Добравшись до пункта назначения, чудовище ныряло в горячее озеро, где его броня быстро таяла, после чего «снегобраз» мог вернуться к привычному образу жизни. Гоняться за рыбками, пингвикондами и приходящими на водопой веблюдонтами и торопливцами.
Он почему-то приснился Хеллборну в один из первых дней пребывания на Острове Черепов. Сон оказался вещим…
Револьверный барабан опустел, а снегобраз был уже почти рядом. Мерзавец вовсе не был медлительным и неуклюжим, как могло показаться на первый взгляд — он передвигался очень быстро, отталкивался лапами и скользил в своем ледяном панцире как хорошо смазанная шайба по хоккейной площадке. Вне себя от ужаса, Джеймс изогнул здоровую руку под немыслимым углом, пытаясь достать из рюкзака запасную обойму. Идиот, ну почему он не приготовил ее заранее?! Чудовище как будто заметило перерыв в стрельбе и снова развернулось к человеку «входом», откуда вынырнула черная выдроподобная морда, сверкнувшая рубиновыми глазами — точь-в-точь, как у последнего из встреченных титанисов. (На снег посыпались стрелянные гильзы. Черт, как неудобно перезаряжать одной рукой!!!) ХРЯСТЬ! — крепкие челюсти сомкнулись на правом ботинке Хеллборна. Нет, не прокусил. (КЛАЦ! — защелкнулась рамка перезаряженного револьвера). Но сейчас он попробует снова!..
Окончательно потерявший способность хладнокровно соображать, Джеймс выпустил полный барабан прямо в морду «дикобразу», как раз повторявшему попытку. Надкушенный ботинок оказался на линии огня. Но пули наконец-то нашли цель — «снегобраз» выплюнул добрые поллитра крови, содрогнулся всем корпусом и замер.
* * * * *
— Все, это конец, — констатировал Хеллборн, так и не сумевший высвободить простреленную и прокушенную ногу из челюстей снегобраза. И даже если у него получится — остается проблема сломанных ребер. Черт, больно-то как! Да, это конец. Не будем строить иллюзий. Господи, как обидно. Сколько там оставалось? Километров сорок? И все впустую, и все напрасно. Грязная скотина, ну почему тебе не сиделось в твоем вонючем озере?!
И холодно, холодно. Это от кровопотери? Или просто альбионский мороз проникает через разорванную ткань комбинезона? Какая разница. Еще немного, и он уйдет в страну вечной охоты или как она там называется…
Господи, что за бред лезет в голову! Предсмертный? Скорей всего. Именно так он и должен выглядеть. Или нет? Откуда ему знать? Впрочем, и драконская лихорадка в свое время подарила немало ярких впечатлений; а вот в кабинете Стандера все произошло очень быстро.
Проклятый Стандер!.. Но он действительно умер — не вернется, его опознали по целому набору особых примет, когда трофейный дирижабль отбуксировали в Маленькую Исландию. Не вернется.
А я? Я же побывал на берегах Стикса! Но меня все равно укусили за пятку. Какая ирония. Как можно было так ошибиться?! Не в первый раз. Но в кабинете Стандера все произошло очень быстро.
А теперь? Недостаточно быстро. Достаточно времени, чтобы спеть еще одну последнюю песню. Черт, я закончусь раньше, чем пафос.
…Когда на равнинах Афгана,
Как будто излишняя ноша,
Ты будешь с тяжелою раной
Своими забыт или брошен —
…допустим, здесь не Афганистан, но равнина присутствует, как и ранение. Два из трех!
Не плачь в бесполезной обиде,
Когда над чужими песками
Ты женщин афганских увидишь,
Идущих с кривыми ножами.
…определенно, женщин не хватает. Намибия, Патриция, Мэгги — иных уж нет, а те далече… Разве что старуха с косой. У англосаксонских народов Смерть мужского пола, но у великого множества других — женского. Это он знает наверняка — издержки образования. Вот интересно, какого пола была египтянская Смерть?…
Поймешь, что отмеряна мера,
Финала никто не отменит,
В глаза посмотри револьверу —
И спуск нажимай без сомнений.
…хорошая идея. И действительно, зачем тянуть?…
И с этим последним напевом,
Прямой и короткой дорогой,
Ступай, как солдат королевы,
На службу к Солдатскому Богу.
…патронов нет. То есть совсем нет. Чертов снабженец, всего две обоймы в аварийный ящик положил — курам на смех. На одну хорошую перестрелку. Жаль, один из парней пришел на перестрелку в собственном танке…
…неважно…
…все напрасно…
…за что мы сражаемся? Прекратите сражаться — и тогда узнаете.
…еше немного — и я буду знать.
…жди меня, Господин Солдат, я уже почти пришел…
…это ты?! похож — высокий, суровый и бородатый… но почему верхом на верблюдонте?!..
Глава 47. Человек на верблюдонте
Кажется, ни одна из цивилизаций Земли не избежала этого феномена, и уж конечно Новый Альбион не стал исключением. В каждом человеческом сообществе находятся люди, которые плохо уживаются с другими людьми — и тогда эти мизантропы спешат покинуть шумные большие города и даже тихие маленькие поселки, удалившись туда, где не только не ступала нога человека, но и вряд ли ступит в обозримом будущем.
— Я добровольно вызвался нести Закон в Холодные земли, — говорил Жерг Хазель, но Джеймс Хеллборн отказывался понимать его.
— Нести кому? Пингвинам? Снегобразам?! Здесь же больше никого нет!
— Как это никого?! — возмущался Жерг Хазель. — Ты же здесь!
— Случайность, — пожал плечами Хеллборн.
— Закономерность, — возражал отшельник. — Все в этой Вселенной подчиняется единым законам, и только поэтому ты здесь.
— Я здесь потому, — усмехнулся Джеймс, — что кто-то нарушил законы. И не единожды.
— Или так, — не стал спорить старик. — Все беды от того, что люди больше не уважают Закон. Единожды нарушив его, они настолько погрязли в грехе, что теперь уже не остановятся, пока не погубят себя окончательно. И только немногие спасутся.
— Аминь, святой отец! — с неподдельным воодушевлением воскликнул Хеллборн (а что ему оставалось делать?)
— Не называй меня так, — нахмурился судья Хазель, — ибо я недостоин.
— Простите, ваша честь, — понурился Джеймс. — Право, я не хотел…
— Пустое, — небрежно отмахнулся отшельник. — Я обречен, но ты еще можешь спастись.
— Вы и так меня спасли, поэтому границы моей благодарности…
— Я не о том спасении толкую, юный глупец!
— Больше того, — заметил Хеллборн, — похоже, вы и не о том законе говорите. Не могли бы вы уточнить? Потому как двадцать шесть поправок к нашей славной конституции…
— Вот болван! — вздохнул достопочтенный Жерг Хазель. — Двадцать шесть поправок! Есть ли предел людскому скудоумию?! Семь простых и ясных законов дал Всевышний потомству Ноя, уцелевшему после Великого Потопа. Казалось бы, что может быть проще?!
— Ничего, — поспешил согласиться Джеймс. — Мне бы в Скоттенбург пробраться, там засели враги…
— Опять война? Снова восстали мятежные приверженцы Маклина? — поинтересовался отшельник.
— Никак нет, сэр. Это виксы, хансы и австрияки маршала Глобанчика…
— Впервые слышу, — признался Жерг Хазель, — но в этом нет ничего удивительного. Вот уже почти сорок лет, как я удалился от внешнего мира.
«Живут же люди», — поразился Хеллборн. — «Даже застрявший в Индоокеании адмирал Верхувен был куда лучше осведомлен о наших проблемах и заботах».
— Так или иначе, тебе не стоит торопиться, — продолжал отшельник. — Ты еще не пришел в себя и не восстановил силы. Лежи, отдыхай. Что-нибудь придумаем.
Джеймс Хеллборн вздохнул и устроился поудобнее.
Убежище Жерга Хазеля представляло из себя уютную подземную пещеру. Сюррелистичный рисунок гранита, вкрапления какого-то фосфоресцирующего минерала; аккуратно отпиленные сталактиты на потолке.
Пещера была огромна, и примерно четверть ее занимал бассейн — иначе и не скажешь — с горячей водой. Теплый подземный источник. Другой источник — холодный ручеек — стекал с одной из стен. Рядом с дальней стеной пещеру пересекал неширокий — метров пять, но стремительный поток. Хеллборн быстро выяснил, что маленькая подземная речка обеспечивает работу мини-генератора, освещающего пещеру («фосфорит» явно не справлялся), а также является бесплатным приложением к уютной туалетной кабинке. Вот уж действительно, все удобства!
Ко всему вышесказанному стоит добавить, что температура воздуха в пещере никогда не падала ниже 20 градусов по Цельсию.
В одном из углов были живописно разбросаны шкуры верблюдонтов и прочих млекопитающих — на одной из них Хеллборн возлежал, другой был прикрыт. Поедал вяленое мясо погибшего снегобраза, снадобье из половых органов пингвинов и строил невнятные планы на туманное будущее.
Будущее наступило внезапно.
Гостеприимный хозяин часто пропадал на поверхности, где он верхом на верном верблюдонте патрулировал мертвую ледяную пустыню, пытаясь утвердить власть Закона или спасая заблудившихся путников (Хеллборн был первым за последние 20–25 лет, к тому же первым, успевшим что-то рассказать о событиях во внешнем мире). Самое большее через 12–14 часов судья Хазель возвращался. Только не в этот раз. Патруль затянулся часов на тридцать, и поэтому Хеллборн совсем не удивился, когда хозяин ввалился в пещеру, обессиленный и окровавленный.
