Я дам вам блестящий щит, и вы сможете подать знак кораблю.
— Сюда заходят корабли?
— Нет. Но иногда мы видим пыль. Все бегут на запад. На восток не идёт никто.
— Должно быть, что‑то ещё случилось… — дрогнувшим голосом предположил Ар‑Шарлахи.
Колдун, казалось, не расслышал его последних слов.
— Я дам тебе щит, — повторил он. — Я дам тебе блестящий щит, и ты сможешь подать знак.
* * *
Церемониальный щит, нашедшийся в сокровищнице колдуна, представлял собой прямоугольное металлическое зеркало почти в человеческий рост. Такие щиты были в ходу ещё до отделения Харвы от Кимира, в самом начале царствования Орейи Третьего. В сокровищнице нашлись также жестянки с мазями, щёточки, тряпочки и всё прочее, необходимое зеркальщику. Ар‑Шарлахи потратил день на то, чтобы привести щит в порядок, заставить его проясниться и засиять.
Однако минуло несколько дней, а пыли на горизонте что‑то видно не было. И почти каждую ночь, наводя тоску и страх, скрежетали где‑то вдали железные птицы, проходя стаями то с запада на восток, то с востока на запад. «Всё равно как наши караваны», — угрюмо думал Ар‑Шарлахи, вслушиваясь в затихающий гул и успокаивающе гладя по плечу испуганно прижавшуюся Алият.
Жили в маленьком, похожем на кожаный холмик шатре. Колдун в присутствии всего племени, кстати сказать, весьма малочисленного, наложил на них заклятие, после которого никто уже не имел права поднять руку на его гостей. И всё же Алият неотступно следовала за Ар‑Шарлахи повсюду, очевидно, опасаясь остаться одной. Она всерьёз боялась низкорослых чёрных туземцев, в каждом из них тоже подозревая колдуна.
На четвёртый день по горизонту с востока на запад прошла песчаная гривка, а к вечеру — ещё две. Мбанга не ошибся: судя по всему, начиналось повальное бегство из Харвы в Кимир. Насколько можно было судить по величине и скорости пыли, корабли принадлежали либо купцам, либо разбойничкам и шли всё больше поодиночке, в караваны не сбиваясь. Возможно, многие видели неслыханный пожар в песках кивающих молотов (или хотя бы слышали о нём) и совершенно справедливо сочли это дурным предзнаменованием. Хотя не исключено, что в пустыне за последние дни стряслось ещё что‑нибудь, не менее пугающее…
Однако все попытки Ар‑Шарлахи привлечь внимание беглецов были тщетны.
— Да, точно ты сказала тогда: кончилась удача… — процедил он расстроенно, натягивая на щит холстинку, и, как выяснилось ещё через несколько дней, оказался не прав.
Лёгкая одномачтовая полукаторга (излюбленный разбойниками тип судна) дерзко прошла в какой-нибудь паре тысяч шагов от зарослей. Вообще‑то места эти считались опасными, так что, надо полагать, погонщик на корабле был человек отчаянный. После первой же серии вспышек судно изменило курс и двинулось прямиком туда, где на краю низкорослой корявой поросли стояли Ар‑Шарлахи, Алият и чёрный колдун Мбанга.
— Наши, — с облегчением сказала Алият. — Вот и славно. Даже и прикидываться никем не придётся…
Уже можно было различить бьющуюся на вершине мачты выжженную солнцем до ослепительной белизны тряпку. Попрощавшись с колдуном и вернув ему щит, Ар‑Шарлахи и Алият двинулись навстречу судну. В полусотне шагов разбойнички убрали паруса, и корабль стал к зарослям левым стременем. «Тушканчик», — разобрал Ар‑Шарлахи чёрную вязь названия. Скинули верёвочную лестницу, и на песок спустился главарь, очень похожий издали на покойного Лако, такой же кряжистый, плотный, уверенный в каждом своём движении.
Потом Алият охнула, и Ар‑Шарлахи всмотрелся пристальней. Всмотрелся — и не поверил. Вразвалочку, неспешно, косолапо загребая песок, к ним приближался именно Лако, заведомо сгоревший вместе с «Белым скорпионом» чуть ли не луну назад. Задира Лако. Живой. Живёхонький…
Все трое остановились, не дойдя друг до друга пары шагов, и долго не могли произнести ни слова. Лако опомнился первым.
— Тебя же казнили в Харве… — растерянно сказал он Ар‑Шарлахи.
* * *
Лёгкое судёнышко прыгало по барханам, как тушканчик, вполне оправдывая своё название. Пол тесной каюты вздрагивал и накренялся. То и дело приходилось придерживать кувшинчик и чашки.
— Жаль, — с искренним вздохом говорил Лако. — Хороший был «Скорпион» кораблик. Вёрткий, послушный… Значит, говоришь, сожгли его…
— Ты можешь толком рассказать, что случилось? — не выдержал Ар‑Шарлахи.
— Да что рассказывать… Попробовал проскочить — не вышло. Перехватили, навалились с двух бортов… Людей моих почти всех перебили, меня в самом начале угостили древком по голове — я и прилёг… Перевели нас на другой корабль, сковали… Так вот я со «Скорпионом» и простился.
— Твоё счастье, — пробормотал Ар‑Шарлахи. — Видел бы ты, что с ним сделали, с «Белым скорпионом»!.. Нас с непривычки аж озноб продрал… Так ты бежал, что ли?
— Ну да! — ухмыльнулся Лако, вновь наполняя чашки. — От голорылых, пожалуй, убежишь!.. Привезли в Зибру, посадили в подвал. А через пару дней — мятеж. «Шарлах! — кричат. — Шарлах!» Сидим в подвале, над нами дом горит… Помнишь, что мы с портом Зибры сделали? Так вот теперь весь город такой… Злая луна выручила, не иначе: вспомнили про нас, вывели, расковали… Веришь? Хотели сгоряча караванным сделать. Ну как же, лучший друг Шарлаха, не шутки!.. В общем, сбежал я от них подобру-поздорову. Не по мне всё это. Я — честный разбойник, мятежами не занимаюсь…
— А теперь куда?
— В Кимир.
— Ты что, с ума сошёл? — вскинулась Алият. — У тебя два смертных приговора в Кимире!..
Лако нахмурился, крякнул, бросил на неё недовольный взгляд.
— А то я раньше там не гулял… со своими приговорами, — буркнул он. — В Харве сейчас делать нечего. Тут такое скоро начнётся…
— Слушай, а что начнётся? — тревожно спросил Ар‑Шарлахи. — Вот и колдун то же говорит…
— А это ты своих дружков спроси с кивающих молотов, что они там затевают! Такая дрянь в пустыне завелась — лучше и не встречаться. Вроде корабль, только без мачты, представляешь, и весь в броне, как черепаха. Сворами ползают. Колёс вообще не видать, впереди из рубки труба торчит… И вот как ударит он, варан, огнём из этой трубы… Жуть, да и только. Сам видел.
— Ударит? А в кого? В нас?
— Да нет. Друг в друга палят. Да и нам достанется, если подвернёмся…
— Поня-атно… — потрясённо протянул Ар‑Шарлахи и нервной рукой взял чашку. — Значит, всё-таки будут воевать здесь. У нас…
Лако выцедил своё вино и с любопытством уставился на Ар‑Шарлахи.
— Интересный ты человек, — заметил он. — Хоть бы спросил, за что тебя казнили в Харве.
— Да, правда! — спохватился тот. — Что стряслось‑то?!
— Значит, так, — с удовольствием сказал Лако и помедлил. — В Харве — казни. Причём таких людей жгут зеркалами — оторопь берёт. Советников, сановников… Прямо как во время первой смуты. Тамзаа казнили, Альраза… Слышал таких? Друга твоего, караванного Хаилзу… Ну и мелочь всякую. Тебя,
