— Это не принципиально, — вклинился Егор, торопясь объяснить ошарашенной Майе, суть вопроса, — главное, что на этой конструкции, состоящей из многих… ну вот как связка детских шариков, представляешь себе? На ней можно поднять человека на приличную высоту. И, соответственно, есть шанс обнаружить источник сигнала.
— Интересно, — Майя, удивлялась все больше и больше, как это она не заметила таких грандиозных приготовлений. Впрочем, немудрено, весь день был занят решением бытовых вопросов.
— Тут есть свои сложности, технического плана, — Егор заметно нервничал, то и дело приглаживая ладонью несуществующую шевелюру, — например, исходных материалов у нас маловато, и взять их неоткуда… Совсем. Поэтому танцуем от этого… Понимаешь?
Майя смущенно улыбнулась. Она не понимала.
— В общем, шары эти, не поднимут, например меня, — Семенов развел руками, — или того же Славку. Не хватит у них подъемной силы. Мы уже голову сломали, прикидывая и так, и эдак,… а все к тому, что поднимать придется женщину. Вот так. Как ты на это смотришь?
— Я? — Майя захлопала глазами.
— Нет, если ты категорически не согласна, будем искать другие пути, — подал голос Илья, — хотя это проблематично.
— Нет, ну… я не то чтобы против, — промямлила девушка, мысленно постучав себя по лбу, могла бы и раньше догадаться, для чего ее позвали. Просто это… она помолчала, подбирая слова, — несколько неожиданно.
— Видишь ли, деточка, — встряла Альбина, упреждая невысказанный вопрос, — Маринины пышные телеса шарики вряд ли поднимут…
— А сама-то чего?.. залепетала Маринка, заикаясь от волнения, — не хочешь слетать?
— Ишь как дыханье-то сперло, — Альбина брезгливо поморщилась, — я с детства высоты боюсь. У меня эта… как ее… аэрофобия.
— Вообще-то, боязнь высоты — акрофобия, — задумчиво произнес Илья.
— Ну, акрофобия, какая разница? — на лице Альбины читалось возмущение по поводу некоторых очень умных, — я к тому говорю, что хоть и не такая сочная, как некоторые из присутствующих тут мадмуазелек, но все же килограмм на пятьдесят пять потяну…
«Завралась ты подруга, — думала Майя, глядя на ее субтильную фигуру, — от страха килограмма четыре себе накинула».
— Все, кончайте базар, — Семенов рубанул рукой воздух, и смущенно приблизился к Майе, — девочка, сама видишь — от этих кисейных барышень толку чуть да маленько, — когда он наклонился над ней и осторожно взял за плечи, Майя ощутила невыветриваемый запах табака, пыли, и крепкого мужского пота. Ну, сама посуди голубушка, не поднимать же, в самом деле, детей. Хотя мальчишки очень желали, — его глаза смотрели устало, — а ты и по весу подходишь отлично, и штаны не обделаешь со страху, надеюсь… Идеальный вариант. Ты наш единственный шанс. Другого нет!
Лесть была неприкрытой и грубоватой, но у Майи учащенно забилось сердце — они в нее верят! Как же жаль его… всех их. Ведь не спят, что-то думают, ищут, пытаются. Не опустили руки, не сдались. Заботятся. Как же повезло ей встретить таких замечательных людей! Не может она их подвести.
— Без твоего участия никак не обойтись, — в тон Семенову продолжил Егор, — времени на раздумья нет. Как ты могла заметить, что ни день, то новая беда.
— Хорошо, я согласна, — Майя кивнула, — а здесь кто будет дежурить?
— Да ты не волнуйся, — Семенов оглянулся на стоящих уже в дверях женщин, — вон, у нас две матери Терезы, прямо сейчас готовы приступить. Верно, девчонки?
Альбина с Маринкой переглянулись и закивали согласно.
— Иди, Майечка, получай инструкции, да выспись потом хорошенько, — проворковала Альбина, — готовься спокойно к подвигу во имя человечества. Я позабочусь о больных.
— А я завтрак буду делать. Встану рано-рано, — Марина от радости, что ее не заставляют участвовать в дикой авантюре, готова была на немалые трудовые свершения.
— Ты не бойся, это же быстро, — обнадежил Слава, — поднимешься, осмотришь прилегающую местность, и опустишься. В любом случае, полет продлится недолго.
Утешил, называется, насчет любого случая. Видя ее растерянное лицо, мужчины наперебой принялись успокаивать:
— Мы будем на связи, если что, сразу опустим, — басил справа Егор.
— На всякий пожарный, пистоль тебе выдадим, — это уже Славка.
— И вообще, ты девчонка смелая, — похлопывал по плечу Семенов. Я в тебе уверен, как в самом себе!
Остаток вечера он и прочие изобретатели запихивали в ее голову всяческие нужные и не очень, на ее взгляд, вещи.
Крышу кабины задела ветка, потом еще одна. Потом они градом застучали, зашуршали по дверцам и по стеклам. Дорога сузилась окончательно. Таксист Виктор Сергеевич остановил свою «волгу» и заглушил мотор. Прямо перед капотом начиналась маленькая березовая рощица, уже, впрочем, через пару десятков метров обрывающаяся крутым склоном.
— Приехали, выгружаемся, — не услышав ответа, он обернулся к своему спутнику и усмехнулся. Андрюха, который, еще несколько минут назад трепался не переставая, теперь сладко дрых, скрючившись на заднем сидении, сложив лохматую голову на рюкзак.
Стояло раннее утро, от реки тянуло прохладой, навевая воспоминания о рыбалке. Настоящей рыбалке. Когда вода не пахнет гнилью, а пахнет свежо и вкусно. Когда по реке плавают не трехметровые крокодилы и страховидные змеи, а пескари и караси, в крайнем случае, щуки. Той настоящей рыбалке из прошлой жизни, когда вода стелется зеркалом и подсеченная рыбина бьется в росистой траве, когда в кустарнике у реки рассуждают и беседуют о своем мирные птахи, а не каркают уродливые птеродактили.
Виктор Сергеевич прищурился на невысокое солнце и с неудовольствием подумал о том, каких новых пакостей следует ждать им от нарождающегося дня?
Ждать, начиная с утра и до самой ночи, весь день. Потому как торопиться им некуда…
*****
— Я тебе Сергеич так скажу, херней они маются вместо того чтоб делом заняться… интеллигенты недоделанные! — шофер Андрюха шел по еле заметной тропинке среди ивовых зарослей, поминутно уворачиваясь от, норовящих угодить прямо в лицо, нависших веток. Придумали, блин, летать… Карлсоны, их мать! И Семенов этот, мудак, поддержал их зачем-то… Я его нутром чую — майоришко отставной, а корчит из себя генерала. Я таких повидал на срочке.
Виктор Сергеич, к которому обращался Андрюха, тоже не одобрял фантастических идей своих товарищей, но и осуждать их не спешил. Он вообще не особенно прислушивался к своему болтливому, злословному спутнику. Как примерно, к своей, оставшейся дома, собаке Лайке. Ну, гавкает и гавкает — суть потому что такая собачья. А все не одному идти. Помповое ружье на плече поминутно цеплялось стволом за низко склонившиеся ветки. Он перевернул его прикладом кверху. На другом плече болтался маленький рюкзак со снастью и инструментом. Андрюха пыхтел сзади, волоча под мышками самодельные удилища, бухая новыми кирзачами. Виктор же Сергеич щеголял в китайских кедах, найденных накануне в спортзале. Никому из мужиков сороковой размер не подошел, а у него нога небольшая ему как раз впору. Таксист улыбался, чувствуя, как полупустой рюкзак приятно хлопает по штормовке, а кеды мягко пружинят на утоптанной земле.
