гребет веслом и рассказывает нам новости поселка. Дети готовятся к школе, в поселке открыли новую столовую. В Дом творчества писателей приехал поэт Евтушенко.
– А кроме Евтушенко что-нибудь интересное в Дом творчества приехало?
Спрашиваю провокационно. Для культурной жизни планеты 30-х годов двадцать первого века Евтушенко личность довольно одиозная. Впрочем, возможно я и не прав.
– Вроде Анастасия Цветаева тоже приехала. Да она каждый год здесь отдыхает.
Цветаева это фигура, жаль, что это не Марина. Но Маринина сестра тоже неплохо. Стоит её посмотреть, Анастасию.
Старушка в черном дерюжном пальто с деревянной клюкой. Вы весьма эффектны Анастасия Ивановна. Такая скромная, такая непритязательная, мороз по коже. Умеете себя поставить, Анастасия Ивановна.
Мы поздоровались со знаменитостью. Её тоже можно понять, нас много, а она одна. Сестра гениальной Марины Цветаевой, единственное, что осталось от славного семейства.
– Боренька, а я персика хочу.
Вера Михайловна равнодушна к черной хламиде Анастасии, она вообще к стихам не очень. Любит и умеет читать со сцены. Но в основном советскую поэзию. Всякие там Цветаевы и прочие Гумилевы для моей Верочки пока еще враги народа. Для новых песен народ еще не созрел. Но лёд тронулся, где-то в каком-то сборнике опубликовали стих Осипа Мандельштама.
Августовские персики Коктебеля это нечто. В магазинах вы такое не купили. Единственное средство попробовать еще вкуснее, это пойти грабить фруктовый сад. Там прямо с дерева вы можете вкусить настоящие нектар и амброзию. Если конечно не получите заряд соли в попу от бдительного сторожа.
Я берёг попу любимой и явочным порядком наведался в совхозный сад. Как это просто, выбрать самое вкусное и безнаказанно унести к себе домой. Впрочем, надо непременно помыть.
………………………………………………………………………………
“4 августа 1960 года после тяжелой продолжительной болезни ушел из жизни верный ленинец, выдающийся деятель коммунистической партии, член политбюро ЦК КПСС товарищ Николай Викторович Подгорный. Светлая память о товарище Подгорном навсегда сохранится в наших сердцах.”
Осиротела корова товарища Подгорного, корова, которую он всюду возил за собой, чтобы давала она ему свежее молочко и радовала душу украинского сибарита. Осиротела Украина, только успела к новому паразиту привыкнуть, опять менять приходится. Никита в Кремле нахмурил брови: Давно хотел его выгнать, а он почему-то сам помер.
Я помахивал газетой с некрологом, отгоняя мух от моей Верочки. Совсем августовские мухи обнаглели. Не пора ли помочь еще кому? В стране так много хороших людей. С кого бы начать?
– Вам телеграмма.
– Кому, мне? Может Верочке?
– Это, наверное, твоя мамочка Боря беспокоится. Немедленно сходи на почту. Материнскими чувствами нельзя шутить, Боря!
Я пошел на почту. Интересное место, почта в Коктебеле. На акации рядом со входом наклеены записочки: Жду тебе каждый вечер, Володя. Настя, я приехал, на Ленина 117, твой Коля. Роберт, если ты меня еще не забыл, то я кантуюсь на Павленко 7, спроси Люсю.
О, сколько любви, сколько чувств, бедное дерево. Дождей давно не было, записки торчат от макушки до основания ствола…
Телеграмма гласила: – Приезжаю вечерним поездом, Ленинград Феодосия, шестой вагон. Встречай. Твой цыган Федя.
Знакомых цыган в этом мире у меня не было. Кроме одного, того, что меня чуть не съел. Но с какой стати мне его встречать? И как он вычислил мое местонахождение?
– Боренька! Куда ты поедешь?! Вечером. Встречать незнакомого человека. Да еще в Феодосию. Забыл, что у нас там появились друзья знакомые. Арестует тебя патруль моряков и увезет на корабль. На расправу к своему капитану. Не пущу!!
Я убеждал её и так, и эдак. Клялся, что вернусь вовремя. Но одного меня Вера отказывалась отпускать. Пришлось поехать вдвоем. Автобус домчал нас до города за полчаса.
– Сиди в здании вокзала и не высовывайся. Надеюсь, патруль сюда не сунется. Ох, беспокойно мне за тебя. Ладно, пошел встречать знакомого.
Поезд Ленинград Феодосия прибыл с незначительным опозданием на четвертый путь. Усталые пассажиры выглядывали из окон и предвкушали радости и ужасы заслуженного отдыха. Большинство ехало дикарем, и проблема найти жильё у местных шкуродеров хозяев большинству была знакома. Жилья или нет, или оно не там, где надо. Или никаких удобств и восемь шкур с каждого жильца.
– Привет. Не меня встречаешь?
Он подошел ко мне со спины и застал врасплох. Плохо, будь мы в лесу, он успел бы перекусить мне вену, прежде чем я среагировал. Тот самый, цыган Федя. В цветастой рубашке, в джинсах самострок, но всё-таки в джинсах.
– Прежде всего, как ты меня нашел?! Если не ответишь на вопрос, разговор считаю оконченным.
– У нас есть связи со всеми регионами страны. Да и потом твоя подружка Галочка…
– Галя не могла проболтаться!
– И не проболталась. Мы просто выяснили, что ты в Крыму. Дальше было проще. У нас к тебе просьба.
– Да ну. А с чего это мне ваши просьбы удовлетворять? Вы не малые дети, вполне взрослые хищники…
– Тсс. Не так громко.
– Хорошо, тихо спрашиваю, чего вам от меня надо?
– За последнее время в Крыму было раскрыто десять наших коллег, оборотней. Взрослых и детей. Некоторые при задержании были убиты. Арестовывал их сотрудник КГБ, полковник Арестович, хорошая фамилия, правда? У этого гада просто нюх на нашего брата.
– Может просто он может вас выявлять с помощью т. с. з. артефакта? Ну, кольца какого или еще какой штуковины.
– Понимаю о чем ты. Может быть. Но не важно. Нас уничтожают. Сначала здесь, в Крыму. А сейчас его вызывают в Ленинград. Полковничек займется нашими ленинградскими выродками. Взрослыми и детьми. И твоей подружкой возможно тоже.
– Невозможно. Он уже выехал или еще здесь? Где он в данный момент?
Здесь в Симферополе. Дописывает отчет о своих подвигах. Завтра или послезавтра, возможно, отбудет по месту своей новой службы. Нам его никак не перехватить. Осторожен как зверь. И у нас в городе возможностей гораздо меньше.
– Так. Сбегай, найди таксиста. Чтобы подбросил до Симферополя. А я пока пойду, уговорю тётушку. А это, скажу тебе Федя, будет самое сложное во всей нашей операции.
Цыган фыркнул и пошел искать такси. Феодосия не Москва, вечером такси можно и не поймать. Тем более шабашники калымят на коротких рейсах. Тащиться ночью в Симферополь рискнет не каждый.
– Верочка! Милая! Ну очень надо. Ну вернусь я ночью. Друг очень просит. Без меня он пропадет. Я довезу его и вернусь. Нет, тебе со мной нельзя. Нет, он не маньяк и
