Марко было под пятьдесят. И он больше не был тем крепким человеком, каким помнила его Энца. Плечи ссутулились от тяжелого труда, лицо и руки огрубели от вечного пребывания на раскаленном солнце. Но дом в Скильпарио наконец-то готов, и контракт с Управлением автомобильных дорог Калифорнии завершен. Можно возвращаться в Альпы, чтобы провести там остаток своих дней. Предвкушая скорую встречу с женой и детьми, Марко улыбался чаще обычного, у него словно прибавилось сил.
– Папа, пойдем присядем. – Энца отвела его в гостиную и предложила кресло у окна, перед карточным столиком.
Марко взял ее за руки:
– Расскажи мне все.
– Элиана прислала длинное письмо, в подробностях описала дом. Витторио выкрасил его в желтый, цвет подсолнухов. Смастерил шкафы, навесил прочные двери. В доме много окон. Погреб забит картошкой и каштанами. Мама заготовила на зиму перец и помидоры черри.
– Энца, а ты знаешь, что Баттиста заключил сделку с Ардинго? С него – бесплатный провоз, с них – столько колбасы и прошутто, сколько сможет съесть наша семья.
– Баттиста всегда был комбинатором, – рассмеялась Энца.
– И всегда будет. Дождаться не могу, когда же увижу всех своих детей. Но больше всего хочу увидеть вашу мать, – признался Марко. – Может, все же поедешь со мной, раз уж свадьба отменилась?
– Мне бы так хотелось, папа… Если бы я только могла.
– Да, в горах будет не хватать концертов Карузо.
– Дело не в этом. – Энца посмотрела на свои руки, не зная, что сказать.
– Ты собираешься дать Вито Блазеку второй шанс?
– Нет. Там все кончено.
– Тогда поедем домой, – тихо сказал Марко.
– Папа, ты знаешь, что это невозможно.
Марко погладил дочь по щеке:
– Я помню, как ты расхворалась по пути сюда.
– Папа, я чуть не умерла, – прошептала Энца.
– А мы с тобой перед плаванием сходим к доктору и попросим помочь тебе.
– А что, если он не поможет, папа? Что, если я не вынесу путешествия? Нет, возвращайся к маме и нашей семье, насладись каждым уголком нового дома. Я хочу, чтобы ты распахнул окна и разжег очаг, разбил сад и наполнил дом любовью. Этим ты сделаешь меня счастливой.
– Но это и твой дом. Ты работала не меньше меня ради него. Я не хочу верить, что тебе не доведется в нем жить.
– Это мой выбор, папа. Я остаюсь здесь. И здесь у меня не только работа. Помнишь мальчика по имени Чиро? Его прислали из Вильминоре, чтобы выкопать могилу Стеллы. Помнишь, я еще привела его домой и познакомила с вами?
– Я мало что помню о том дне, Энца.
– Но мы снова встретили его в больнице Святого Винсента, когда я болела. Чиро Ладзари из хорошей семьи. Его брат стал священником. Детьми они жили в монастыре Сан-Никола.
– Ладзари из Вильминоре… – Марко задумался. – Однажды я отвозил вдову Ладзари в Бергамо. Лежал снег.
У нее было двое сыновей, она определила их в монастырь. Я помню. Она заплатила мне три лиры. Получается, судьба.
Энца сделала глубокий вдох. Какие же прочные нити соединяют их с Чиро! Похоже, новая встреча была неизбежна.
– Еще один знак, что мы должны быть вместе.
– Почему ты думаешь, что этот молодой человек знает, как с тобой обращаться? То, что он из наших краев, еще не значит, что он достоин тебя. Он вырос в монастыре. Это не его вина, но он не знает, что такое настоящая семья. Как ты можешь быть уверена, что он не бросит тебя, как его бросила мать?
– Я в нем уверена, папа.
– Но сможет ли он стать хорошим мужем?
Марко знал свою дочь. Она всегда имела свое мнение, еще с детства, и всегда слушалась собственного сердца. Марко встал, отошел к окну. Разглядывая улицу, он подбирал верные слова. Дочь на перепутье и явно нуждается в мудром материнском совете, но матери рядом нет.
Он увидел, что на крыльцо поднимается молодой человек, высоченный, в новеньком костюме. Раздался звонок.
– Этот Ладзари собирается со мной встретиться? Ты что, выбрала великана?
Мисс де Курси провела Чиро в гостиную. На нем был темно-синий костюм, белая рубашка, жилет и галстук. Ботинки бычьей кожи с темно-синими, в тон костюму, шнурками.
Марко повернулся к будущему зятю, и они пожали руки.
– Рад встретиться с вами снова, синьор.
– Энца, я бы хотел поговорить с синьором Ладзари с глазу на глаз, – сказал Марко.
Энца кивнула и выскользнула из комнаты, закрыв за собой дверь.
– Ладзари! – громко сказал Марко.
– Да, синьор.
– Чем занимался твой отец?
– Он был горняком. Работал в мраморных карьерах в Фодже, а затем в Альпах, на железных рудниках.
– Что с ним сталось?
– Он уехал в Америку почти двадцать лет назад в поисках работы. Мне сказали, что он погиб в железном руднике в Миннесоте.
– А кто твоя мать?
– Она из Монтини.
– Это печатники?
– Да, синьор.
– Они издавали миссалы[75] к Святой неделе.
– Для всех церквей в горах, а еще в Бергамо и Читта-Альта.
– Почему ты не стал печатником?
Чиро посмотрел на свои большие руки, мало пригодные для каллиграфии.
– Мне не хватает тонкости, сэр. Delicato[76].
– Чем же ты зарабатываешь на жизнь?
– Помогаю синьору Дзанетти с Малберри-стрит. Шью обувь.
– Ты уже мастер?
– Да, я завершил ученичество у синьора Дзанетти. Мой долг ему выплачен, и я готов открыть собственное дело.
– В городе большая конкуренция. Говорят, если в Бруклине бросить камень, попадешь в обувщика.
– Знаю, синьор. У меня есть партнер, Луиджи Латини, мы хотим взять ссуду и открыть дело там, где сапожников не хватает.
– Тебе нужен партнер?
– Предпочитаю работать с партнером, синьор. Я вырос с братом, которому был очень предан. Потом пошел добровольцем на войну и обрел там друзей. Один из них, синьор Хуан Торрес, особенно заботился обо мне, и я платил ему тем же. К несчастью, он не вернулся домой, но я по-прежнему чувствую, что он рядом. Я слишком долго шел своим путем один, поэтому вполне естественно, что ищу партнера. Луиджи Латини хороший человек, и я с ним отлично сработался. Думаю, вместе мы развернем хороший бизнес.
Марко молчал, размышляя. Как это похоже на него самого. Он тоже прошел трудный путь в одиночку. С партнером можно разделить тяготы, положиться друг на друга. В словах Чиро был определенный смысл.
Марко смерил парня критическим взглядом. Высокий, сильный, с виду прирожденный лидер. И привлекательный, наверняка от женщин нет отбоя.
– У тебя было много девушек?
– Несколько.
– Моя дочь была помолвлена с Вито Блазеком.
– Знаю. Должно быть, за мной присматривал ангел. Я прибежал к церкви за минуту до того, как Энца вошла внутрь.
– Письмо синьора Блазека, в котором тот просил руки моей дочери, произвело на меня большое впечатление, – сказал Марко. – Оно было очень трогательным.
