Учебный процесс был построен несколько по-иному, не так как в Герефорде. Времени на любимые британскими спецназовцами издевательства, типа заставить взвод новобранцев целый день бегать по горам с бревнами на плечах, не было совсем — поэтому, первичный отбор производили сами хорваты, а по прибытии в учебный лагерь новобранцы всего лишь сдавали физический тест на пригодность, жесткий, но единоразовый. Дальше, вся или почти вся работа велась над индивидуальной или групповой стрелковой подготовкой и над навыками ближнего боя в сельской и урбанизированной местности. Британцы понимали, что такие занятия ведутся не просто так и польский по вечерам хорваты зубрят тоже не просто так — но им до местных проблем не было никакого дела. А возможность прогуляться на ту сторону границы и поиграть в игры с казаками одними из старых, извечных противников британцев — была даже почетной.
Умению стрелять не научишься, посылая пули в мишень. Даже движущуюся. Для того, чтобы реально научить человека стрелять — мишенью должен быть другой человек. К счастью, в начале восьмидесятых это стало возможно — появился пейнтбол. Они же, в тренировочных целях использовали не пейнтбольное а настоящее оружие. Только патроны были ненастоящие, из специального красящего материала. Били они весьма больно, при попадании по незащищенному участку тела наносили крайне болезненное и опасное (из-за частиц краски попадающих в рану) ранение. Поэтому все они — и инструкторы, и обучаемые, были одеты в маски из прочного пластика, наподобие фехтовальных, и костюмы — такие как в фехтовании, только не белые, а черные. В таких пуля попадая, оставляла синяк. Первый сержант со злорадством подумал, что многие в обучаемом отряде из-за синяков, постоянно обновляемых живут на болеутоляющем. Но есть и такие — их была примерно треть от общего количества — которых бы он взялся учить дальше. Боль — лучший учитель, хочешь избежать боли — не попадай под пули…
— Что?
— Сейчас полезут — сказал первый сержант и опустил маску — не расслабляться.
— Две пары, как и тогда?
— Да, верно. Мак, прикрой лестницу. Так и отступай по ней.
Мак был пулеметчиком. Его задача была простой — укус и отступление. Не допускать, чтобы противник тебя окружил, сманеврировал. Убил сколько-то — и отступай на следующую позицию. Не вцепляйся намертво.
— Сэр!
Первый сержант повернулся.
— Какого черта без маски!!!
Появление на стрельбище без маски было самым страшным преступлением, оно каралось расстрелом. Расстрел — это когда на тебя надевали маску, костюм, окружали полукругом — и с двадцати шагом начинали стрелять по мечущейся цели на весь магазин. После расстрела обычно попадали в больницу, на человеке от синяков не оставалось живого места.
Но и такие жесткие меры были оправданы. Без маски — пуля может выбить глаз, а в шею — может попасть и насмерть.
Хорват-посыльный едва не упал от рыка главного сержанта — но доложить все же доложил.
— Сэр, вас мистер Миллс. Телефонирует срочно.
Дьявол, занятия провести не дадут.
— Грегори!
— Я, сэр.
— Отмена учебного штурма. Разбить учебный отряд на три группы. Провести боевое слаживание. Особое внимание — на подход, они не прикрывают друг друга на подходе. Дайте им спуск по штурмтросам если успеете.
— Есть!
— Как минимум три часа занятий, Грегори! Эти — только и ждут, чтобы лечь, да палинки глотнуть!
— Да, сэр! Мы им устроим!
— Вот так…
Территория базы в Пожареваце была большой, весь Пожаревац и жил — базой, да каторжной тюрьмой, крупнейшей в Европе. Поэтому, передвигались здесь не пешком — а на небольших, похожих на корыта машинах местного производства, непритязательных и некомфортных — но вертких и довольно быстрых. Точно такая же сейчас ждала их, первый сержант никак не мог запомнить ее название.
Лагерь британских советников и инструкторов находился в северном углу базы, он был обнесен колючей проволокой и имел два КП. Хорваты туда иначе как в сопровождении и по спецпропуску не допускались. Опасались не террористов и не шпионов — опасались воров. Когда они попытались «жить общей жизнью» с хорватами — за месяц не осталось ни одного британца, у которого хоть что-нибудь не украли. Дошло до того, что у одного зачем-то украли очки и за новыми пришлось ехать в Загреб.
Лютер Миллс был главным военным советником в Австро-Венгрии, сидел он не в Вене, как положено — а в Кракове. Австро-Венгрия вообще вела циничную и двурушническую политику: обычно наличие главного военного советника от какой-то страны означает, что в своей политике эта страна следует в фарватере страны, приставшей советника. В триалистической монархии главных военных советников было целых два: в Кракове сидел британский ГВС, а в Вене — целый генерал рейхсвера, армии Священной римской империи Германской нации. Австро-венгры постоянно делали выбор то в пользу одного, то в пользу другого — но этот выбор никогда не был постоянным.
И сейчас Лютер Миллс зачем то телефонировал главному сержанту по линии закрытой связи. Она располагалась в отдельной комнате, и все из нее вышли, давая возможность поговорить тет-а-тет….
— Сэр?
Связь, несмотря на закрытый канал была плохой, видимо сказывалась работа мощных русских глушилок в пограничной зоне. Их включали для того что с Австро-Венгрии на Польшу не транслировали передачи бунташского и антиправительственного содержания и еще для того, чтобы контрабандисты по обе стороны границы не могли сноситься по обычным, гражданским рациям, назначая рандеву с товаром в пограничной зоне.
— Миддс! У нас тут проблемы.
Лютер Миллс был гражданским (несмотря на пост ГВС), официально числился по ведомству Министерства иностранных дел, а на самом деле…
Понятно, в общем.
— Сэр?
— Ватсон сломал ногу. Группа выведена из строя.
Первый сержант выругался про себя последними словами. Только этого и не хватало. В принципе при подготовке и тренировках спецназа такое бывает, в Герефорде ломали и руки и ноги, бывали и несчастные случаи с оружием хотя и редко — потому что спецназ тренируется в полную силу. Ватсон был командиром группы, которая сейчас дежурила в пограничной зоне — это была сменная обязанность, и его группа, группа Миддса, через «нитку» уже ходила. Но если Ватсон вышел из строя — заменить его, и сделать вид что ничего не было — нельзя. В группе срабатываются друг с другом годами и если рядового бойца еще можно заменить, то командира…
— Сэр? — снова повторил первый сержант, он знал, что это выводит гражданских из себя, доводит до бешенства.
