— А ты, что для друга коньяк пожалел? — Не выдержав хохотнул Звонарев.
— Не язви Сережа. Мне для друга ничего не жаль, но видеть как относятся к такому питью я не могу. В следующий раз налью ему неразбавленного спирта, ему же все едино, хлещет как воду.
— А-а-а!
Приглушенный женский крик донесся из соседней комнаты и все присутствующие замерли. Затем Антон на что-то решившись, рванулся к двустворчатой двери, явно намереваясь войти во внутрь, но Гаврилов оказался более проворным, да и находился он несколько поближе.
— Ша, командир. Туда нельзя.
— Отойди Гризли.
— Голову включи. Ну, отойду я и что ты будешь делать? Войдешь и всех порвешь? Так там врагов нет. Примешь на себя часть мук Светланы? Так такое решение принял сам Господь, когда назначил мужчинам в поте лица своего добывать хлеб насущный, а женщинам в муках рожать. Вот она и мучается. А нефиг было мужиков совращать.
— Гризли.
— Не Антон даже не уговаривай, нечего тебе там делать. Хочешь еще коньяку?
— А как же Сатурну больше не наливать?
— О! Все слышит. Все знает. Ничего, я это как-нибудь переживу. Ну, так как, полтинничек?
— Нет, спасибо.
— А-а-а-ы-ы!
— Спокойно Антон, мы все через это прошли. На, пей.
То как в очередной раз разделался со своей порцией Антон, снова не прибавило настроения Семену, но на этот раз он предпочел промолчать. Как видно шутки друга никак не могли взбодрить, а на коньяк ему было по большому счету плевать. С другой стороны он чувствовал, что ему сейчас и самому как-то неуютно. Понятно, что и он и Сергей через это уже прошли, но вот оба волнуются, будто это их жены сейчас там. Нет, они конечно там, но как бы это сказать, не в том качестве. Взгляд на друзей заставил Семена все же улыбнуться. Три тертых мужика, в том числе и Звонарев, который за неполный год службы успел сильно измениться, стоят тут растерянные, словно и не они десятки раз заглядывали смерти в глаза и умудрялись обводить ее вокруг пальца.
Вон Сережа, оккупировал кресло в углу и вообще старается помалкивать, а ведь не раз доводилось в штыковую хаживать, смотреть в глаза тому кто хотел забрать твою жизнь, но вместо этого отдал свою. Убить одного в ближнем бою, это далеко не совсем одно и то же, что положить даже роту на расстоянии. Антон, тоже имеет самый разносторонний боевой опыт, про самого Семена лучше помолчать. А вот маются здесь как дети пугливые, тени своей боятся. А как тут не бояться-то. Там все в твоих руках, ну окажется соперник сильнее и ловчее, так ты все едино имеешь возможность бороться, а что ты можешь сейчас.
— А-а-а-а!!!! А-а-а-а!!!
А вот это уже другое дело. Вот это уже звучит как музыка. Это уже не крик боли и на страдание не похоже, это скорее выражение своего недовольства. А то как же. Сидел себе сидел в тепле материнской утробы, а тут тебя выдергивают и начинают тыркать. Ну и что, что сам напросился, а может он передумал. Детский плач внес некоторую разрядку в нараставшем каждую минуту напряжении. Только взгляд Антона продолжал источать тревогу, так как там находилось два дорогих ему человека, которым грозила опасность. Крик здорового ребенка возвестил, что с одним из них вроде бы порядок, но что со вторым?
Дверь приоткрылась и в нее выскользнула Лена, проделав это настолько быстро и проявив такую ловкость и грацию, что никто не успел бросить даже беглый взгляд за ее спину, чтобы увидеть происходящее в комнате. Разумеется, виновником так сказать, был Антон, но только не он был тем, кто интересовал ее больше всех, поэтому ее взгляд тут же нашел дорогого человека. Между бровей сразу пролегла суровая складка, Семен же только растерянно развел руками, в которых сжимал бутылку с коньяком и рюмки, мол, дорогая ни причем, ситуация.
— Ну чего набычился, — это уже к Антону, — сын у тебя.
— А Света? — растерянно, голосом полным надежды спросил он.
— Все нормально. Роды легкие, не роды а сказка.
— А чего же она, — недовольно фыркнул Сергей, явно испытав облегчение.
— А чего ты хотел, молодая, в первый раз, да она больше испугалась, от страха считай и кричала. Семушка.
— Малыш, вот ей-ей, мы без фанатизма.
— Да ладно. Я не о том. Налей-ка мне. Эх мужики, мужики, трусливое же вы племя, — ухмыльнувшись она залпом опрокинула рюмку и отдав посуду скользнула обратно. Понятно, что мужики трусливые, вот только и она что-то не больно-то поморщилась.
— Ну, поздравляю папаша, — хлопнул по плечу Семен.
— Нашего полку прибыло, — Тут же поддержал Сергей, рука у него стала за это время тверже что ли. Впрочем, нет ничего удивительного, чай не бумажки с места на место перекладывал и не ботаников по кабинетам гонял.
— Как назовешь-то, решил? — Семен и не думал прекращать тормошить друга.
— Григорием.
— Ишь ты, волновался-волновался, а в святцы заглянул, — рассмеялся Звонарев.
— Да не заглядывал я.
— А откуда же тогда по святцам Григорий. Нет, там еще есть, но Григорий самое подходящее.
— А сам-то в святцы эти заглядывал? — хохотнул Семен, после получения доброй вести он значительно приободрился. А чего, все нормально, вот и слава Богу. — Сегодня у православных в чести Евстрат, Захар, Никандр, Пантелеимон, Петр, Полиевкт, Самей, Филипп, гадство и не всех прочтешь. Так что я предлагаю, чтобы Антону жизнь медом не казалась назвать его Полиевктом, — вновь с трудом прочел по шпаргалке Семен. Ага, стало быть друзья сильно испереживались, коли Гризли даже шпаргалку настрочил.
— Все сказал, — Звонарев взглянул на друга с чувством явного превосходства, — а теперь погляди на часы. Какое сегодня число?
Семен последовал совету и взглянул на висящие на стене ходики. Двадцать минут первого пополуночи, выходит… Он снова развернул шпаргалку и беззвучно шевеля губами прочитал, накарябанное им же.
— Все, сдаюсь. Уел. Все так, Антон, Гришка и есть, не конечно можно Дометиан, — все же решил он не уступать так быстро, от чего все рассмеялись. Когда они наконец отсмеялись, Семен вдруг вытер выступившие слезы и в последний раз хохотнув вновь заговорил.
— Слушайте, я вот что подумал. Вчера. Ну да, уже вчера, было девятое января одна тысяча девятьсот пятого года. На улице оно конечно не жарко, а даже наоборот очень даже вьюжно, вот только тихо. Прошел обычный такой воскресный день. Я специально приказал начальникам службы безопасности в обеих столицах, телеграфировать об обстановке, час назад получил сообщение, что все пребывает в тишине и благолепии.
— Выходит, не зря все, — Сергей только теперь до конца сознал, что им удалось совершить, вот только оценить масштаб произошедшего никто, кроме них самих, не мог.
