— «Смелый»… «смелая», мистер Ченг!
— Что означает имя «Сеунг»?
— «Победитель», мистер Ченг!
Мистер Ченг некоторое время с неопределенной миной меня рассматривал поверх черных очков. В его кабинете впервые за эти пять часов установилась тишина. Я затаил дыхание…
Ченг хлопнул ладонями по столешнице и поднялся. Я вскочил следом, вытянув руки по швам.
— Поздравляю с успешной сдачей экзамена, Чоу Сеунг!
— Благодарю, мистер Ченг! Разрешите спросить… я не знаю, какое сегодня число.
— А-а-а… — Хитро прищурился мистер Ченг. — Прошло четыре с половиной месяца… Но! — Он поднял палец. — Ты знаешь, что малышка Йонг восхищена прилежанием своего старшего брата?
Странно. Что-то особого восхищения я не заметил. Энтузиазма — хоть отбавляй. А вот восхищения… иногда «малышка Йонг» явно сдерживалась, чтобы не отвесить бестолковому старшему брату подзатыльник. Мистер Ченг что-то путает. Или утрирует по своему обыкновению. Или прикалывается… по той же причине.
— Она восхищена тем, Сеунг, что во время тестов ты не позволял себе выпускать из рук электроды!
Не понял, это настолько круто?
— По этому — поздравляю еще раз! Разрешаю по субботам и воскресеньям обращаться ко мне «товарищ Ченг»!
— Благодарю… а какой сегодня день недели?
— Пятница. — С едва заметным сочувствием ответил Ченг.
— Благодарю, мистер Ченг!
Улыбающийся Ченг протянул руку, и я с поклоном ее пожал… и меня знакомо тряхнуло током! Что за…?! Еще шире заулыбавшийся Ченг продемонстрировал ладонь с оранжевым диском электрошокера-прикола, надетым на указательный палец электродами внутрь.
Ну, да — это мистер Ченг — человек со своеобразным чувством юмора.
В дом семьи Чоу меня снова отвезли на машине. По улицам Роанапра я пока не гулял — не было времени. Да и не выпустили бы меня, пятнадцатилетнего, в незнакомый город. И правильно делали — документов-то у меня никаких нет. А называться Виктором Крашенинниковым в свете того, что я узнал о событиях в Мьянме, опасно.
— Ну? — Хмуро спросила мадам Чоу, внимательно изучая мое лицо.
Она стояла у входа в белом длинном переднике поверх синего ципао, скрестив руки и привалившись к косяку. Лишь небрежным кивком ответила на почтительный поклон моего сопровождающего, сдавшего меня с рук на руки и теперь уходящего прочь.
— Сдал, госпожа Чоу! — Руки по швам, легкий поклон старшему в семье.
Кажется, она искренне переживала… во всяком случае, облегченно всплеснула руками, быстро обняла, отстранилась и подтолкнула к лестнице:
— Вечером будет праздничный ужин. И чтоб переоделся в нормальную одежду! У Танга заберешь свой парадный костюм! И чтоб обязательно забежал ко мне — я одобрю! Бегом марш!
— Слушаюсь, госпожа Чоу!
Мадам Чоу была в Семье Чоу одной из главных — на этот счет меня тоже просветили почти сразу после того, как я стал хоть чуть-чуть понимать окружающих.
Поднявшись в свою… теперь уже свою комнату, я отворил дверь и застыл… Йонг, свернувшись калачиком, спала на моей кровати, плотно замотавшись в одеяло.
Я впервые видел спящим «своего ангелочка». Кавай! Невыносимый десятимегатонный корейско-китайский кавай!
Осторожно, чтобы не разбудить… стараясь даже не дышать… я осторожно подошел к столу, нашел пульт от кондиционера, поднял температуру в нашем «холодильнике» до безопасных двадцати четырех и присел прямо на пол рядом с кроватью… до вечера еще уйма времени. Веки с лязгом захлопнулись, как тяжелые металлические жалюзи, весящие под десяток килограмм. Я мгновенно провалился в сон.
Смутно помню, как меня за шкирку затащили в кровать и прижались к спине… Кажется, в комнату несколько раз заходили, но разбудить нас никто не пытался. Так и проспали до вечера.
* * *
Грохот марширующих по брусчатке сапог, громкие гортанные команды. Зловещие аккорды «Адского марша»…
Ченг, закинувший ноги на стол и, кажется, задремавший, приоткрыл один глаз.
Секретарь подхватила мобильный (он находился вне досягаемости рук владельца… а владелец, кажется, не был расположен к совершению лишних телодвижений) и поднесла его к боссу.
— Ну? — Голос Балалайки в трубке.
— Сдал. — Зевнул Ченг. Ему показалось, что на том конце провода кто-то облегченно перевел дух. — На четверочку. Свои дети — это, оказывается, так утомительно… волнуешься за них, переживаешь. — Поддел он и забеспокоился. — Может, не стоит об этом по телефону?
— А без разницы. Ты сидишь? Отлично! Приготовься услышать удивительную новость…
Ченг снял ноги со стола и подобрался…
— Их никто не ищет, Ченг. Вообще, никто. Ни ориентировок, ни расследований, ни суеты, ни паники. Будто их никогда не существовало… А вот все остальное нам лучше обсудить в «Дельфине»… И помолись Будде (или ты конфуцианец?) — будем проверять на прочность твою картину мира.
— Все настолько плохо?
— Я сказала «плохо»? — Удивилась Балалайка. — Ты вроде молодой еще — на слух жаловаться не должен… беби!
* * *
Через тридцать минут он встретился с Балалайкой в «Белом Дельфине». Ченг успешно сдерживал нетерпение, а Балалайка, будто издеваясь, тянула время и обсуждала вопросы, которые можно было решить не просто по телефону, а через подчиненных… Но Ченг быстро понял — сейчас решались вопросы, от которых он до этого успешно отлынивал. По этому он поставил ультиматум — либо они приступают к интересующей их обоих теме, либо он уходит — дел у него за сегодняшнее утро накопилось очень много из-за экзамена Виктора.
Балалайка с готовностью переключилась — ей удалось решить даже больше вопросов, чем она рассчитывала:
— … во-первых, наемники. Паспорта Республики Хорватия. Печати, водяные знаки, уровни защиты и прочая ерунда. Если и подделка, то очень качественная. Вот только настоящие паспорта Хорватии выглядят по-другому. В мелочах отличаются. Герб чуть-чуть другой, рисунок другой, узоры другие… Тебе известно государство с таким названием, как «Демократическая Республика Восточный Тимор»?
— Тимор? Остров такой есть… Оно?
— Такого государства нет, Ченг. И никогда не было. Есть остров Тимор, принадлежащий Индонезии. Так вот в одном из паспортов была виза в этот Восточный Тимор.
— Ерунда какая-то…
— Во-вторых… Детализация воспоминаний. Я девочку загоняла — пыталась заставить ее вытащить настоящие воспоминания. Ничего не вышло. Зато она стала вспоминать такие подробности своей прежней жизни, которые не смог бы запрограммировать ни один мозголом: звук — да, картинка — да… но не запахи, не тактильные ощущения.
