и стал одеваться, после чего я вытолкал его в коридор, а мои бойцы в это время прошмонали его спальню и забрали все найденные тут документы. Это, конечно, не штаб, но и тут вполне возможно найти кое-что интересное, а кроме того, здание штаба тоже навестит наша группа и соберёт там всё, что можно. В состав этой группы включили двух медвежатников, их привезли к нам в последний момент.
Выходим из особняка и грузимся в бронетранспортёры. В это время сюда же подъезжают три грузовика, которые мои ребята увели с улицы. Погрузившись в транспорт, трогаемся. Легковые машины оставили, толку с них практически ноль. На выезде из города встречаем ещё небольшую колонну, это Судоплатов с начальником германского штаба. Отъехав на пару километров от Минска, останавливаемся и ждём остальных. Вскоре прибывает еще одна колонна, а затем две оставшиеся, и самой последней прибывает группа с медвежатниками, которая чистила здание штаба.
В это время в городе начинается стрельба и становятся видны отсветы пожаров, это боевые группы, сняв часовых, забросали здания, где расположились немецкие части, бутылками с зажигательной смесью. Скоро по всему городу запылали пожары и послышалась стрельба, ещё в течение пары часов подтягивались разрозненные группы моих курсантов. Наконец, дождавшись последней, мы тронулись в путь – уйти нам надо далеко, а маршрут проложен вдали от населённых пунктов для затруднения наших поисков. Под утро, замаскировав в густом лесу всю технику, дальше двигаемся пешком. Жаль оставлять исправные машины, но если их поджечь, то мы сразу наведём немцев на свой след, а нам это не нужно.
Весь день мы шли, путая следы, так, зайдя в лесной ручеёк, шли по нему пару часов, пока не вышли к болоту, а затем по его краю шли дальше. Теперь никакие собаки след не возьмут. На следующий день выходим к точке эвакуации, тут нас дожидается группа диверсантов, которая за несколько дней разровняла большую лесную поляну, причём для маскировки посередине установили несколько деревьев, как бы показывая, что использовать её как аэродром нельзя, пока не уберёшь деревья. В середине ночи снова прилетели транспортники, правда теперь они садились.
Быстро погрузившись на них, взлетаем. В этот раз пилоты не скрывали место посадки, тут не доставка диверсантов, а наоборот, их эвакуация, а потому скрывать это не было смысла.
Уже утром садимся на подмосковном аэродроме, а тут целая делегация по встрече. Я даже охренел, когда увидел, кто тут нас ждёт. Были Шапошников и Берия, личной персоной. Докладывали мы с Судоплатовым каждый своему начальству, я Шапошникову, а он Берии. Пленных отвели к автобусу, причём каждого пристегнули наручниками к конвоиру, в отдельную машину загрузили бумаги, которые мы изъяли на квартирах пленных и в штабе, медвежатники смогли открыть три сейфа и всё оттуда выгребли, за это им обещали скостить срок вдвое и перевести на лёгкие работы.
Начальство уехало, а мы, погрузившись в грузовики, отправились к себе. Только когда мы въехали в расположение центра, меня отпустило: всё, задание выполнено, а мы дома. Что самое интересное, то в этой операции, которая, без сомнения, войдёт в программу обучения диверсантов всех стран, мы не потеряли ни одного убитого, было лишь с пару десятков легкораненых и всё, а какие потери понесли немцы, мы могли только догадываться. Неизвестно, сколько оккупантов сгорело, когда их казармы забросали бутылками с зажигательной смесью. В первую очередь их забросили в окна первых этажей, затем в окна вторых, если здания имели ещё этажи, то на верхние даже и не пытались забрасывать. Пожар мгновенно распространялся, а первый и второй этажи в считанные минуты превращались в филиал ада.
На следующий день Левитан по радио торжественным голосом сообщил об уничтожении штаба немецкой группы армий «Центр» нашими диверсантами, а само руководство попало в плен. На фронте немцы встали: как я и предполагал, у них начался хаос. Конечно, долго он не продлится, но тут даже лишняя неделя играет огромную роль, а через пару дней нас, всех троих, вызвали в Кремль. Мне и Судоплатову как непосредственным исполнителям, а Старинову как руководителю дали по Герою. Командирам рот дали орден Ленина, а всем остальным бойцам, участвовавшим в операции, Красное Знамя. Не поскупились, но и операция до сих пор неслыханная, мы одним ударом обезглавили руководство центральной группировки вражеских войск.
Пока в Кремле нас награждали, в Берлине метали громы и молнии. Алоизыч устроил очередную истерику и, объявив руководителей этой операции личными врагами рейха, назначил награду в миллион рейхсмарок за наши головы. Не желая оставаться в долгу, я с одобрения начальства, а тут без этого никак, через пленного немецкого офицера, который потерял ногу, передал ответный привет, в котором пообещал лично явиться к Гитлеру и определить его на постоянное место жительства в московский зоопарк как главный экспонат [43].
О том, что моё послание достигло адресата, стало понятно после того, как цена за наши головы удвоилась. А так положение дел на фронте было хоть и тяжёлое, но не такое катастрофическое, как было в моей истории.
Тут, кстати, генерала Павлова не расстреляли, с должности правда сняли, но, как и в моём варианте, назначили заместителем Тимошенко. Всё же в новом варианте наши войска в первый день войны понесли гораздо меньшие потери, а главное, это коснулось авиации, так что немцы не были безраздельными хозяевами в воздухе.
Вдохновлённое нашим успехом, командование отдало приказ диверсионным группам на уничтожение немецких штабов. Но и, кроме того, для немцев ночи стали настоящим кошмаром… В прифронтовой полосе теперь на один пост заступало как минимум три солдата: один стоял открыто, а остальные следили за ним из укрытия. Это было сделано для того, чтобы в случае, если открыто стоящего часового убьют, остальные могли поднять тревогу. Сначала это помогало немцам, пока наши не прочухали фишку. Теперь они внимательно следили за часовыми, не столько за стоящими открыто, сколько за теми, что укрывались, и в первую очередь валили их, а уже потом открыто стоящего. А так их основной целью были тяжёлая артиллерия и танки. Группы по десять человек действовали очень эффективно, а наличие схронов со всем необходимым, от продуктов до боеприпасов, делало их достаточно автономными и мало зависящими от поставок с Большой Земли.
Легче всего было с бронетехникой, обычно немцы вешали на её борта канистры с бензином, и ночью было достаточно только снять часовых и облить всю немецкую технику бензином из их же канистр и поджечь. В итоге теперь на марше техника становилась на
