова шарахнули о стену.
– Выбирай!
Дориан почувствовал, что отворачивается от Шоу, от единственного на свете человека, к которому питал искреннюю привязанность. А потом они с Аресом бросились бежать. Очередной взрыв. Им ни за что не успеть.
* * *
Янус ввел в корабль последние последовательности и отступил назад, глядя на дисплей, показывающий, как отсеки корабля взрываются, заполняясь вакуумом. Скоро громадный корабль превратится в обугленный остов.
Но она будет в безопасности.
Это единственное, что важно, – единственная причина его прибытия сюда, да и на все остальные из сотни планет.
Корабль снова содрогнулся. Скоро смерть придет за ним. Он наконец совершил это – отдал свою жизнь ради ее спасения, совершил то, чего страстно жаждал каждый день на протяжении тринадцати тысяч лет в той камере под Гибралтарским заливом. Сейчас это было так легко, так просто… Янус знал, почему: он больше никогда не пробудится, никогда не возродится. Он никогда не очнется с воспоминанием о смерти, никогда не столкнется с той же нескончаемой пыткой, какую пережили люди в воскрешающем корабле Ареса. Он умрет, зная, что спас единственного человека, который был ему небезразличен. В этот момент ученый понял историю отца Кейт. Его самопожертвование в Гибралтаре. И Мартина. Быть может, подвид 8472 прошел дальше, чем предполагал Янус. Но даже в таком случае скоро это не будет играть никакой роли. Очередной взрыв прошил мостик дрожью, и Янусу пришлось ухватиться за пульт, чтобы удержаться на ногах.
«Сколько времени у меня в запасе?»
Быть может, хватит, чтобы поправить одну последнюю ошибку. Активировав антенную решетку дальней связи корабля, он откашлялся и выпрямился во весь рост.
– Меня зовут доктор Артур Янус. Я ученый и гражданин давным-давно павшей цивилизации…
* * *
Двустворчатые двери впустили их в комнату с тремя порталами. Арес вызвал из панели облачко света. Дориан впал в ступор. Атлант протащил его через портал ровно в тот момент, когда взрыв вспорол стены.
Запнувшись, Слоун ступил в комнату, которую уже видел прежде, – ту самую, с семью дверями. Согнувшись и оперевшись ладонями в колени, Арес тяжело задышал.
Наконец он выпрямился.
– Вот видишь, Дориан. Они делают тебя слабым. Цепляют за сердце. Удерживают на месте. Пытаются удержать от свершения того, что необходимо сделать, чтобы выжить, – и вышел из комнаты.
Дориан механически последовал за ним. Он будто смотрел на себя со стороны. Но никаких чувств сейчас не испытывал. Никакой реакции.
У входа в зал с бесконечными рядами труб Арес помедлил.
– Теперь ты готов, Дориан. Мы их спасем. Теперь это твой народ.
Под Сеутой
Кейт влетела через арку портала за секунду до того, как сзади появился Дэвид. Портал за ними закрылся.
Мило бросился к ней, помогая подняться.
– Вы не пострадали, доктор Кейт?
– Я в порядке, Мило. Спасибо.
Она бросилась к панели рядом с дверьми портала. Да, связь с кораблем прервалась; он был уничтожен. Янус потрудился на славу. Едва завидев Дэвида одного, Кейт поняла, в чем состоял их план. Янус проявил доблесть.
Увидев Вэйла, она убедилась, что огонь, тот кусочек собственной души, тот язычок пламени, который она бережно раздувала, еще на месте. И надо пошевеливаться, чтобы он продолжал теплиться.
Кейт вызвала схему корабля – вернее, того отсека, где они были заточены. Там обнаружился медотсек, одна из их лабораторий. Да, это можно сделать. Кейт принялась программировать процедуру – генную терапию, которая обратит вспять процесс воскрешения, перестроивший связи ее мозга. Она утратит воспоминания атлантки, зато снова станет собой. Ее пальцы стремительно порхали над панелью.
Дэвид сел. Какое-то время он таращился на дверь портала, а затем подбежал к Кейт.
– Янус должен быть здесь…
– Он не придет.
Она почти нашла решение. Лаборатория недалеко. В паре ярусов.
– Он дал нам фальшивое лекарство.
Кейт внесла последние пару модификаций…
– Эй! – Дэвид одной рукой взял ее за руку; в другой он держал ее рюкзак. – Терапия, которую он дал «Преемственности», откатывает все изменения обратно. Скоро нас ждет ретроспектива «Флинтстоунов», – он посмотрел на Кейт. – Я принес твой компьютер. Сможешь это поправить?
– Да, – подняла она взгляд. – Но если я это сделаю, у меня не будет времени поправить себя.
– Поправить? – Дэвид с недоумением вглядывался ей в лицо. – Не понимаю.
– Возрождение. Воспоминания. Я сползаю к пропасти. Через пару минут последние стадии процесса возрождения завершатся. Я перестану быть… собой.
Дэвид выронил рюкзак, и тот упал у ног.
– Что ты хочешь делать? – Голос Кейт прозвучал механически. Она ждала.
– Я знаю, чего хочу, – и это ты. Но я знаю тебя – женщину, которую люблю. Я знаю, какой выбор ты сделаешь, – жертвенный путь. Мне пришло в голову то, что ты напомнила мне пару дней назад, в каюте на яхте в Средиземном море. Ты напомнила мне, кто я на самом деле, а теперь я напоминаю тебе, кто ты на самом деле. Это мой долг перед тобой, чего бы ни хотелось лично мне.
Кейт вглядывалась в него. Перед мысленным взором вспыхнула картина: его иррациональная кровожадность, и как она вернула его, напомнив о том, что стоит на кону. То же самое происходило здесь, кроме того, что она стала чересчур уж рациональной, чересчур бесстрастной. Знала, чего хочет, и знала, что на кону. Но если она спасет себя, если сотрет воспоминания, то, покинув это сооружение, вернется в первобытный мир, населенный людьми, которых отказалась спасти. Бесчисленные смерти лягут бременем на ее совесть. Она станет такой же, как люди в тех трубах в Антарктиде, ее вечно будут преследовать призраки прошлого. Ей ни за что не убежать от этого мгновения, от этого решения.
Выбор прост: или она, или они. Спасти людей, страдающих от фальшивого лекарства, которые Янус подсунул «Преемственности», – или спасти себя. Но все далеко не так просто. Если она предпочтет спасти себя, то никогда уже не будет прежней. А вот если спасет их, то рискует утратить последнюю частичку себя самой, последнюю ниточку, удерживающую ту личность, которой она была, которой она стала.
И в этот момент Кейт наконец поняла Мартина. Все трудные решения, которые ему приходилось принимать, жертвы, на которые ему приходилось идти, бремя, тяготившее его все эти годы. И почему он так отчаянно старался удержать ее вдали от этого мира.
Кейт почувствовала, как берет рюкзак и достает компьютер. Вызвав программу «Преемственности», она принялась быстро печатать. И сразу увидела, что именно сделал Янус. Он был очень умен. Все это время он искал ген Атлантиды в чистом виде. Часть корабля с базой данных исследований целиком погибла, а их космический корабль был заблокирован, так что тамошняя база данных тоже оказалась недоступна. И найти тело альфы являлось для Януса единственной возможностью.
Это было изумительно: сейчас она видела в картах генома все эндогенные ретровирусы до единого – и те, что внедрили они с Янусом, и остатки изменений, внесенных Аресом/Дорианом – не без ее помощи. Словно собираешь головоломку, которая никак не давалась тебе в детстве, но сейчас, повзрослев, располагаешь и знаниями, и интеллектуальными способностями, чтобы разобраться с нею за минуту. Мартин оказался прав. Вторжение в геном в Средние века вызвало его изменения с радикальными негативными последствиями. И эти изменения пагубно сказались на терапии отката, которую Янус пытался запустить с помощью Колокола.
И сейчас впервые женщина мысленно видела все изменения, будто сияющие огни в груде мусора. Теперь она могла выбрать их, выстроить и добиться иных конфигураций с иными результатами. Кейт принялась работать с компьютером, прогоняя различные сценарии.
База данных «Симфонии» – собрание миллиардов секвенированных геномов, собранных в Районах Орхидеи по всему миру, – была последним фрагментом. Какая жалость, что потребовалось поставить мир на грань уничтожения, чтобы добиться столь невероятного свершения…
Истинный вызов заключался в том, что Кейт должна была стабилизировать все генетические изменения – и внесенные ею вместе с Янусом, и подстроенные Аресом. По сути, она создала терапию, которая синхронизирует всех: и умирающих, и деградирующих, и стремительно эволюционирующих, породив единый стабильный геном. Гибридный атланточеловеческий геном.
После почти получаса трудов экран озарило сообщение:
Определена одна целевая терапия
Кейт внимательно изучила ее. Да, это сработает.
Ей бы следовало ощутить эйфорию, гордость или хотя бы облегчение. Ради этого мгновения она трудилась всю жизнь – будучи и атланткой, и человеком. Она наконец создала терапию, которая увенчает труды всей ее жизни, генетическую терапию, которая спасет род человеческий, исправив все прошлые ошибки. Тем не менее ощущение было такое, будто она просто завершила научный эксперимент, пришла к выводу, который заранее предвидела, прогнозировала, предвкушала всю свою жизнь. Вместо радости в душе царил холодный, равнодушный интерес к результату. Возможно, атланты чувствуют радость не так, как люди. Может, такой она была для них и четыре миллиона лет назад.
