Сердце ее подпрыгнуло.
Северо-западные ворота Дижона были распахнуты настежь.
Их открыли, пока все в оцепенении слушали колокол аббатства, догадалась Аш: опускная решетка ворот поднята, большие стержни сброшены. «Дерьмо! Успеют ли закрыть до атаки?»
В ушах зазвенел громкий голос Фарис, выкрикивавшей приказы. Ни один из визиготских солдат не сдвинулся с места. Аш напрягла зрение — посмотреть, кто скачет. Увидела верхового с огромным сине-красным штандартом герцогов Валуа, и с ним никого: ни дворян, ни герцога, чудом восставшего со своего смертного ложа, никого. Только один пеший и собака.
В ответ на приказ ошеломленной Фарис визиготские войска расступились и пропустили всадника и пешехода.
Аш начала натягивать правую перчатку, неловко застегивая пряжки, мельком взглянула на Рочестера и эскорт, стоявших жалкой горсткой в тридцати ярдах от нее, среди визиготских легионов.
Всадник со штандартом проскакал по утоптанной земле и придержал поводья в нескольких ярдах от Фарис. Аш не смогла узнать его: из-под поднятого забрала лица было почти не видно; подумала — Ольвье де Ла Марш? — но форма не та, это вовсе не знакомый ей огромный бургундский дворянин. Просто стрелок верхом.
Пока Фарис и Аш выжидающе смотрели на него, вперед прошел пеший. И стащил шляпу.
Его собака на поводке, огромный пес с квадратной мордой, с головой слишком большой для его тела, бегло обнюхал ногу Аш.
— Ищейка! note 51 — от удивления Аш обрела дар речи.
Беловолосый пожилой человек, все щеки в красных прожилках, что типично для людей, проводящих много времени на открытом воздухе, — неторопливо улыбнулся от удовольствия.
— Вы правы, мадам капитан Аш, причем одна из лучших. Клянусь Христом и всеми Его святыми, он вам отыщет в любой день хоть оленя-самца десяти лет, хоть клыкастого кабана, даже единорога.
Аш посмотрела на Фарис: визиготка была просто ошарашена.
— Мадемуазель генерал-капитан Фарис? — пришелец поклонился. Он говорил не спеша и с уважением: — Я прибыл просить вашего разрешения пропустить охоту, не создавая им помех.
— Охоту? — Фарис в полном обалдении посмотрела сначала на Аш, потом на своих командиров — их было не менее тридцати, они подошли и окружили ее. — Охота?
«Безумие какое-то! — Аш могла только слушать, открыв рот. — Если я сейчас отдам приказ и мы направимся прямо к воротам, получится ли?»
Пожилой бородатый человек опустил глаза и что-то пробормотал, смешавшись в присутствии командиров всех визиготских легионов и их главнокомандующего. Ищейка затрясла головой, болтая ушами, и возбужденно стала помахивать своим похожим на крысиный хвостом.
Темные глаза Фарис на миг остановились на Аш и она ласково проговорила, обращаясь к посланцу:
— Отец, вам не грозит никакая опасность. Мы приучены почитать старых и мудрых. Скажите, какое сообщение вы доставили от герцога.
Краснощекий поднял на нее глаза. И заговорил погромче:
— Нет, мисс, никакого сообщения. И не будет. Герцог Карл умрет до полудня, так говорят священники. Меня прислали просить вас — будете ли вы добры пропустить охоту?
— Какую охоту?
«Ну да, прямо моими словами! — подумала Аш, не собираясь прерывать визиготку. — Какая к черту охота!»
— Таков обычай, — сказал посланец. — Герцогов Бургундии всегда выбирают на охоте, во время охоты на оленя-самца.
Фарис все еще молча смотрела на него, и он ласково разъяснил:
— Мадемуазель генерал-капитан, так было всегда. Теперь, когда герцог Карл близок к смерти, надо организовать охоту на оленя-самца, чтобы определить его преемника. Титул герцога перейдет к тому, кто поймает добычу. Меня послали обратиться к вам, просить о свободном проезде через ваш лагерь. Если вы дадите свое разрешение, я и вот он — Джомбарт пойдем и отыщем дичь.
Фарис подняла руки, чтобы унять своих людей.
— Командиры!
— Бред какой-то… — Аш узнала говорившего — Санчо Лебриджа; под взглядом Фарис он попятился.
— Капитан Аш, а вы знаете такой обычай? — спросила визиготка.
Аш посмотрела на беловолосого охотника. Даже если он и испугался визиготских командиров, держался он со спокойным достоинством профессионала.
— Да ни черта я про это не знаю! — призналась она. — Сейчас даже не сезон охоты на оленя-самца. Сезон кончился в праздник Святого Креста note 52.
— Мадам, все зависит от ситуации; когда умирает старый герцог.
— Да это уловка, чтобы вывезти их дворян из осажденного города! — взорвался Санчо Лебриджа.
— И куда им ехать? — урезонила его Фарис. — Война прокатилась по всей стране. Замки и города разграблены. Может, думаешь, они прорвутся сквозь наш лагерь и проскачут сотни миль на север, где голод, или во Фландрию, где их ждет опять-таки война? Командир Лебриджа, когда их герцог умрет, они окажутся обезглавленными. Что им делать?
Разговор шел на карфагенском готском, так что охотник вряд ли их понял, и он прервал разговор.
— Мадемуазель, времени мало. Позволите ли охоте проехать, а потом беспрепятственно вернуться в город?
Аш машинально рассеянно подняла глаза к небу. На юго-востоке белое солнце висело над горизонтом. Облака то закрывали его, то уплывали, в воздухе носилась тонкая снежная пороша. Ноздри ее были полны древесного дыма. И подумала: «Такой слабый свет бывает осенью».
— Может быть, — поспешно проговорила она, как только старый охотник высказался, — может быть, один герцог ничем не хуже другого.
Обступившие Фарис командиры и арифы посмотрели на Аш с некоторым раздражением, как будто она отпустила легкомысленное замечание. И только Фарис, встретившись глазами с Аш, соглашаясь, чуть-чуть наклонила голову.
— Разрешаю вам, — сказала она и, в ответ на ропот командиров, воскликнула: — Молчать!
Визиготские командиры унялись. Аш видела, как они обмениваются взглядами. И заметила, что и она сама бессознательно затаила дыхание. А Фарис продолжала:
— Я разрешаю им следовать своему обычаю. Мы пришли сюда, чтобы завоевать эту страну. Мне не надо, чтобы, как в Иберии, у нас была тысяча склочничающих дворян, когда некому их призвать к порядку!
Кто-то из офицеров одобрительно закивал.
— Если нам надо управлять побежденной страной, пусть у них будет свой герцог, которому будут подчиняться они, а он будет подчиняться нам. Иначе наступит только хаос, закон толпы, и сотни мелких междоусобных войн, которые задержат нас тут, когда нам придет пора воевать с турками.
Теперь многие кивали и тихими голосами обменивались мнениями.
«Даже меня убедила! — с грустным юмором подумала Аш. — Впрочем, она наполовину права… Видно, в нашей семье не я одна умею лапшу на уши вешать».
