Так… Пока получается система «ниппель», туда дуй, оттуда… вообще ничего. Точнее наоборот, оттуда дуй, а обратно никак. А если верить Милославскому, а не верить ему никакой причины нет, то эти самые адепты-сектанты как раз хотят пробить дыру с направлением отсюда туда. Или в две стороны? Не важно, важно то, что… Ну понятно, в общем, что здесь важно. А еще это означает, что дружбой с Милославским манкировать совсем не стоит — он со мной особо не секретничает, наверное, так что от него и узнать что-то нужное можно.
Какой из всего этого сумбура вывод? Путь домой есть. Какой-то, но есть, обязан быть. Важна только цена этого пути, а вот ее я и не знаю.
* * *
Ночь прошла почти спокойно, всего два выезда, один ложный, а второй простенький — две твари успели материализоваться в забытом сарае, но еще не сумели оттуда выбраться, их вовремя обнаружили. Натянули сеть у выхода, и когда они бросились, то запутались и были расстреляны. Затем фонарями пожгли пробившуюся по всему помещению темную траву.
Вообще алгоритм действия темных тварей очень подробно был описан в брошюрке Милославского, с которой я сейчас не расставался. Сперва трава, потом появление бестелесных сущностей. Если это «призрак», то он сразу уходит на охоту, а если какие-то твари с телесной сущностью, то они поначалу просачиваются через щели, выбираясь из запетых помещений. И в этом состоянии они в сущности безопасны, для них даже яркий прямой свет остается смертельным, и сами нанести серьезный вред не способны. Затем они прячутся и уже там «твердеют», обретают телесную оболочку. И вот тогда уже, как говорится, гаси свет.
Правда, в последнее время было несколько случаев, когда уже вполне телесные твари умудрялись выбираться из подвалов, открывая засовы, как тогда в кинотеатре, и уже появилась теория, что у них прорезалась способность к телекинезу. Но опять же теория, как всегда никаких толковых доказательств получить не удалось.
— Всегда бы так дежурить, а? — сказал Паша, когда наша колонна вернулась в расположение и вкатила в распахнутые ворота.
— Да, неплохо было бы, — согласился я с ним, глуша двигатель. — Пошли, что ли?
Группа выгружалась из машин, пулеметчики зачехляли своим «машинки», осветители обтягивали брезентом фонари — уже все понимали, что выездов больше не ожидается, занимался рассвет. А после рассвета ни одна темная тварь, даже если она уже в городе, на охоту не идет, а прячется до темноты.
Люди зевали, морды у всех были небритые и помятые с недосыпу, но вид вполне довольный — дежурство заканчивалось, впереди ожидались три выходных дня, на которые у всех было немало планов. Кто халтурил вроде нас с Федькой, кто работал где-то еще, охранником, например, а кто-то просто бездельничал, в общем, каждому свое.
После смены народ потянулся в оружейку, сдавая карабины и автоматы, и оказавшийся рядом Паша спросил:
— Подвезешь?
— Ох, блин, — засокрушался я. — То все за здоровый образ жизни, а как халявный подвоз образовался, так чуть не очередь выстроилась.
— Так халявный же! — сказал Федька, подошедший сзади и с грохотом выложивший свой ППШ на деревянный стол. — Это как раз ключевое слово и есть. Меня тоже подвези, кстати.
— Ваще оборзели, — усмехнулся я.
Простоявший почти сутки «тазик» замолотил мотором на подсосе, прогреваясь, Федька закурил, усевшись на запаску. Фонарщики выходили из подъезда, некоторые разъезжались на машинах, еще тесная группка ждала «пепелац», а иные просто разошлись пешком.
Когда обороты выросли, я убрал подсос и сказал:
— Залезаем, поехали.
Забавно, но длинный Паша сзади все же вполне нормально разместился, хоть глядя со стороны, в такое поверить сложно. «Тазик» лихо стартовал и резво повез нас всех в сторону недавно покинутого мной общежития. Когда спутники выгружались, Паша сказал:
— Тебя в два вызвали?
— Ага.
— Давай, найди меня после этого.
— А где я тебя найду? — удивился я простоте поступившей заявки.
— Где мастерская Темы помнишь? — спросил Федька.
— Естественно, — кивнул я.
— Вот там и буду, сегодня машину делать решил, так что до вечера там.
— Ага, лады.
Насти дома уже не было, ушла на аэродром, зато была записка от нее: "Поесть не забудь. Забери меня вечером. Люблю."
Есть пока не хотелось, у меня с недосыпу всегда так, поэтому поставил чайник и сразу полез в душ, под горячую воду. Как-то зябко здесь постоянно, все мокрое, кругом ветер сквозняки, вот и мерзнешь. Так уже и замечать перестал, вроде базовое состояние уже, но когда есть возможность порадовать себя горячим, прямо душа поет.
Кстати, а как бы в баньку сходить здесь, а? В настоящую, с духом и паром, деревянную. Не может быть, чтобы бань тут не было, они просто обязаны быть. Надо у Федьки уточнить, и если они есть, то прямо сегодня. Или завтра, на крайний случай.
Хорошо что в этом доме отопление нормальное, с чугунными радиаторами под окнами. В иных печки топят углем, пачкая все черной пылью, а здесь котельная имеется. Все же хорошо, что город этот именно Углегорск, а не, скажем, Рудогорск. Руда дело нужное, но когда о выживании речь, мало что столько пользы приносит, как недорогой уголек в больших количествах. А если сюда электричество все же дотянут, так вообще хоромы будут, на всех пятнадцати метрах жилой площади.
Кстати, о метрах и площади — надо бы еще к столярам заглянуть, насчет заказа мебели договориться, не только Настю раздражает скрипучая металлическая кровать с провисающей сеткой.
Чайник закипел. Я достал из бумажного кулька чуть зачерствелую ватрушку и уселся за стол. За окном заработал какой-то движок и я выглянул — здоровенная водовозная цистерна стояла возле водонапорной башни, возвышавшейся прямо перед окнами. Ага, доливают. Потому что без воды и не туды, и не сюды, насколько я помню. Кстати, а что тут в кино показывают, интересно? Как насчет "Волга-Волга"?
Что- то мысли скачут, ни на чем не задерживаясь, точно устал, спать пора. Три часа здорового сна у меня еще есть, так что немного приду в себя до визита к Милославскому, хотя хотелось бы побольше, минут шестьсот, к примеру. Но не выйдет.
* * *
К Милославскому пустили без проблем. Сначала молодая и симпатичная секретарша, наводящая на мысли о неуместной резвости профессора, заглянула в свои записи, а затем пропустил меня в его кабинет, просторный и светлый, с новой, сделанной на заказ мебелью, гармонию которого немного нарушала частая решетка на окне, заметная через приоткрытые шторы.
— Пришли, Владимир Васильевич? — назвал он меня по имени-отчеству, заглянув, правда, предварительно в открытый еженедельник. — Ну присаживайтесь, надо нам с вами беседу поиметь.
