— Спокойно, парни. Дышим глубоко и ровно. Это всего лишь я.
— Так, а как же…
— Как видите выжил.
— Ага… Ясно… Да кой черт, ни черта не ясно.
— Понятно. Значит пока не разъясню, разговор не получится. Если коротко, то миноносец потопили, меня и двоих матросов взяли в плен. После того как я оклемался, дал подписку, о том, что обязуюсь дальше в войне не участвовать. Вот и отпустили. Правда ни при каком ручательстве не отпустили ребят. Мы как, Андрей Викторович, сможем организовать им улучшенное содержание, они мне все же жизнь спасли.
— Да не вопрос, — разулыбался Варлам. — Хоть сам отправлюсь.
— Ага, я так и знал. Нет, в этом необходимости нету, я там сумел воспользоваться своим счетом в представительстве британского банка, ну и парням счет открыл, так что перебедуют, а там и глядишь скоро и войне конец.
— Вот как скажите, так и будет.
— Рассказывайте, какие тут у вас новости, а в особенности в Артуре? О моей гибели не нужно. Это я уже знаю.
Новости были не фонтан, да чего уж там, дрянные новости. Нет, в Артуре все вроде обстояло нормально, несмотря на то, что со дня на день ожидали штурма укреплений, а может все уже и случилось. А вот в остальном… В остальном было все хуже некуда. Если японская разведка в купе с американскими банкирами и в известной ему истории приложили свою руку к первой русской революции, то по всему выходило, что за борьбу с этим злом друзья взялись ни с того конца. Этож какие средства они фактически пустили на ветер. Нет, результат есть, вот только если сейчас срочно не переложить усилия в другом направлении, то беду уже не предотвратить. Не поможет и рождение цесаревича, некоторое время народ еще будет ликовать, но профинансированные революционные партии очень быстро это ликование и надежды сведут на нет. На что способен черный пиар, это понимал даже Антон, хотя от политических технологий он был и далек, вот только эти самые технологии в той России которую он застал, были столь разносторонними, грязными и успешными, что их эффективность не могла не броситься в глаза.
По всему выходило, что сказки по поводу немецких денег в октябрьском перевороте имели под собой реальную основу, об этом перед тем как провалиться во времени, Антон успел наслушаться и просмотреть документальные фильмы, а вот революция 1905 года как-то была обойдена стороной, может тема не интересная или оставили на закуску.
Значит нужно срочно начинать забрасывать грязью революционное движение в России. Но как это сделать, если времени не осталось, а соперник имеет значительную фору. Вон Гапон, уже пользуется в столице такой бешеной популярностью, что вряд ли кто сможет с ним соперничать ближайшее время, да что там, ближайшие несколько лет. Все же у человека талант, увлекать за собой массы. Насколько ему было известно, этот поп в Санкт-Петербурге появился меньше чем за год, до девятого января и сумел добиться непреложного авторитета среди рабочих, сильная личность, посредственной такого нипочем не добиться, будь он хоть трижды амбициозен. И как суметь перебороть такого противника и перетянуть массы на свою сторону.
Как, как… А как америкосы завалили союз. Великая сила искусства. Не каждый может читать, не каждому это интересно, потому и многие листовки иллюстрированы, потому у америкосов и распространены не книги, а комиксы. По всему выходит, что у них бедное воображение и им нужно наглядно показывать, что и как, да у них даже в комедийных сериалах, смехом за кадром показывают, вот мол, пора смеяться. Если сделать для рабочих доступным синематограф, да показать им то что нужно… Это же зрелище, причем незабываемое, да с этим никакие листовки не сравнятся.
— Какие по этому поводу распоряжения поступили от Звонарева и Гаврилова?
— Вот о том, мне сейчас Виктор и докладывал, — прокашлявшись продолжил Варлам, — Хотя, вот на части меня режьте, не понимаю, к чему нам это все нужно? Мы чай не жандармское управление. Я бы уже давно спровадил этого майора и поляка к жандармам, да только боюсь нам это аукнется, проще уж зачистить концы, благо их пропажу с нами не свяжут, чисто сработали.
— А я объясню. Если здесь начнется революция то прольется много крови, очень много и по нам это ударит в немалой степени, это не война, где существует вполне реальный шанс заработать, это революция и гражданская война, а вот в возможность заработать здесь я уже не верю, потому как сменится правительство и государственный строй, кто знает куда его унесет. Может начнется как было в свое время во Франции, когда головы рубили только за то, что ты родился дворянином или высказал симпатию по отношении к королевской семье. Я знаю есть множество промышленников и купцов, которые дают деньг революционерам, некоторые из боязни быть взорванными, иные из-за жажды перемен, так как им нравится свобода имеющаяся в просвещенной Европе и Америке, вот только нет там никакой свободы и полицейских в разы больше чем в России и всякие стачки и демонстрации там разгоняют без жалости и не гнушаясь использовать оружие, вот только они и сами не распространяются об этом и другим не позволяют.
— Дак, а почему мы-то?
— А кто если не мы?
— Ну, есть полиция, жандармы, есть правительство, министры. Мы ведь простые дельцы.
— Лично я сын своей Родины. Ни я, ни мои ближайшие друзья и соратники не остались в стороне и когда пришел час, встали в строй, чтобы бороться за интересы нашей страны. Ты тоже не остался, хотя и не был на фронте. Скольких шпионов с твоей помощью препроводили в застенки? Так что ты в этом уже участвуешь. Ладно, давай по полученным распоряжениям.
— Семен Андреевич и Сергей Владимирович направили сюда около двух десятков человек и кое-какое оборудование, уж не знаю как они все это смогли обставить. Что-то имеется здесь, в том числе и пленки и синематографическая оснастка. Главным у всей этой оравы Палухин, вот уж не думал, что станет таким важным, он зараза хотел и передо мной нос задрать выше просто не могу, причем прямо с трапа. Мне нужно то, се, пятое десятое, у меня мол приоритет по вашему ведомству, пришлось охладить.
— Надеюсь не резко, — тут же забеспокоился Антон. Палухин ему был необходим, необходим как воздух, где он другого спеца в этой области найдет.
— Да нет. Просто сказал, чтобы он засунул свой язык в известное место и пока я не ознакомлюсь со всеми распоряжениями, а потом уж и решим.
— Это называется не резко?
— Вообще-то нет.
— Ясно. Я сейчас в мой кабинет, а ты позаботься о следующем. Немедленно ко мне в кабинет прибыть Ивану Гансовичу, Белозерову, тебе и Палухину. Нужна объемлющая информация о наличии синематографического оборудования. Пока все.
