царство мертвых, тем больше он не узнавал город. А потолок над ним начинал темнеть.
Холод жег все его тело, каждый шаг- ярчайшая боль, каждый вдох- удушье. Но сквозь нависающий мрак и ублюдочные линзы он увидел городскую площадь, а на ней- постамент. Статуя вождя пролетариата сраженная лежала рядом. Но все внимание Андрея было направлено на потемневшие руины исполкома. Надо отметить, что оно выглядело лучше, чем те же сгнившие хрущевки с одним лишь фундаментом. Андрея накрыло нежданным приливом сил и за несколько минут он стоял на ступенях исполкома. Что-то его распирало. Радость, счастье, что добрался. Горечь, ненависть за то, что пришлось преодолеть. Все это вместе бурлило, кипело, грозило выплеснуться наружу.
Здание было выкрашено белым, но ядерный взрыв привнес свое цветовое оформление архитектуры, окатив его черной сажей, украсив узорами теней людей. У входа стояли шесть колон, три из них- обрушены, а дверь погребена за ними. Но справа от завала было разбитое окно, достаточно широкое, чтобы в него залезть, что Андрей, с трудом, но сделал. Под ногами хрустело выбитое взрывом стекло, сотней осколков разлетевшееся по кабинету, в который он залез. Помещение потоплено во тьме и не было видно ничего. Дав глазам привыкнуть, солдат на ощупь стал выбираться из кабинета через дверь, ведущую в коридор. К счастью, он не был полностью разрушен и передвигаться в нем можно было. Строительный мусор устилал пол, формируя кривой ландшафт. Пару раз Андрей спотыкнулся. Идти надо было на нижние уровни здания, туда он и направился.
Путь вниз он нашел быстро, по одному следу. Вереница из трупов, ведущая прямиком под землю. Бедолаги не успели добраться до убежища и погибли от голода и излучения. Рассмотреть их во тьме было сложно, да Андрей и не горел желанием. Ему было достаточно вспышек воспоминаний о раненом Витке, которые вновь вспыхивали перед его глазами. К убежищу вела винтовая лестница, штопором уходящая вниз во мрак. Трупы были и на ней. Не было и шага, чтобы он не наступил на мертвеца и чем глубже он спускался, тем больше мертвых он топтал. Вскоре твердость метала лестницы перестала чувствоваться под ногами. Ее заменили мягкость мертвой, гниющей плоти.
И вот он. Великий и могущественный гермозатвор, способный выдержать ударную волну. Но ни этот. Обезумевшая от страха толпа любой ценой стремилась внутрь убежища. Затвор не был доведён до конца, оставив тонкую щель, в которой торчали тела, словно зверь, не успевший доесть свою добычу. А из щели струился тусклый, мигающий красный свет. Неужели свет в конце тоннеля- красный? С неким отвращением, Андрей вынул два тела из пасти гермозатвора и сам протиснулся внутрь.
Красное мигание освещало толпы разлагающихся мертвецов, буквально заваливших коридор, ведущий к последнему рубежу- биологической защите. Они лежали и сидели во всех возможных позах, протягивая руки к двери в конце коридора, над которой мигала красная лампочка. Мертвецы лежали мёртвым ковром, словно листья в конце октября. От запаха не спасал даже противогаз и гниль прожигала себе путь сквозь фильтр, вызывая ещё больше тошноты. Несколько секунд Андрей тупо смотрел на все это, не в силах ступить шагу. В жизни он не видел СТОЛЬКО трупов. «Так. Просто ступай прямо. Тихо и спокойно». Сказал он себе и спустя минуту подготовки- пошел. Кишками вновь овладела слабость, на лбу выступил холодный пот. Он боялся, что кто-то из мертвых схватит его за ногу, за то, что тот посмел нарушить их покой, поэтому ступал солдат аккуратно, все ближе подбираясь к двери биологической защиты.
Встав возле нее, выдохнув, Андрей стал стучать, что было силы. Руками, ногами( после ударов ногами он вскрикнул от боли и решил использовать только руки). Гулкие удары барабанным ритмом разносились по склепу. Воспалённое сознание рисовало картину восстающих от сна мертвецов, бредущих на побеспокоивший их зов. А дверь отвечала суровым молчанием, вселяющим безысходность. Так Андрей стучался минут 15, пока от бредней его уставшего мозга у него не перехватило дыхание и в панике, почти задыхаясь он выбежал из покоев смерти.
Преодолев тот же путь, упав несколько раз на тела, Андрей вновь стоял на ступенях здания, беспомощно смотря на него и пытаясь нормализовать дыхание. С потолка на его макушку упала черная капля, а за тем ещё одна. Река забурлила от дождя, нужно было где-то прятаться, но идти обратно Андрей наотрез отказался. Тут его осенило. Вентиляция. Воздух берется с поверхности через специальные шахты и идёт в очистные установки.
Одна из них должна быть неподалеку. По крайней мере, он надеялся. Полчаса брождений по темноте под фонящими осадками привели его к полуразрушенному, бетонному прямоугольнику, на половину утопленным в воде. Выше уровня воды на него смотрели металлические заслонки, запускающие воздух или, если надо, перекрывающие поток. Сейчас они были закрыты. Ещё один плохой знак. Руками Андрей не сдвинул их ни на миллиметр и тогда, ни в чем не сомневаясь, Андрей пустил в ход автомат. Плечо вновь ответило болью в ответ на отдачу, но пули калибра 7.62 прошили тонкий металл насквозь, что нож масло. Повесив оружие на плечо и вернув его на предохранитель, Андрей пальцами оттянул заслонки за повреждённые части, обнажив темный спуск шахты.
Неуклюже взобравшись в нее, солдат упёрся спиной в одну стену, а ногами в другую и так стал спускаться по-тихоньку вниз. Метал под его спиной и ногами скрипел, хрустел, лязгал и изгибался. Андрей дрожал от холода, его трясло от напряжения и накатывающей истерики, иногда из него вырвался нервный смешок. Кряхтя, дыша, как будто он пробежал марафон (что не далеко от правды), Андрей медленно сползал вниз, пока шахта не стала сужаться и по ширине. Точки гамма-частиц исчезли, значит он точно глубоко, возможно уже в убежище. Снова не раздумывая, как будто он это проделывал каждый день вместо утреней зарядки, Андрей левой ногой стал бить по металлической стенке шахты. Тонкий лист не выдержал после десятого удара. Такую же операцию Андрей проделал ещё несколько раз, как ребенок, не умеющий пользоваться консервным ножом пытался открыть банку сгущенки. Получилось окошко из рваного метала с острыми краями, смотрящее в тьму какого-то помещения.
Одному дьяволу известно, каким образом Андрей умудрился схватится руками за край пробоины и удержаться там, но, разрезав перчатки и искромсав ладони до мяса, Андрей сделал это. Боль пульсировала в руках, он стискивал зубы, так сильно, что ему показалось, что один из них треснул, когда он предпринял попытку подтянуться и вылезти из кишки воздуховода. Туловище торчало из дыры шахты и неожиданно для Андрея, оно перевисло ноги и потеряв контроль, солдат полетел
