– Ну-с, Александр Яковлевич, вижу, что Фортуна к вам изрядно благосклонна! Поздравляю и желаю не останавливаться на достигнутом, да-с! Располагайтесь поудобнее, и поведайте мне всё самым обстоятельнейшим образом: как прошла ваша… поездка?
Присев на маленький диванчик, Александр благодарно улыбнулся и принялся за неспешный доклад-рассказ, больше походивший на дружескую беседу. К концу которой, оба собеседника уже успели "освоить" по две чашки крепкого сладкого чая и перейти в курительную комнату.
– После чего приступили к началу испытаний, силами лейб-гвардии Измайловского и Павловского, а также 147 пехотного Самарского полка. Ну а мне повелели…
Поручик дословно процитировал своё предписание:
– По исполнению возложенных Комиссией поручений – немедленно отбыть обратно, к месту несения службы. Что я безотлагательно и сделал, Олег Дмитриевич.
Полковник одобрительно кивнул такой оперативности.
– Однако, вы немало успели, да-с. И, хе-хе, приобрели некоторый столичный лоск. И когда же вас опять… э… призовут?
"Немало успел, ой немало! И в Ярославле на свой завод полюбоваться, и первую банку тушёнки с конвейера лично вскрыть и отведать. Жалко, что на металлургический завод не по пути было. Зато с Мальцевым пообщался вдоволь…"
– Сие покрыто мраком тайны, Олег Дмитриевич… но полагаю, не ранее чем через полгода. Позвольте спросить, как идут дела у нашей бригады, нет ли каких событий?
– Да какие события, Александр Яковлевич, в нашей-то глуши? И в Олькуше всё спокойно, и в других отрядах… обычная рутина, одним словом.
– И это не может не радовать… я в том смысле, что нет плохих вестей.
– Ну что же… кстати, каковы ваши дальнейшие планы, на стезе изобретателя?
Князь вздохнул и приготовился к трудному разговору.
– Олег Дмитриевич. Я решил… то есть, я всё тщательно обдумал и пришел к решению ходатайствовать о своей отставке с действительной службы!
– Как! Почему?!! Кхе… извольте объясниться, Александр!
– Дело в том, что я хочу заняться созданием дешёвого, надёжного и так необходимого нашей армии пулемёта… но служба не позволит мне отдавать этому занятию все потребные силы… а служить плохо, постоянно отвлекаясь на другие задачи…
Успокоившийся немного (но не до конца) Толкушкин, расстегнул верхнюю пуговицу на воротничке и растроенно смял свою папиросу.
– Огорчили вы меня, поручик. Мне ведь сегодня на доклад к… нда, думал порадовать, а получилось что огорчу. Доводы ваши понятны и весьма разумны – а всё же, прошу вас подумать. Ведь наверняка можно как-то всё устроить так, что бы и служба шла, и ваши изыскания двигались?
– Увы, Олег Дмитриевич, я не знаю, как такое можно устроить. А посему… и принял такое тяжёлое решение.
– И всё же – жаль…
С облегчением покинув и начальство и штаб бригады, Александр отправил свой багаж в Олькуш, а сам двинулся мириться с Соней. По совести говоря, соскучился он по ней преизрядно, да и вину за собой чувствовал… маленькую, но всё же: можно было тогда свести всё к спокойному разговору и избежать никому не нужной ссоры. Вооружившись громадным букетом багрово-черных роз, он пешком дошёл до маленького, но такого уютного особнячка своей Софьи, привычно дернул за шнур звонка… Примирения не вышло: незнакомая ему служанка с порога огорошила известием о том, что госпожа баронесса ещё полтора месяца назад изволила отбыть в своё имение, где и находятся, по сей день.
– И как добраться до имения?
– Никак не могу знать, пан офицер, я служу недавно…
– Адрес?
– Прошу прощения, но не могу знать…
" Не было печали, так черти подкачали! И где теперь искать мою обидчивую красавицу? Хм… наверняка мадам Кики в курсе, где прописана баронесса. Скоро должен объявиться Лунев, вот его и озадачу моё письмо… или самому? Да, надо самому ехать"
Когда показались окраины Олькуша, уже были поздние сумерки, поэтому возвращение князя мало кто заметил (ну, может пара припозднившихся гуляк… но они не в счёт). Домохозяйка уже спала как и немногочисленные постояльцы, Савватей наверняка уже был у своей ненаглядной Марыси… так что, если кто и отреагировал на его прибытие – так только домовой сверчок, переставший выводить свои рулады и терпеливо пережидающий, пока он опять останется один. Подождав, пока на удивление бодрый кучер перенесёт его немногочисленный но изрядно тяжелый багаж к двери в квартиру, и поблагодарив в ответ за проявленную заботу и нелёгкий труд дополнительным целковым, Александр ещё добрых пятнадцать минут стоял на улице. Наступившая тишина, звездное небо над головой, шелест листьев сирени, а главное – отчетливое ощущение наступившего лета заставили его счастливо улыбнуться. Перетаскав "чумаданы" за порог и бросив их в беспорядке, он первым делом стащил сапоги, потом стащил и небрежно запихал в платяной шкаф китель… и как-то незаметно вообще разделся догола, наслаждаясь прохладой и слабым ветерком из раскрытого настежь окошка.
– Наконец-то я дома…
* * *
Утром его разбудили непонятные, радостно-озадаченные чертыхания и грохот упавшего жестяного ведра у входа в квартиру – всё это вместе, сработало не хуже корабельного ревуна. В результате, денщик увидел своего офицера в чём мать родила, зато с Рокотом в руке. А князь увидел сперва руки, обнимающие его дорожный баул, затем самого Савву, даже в лежачем положении умудрившегося вытянуться по стойке смирно, затем старое мусорное ведро – прочно застрявшее на ноге Савватея.
– Э… с возвращением, Александр Яковлевич!
– Ну, Савва-а-а!
Александр не удержался и от души зевнул, едва не переклинив себе челюсть, после чего щёлкнул предохранителем на пистолете и им же почесал спину. Глянув на настенные часы, он опять зевнул и поплёлся приводить себя в порядок… Через полчаса, садясь за уставленный тарелками стол, князь не смог удержать короткий смешок: Савва изо всех сил делал вид что ничуть не удивился, обнаружив на кителе в шкафу новенькие погоны штабс-ротмистра. Сил хватило ненадолго и всего через пять минут денщика прорвало:
– А… это… Александр Яковлевич, а как это, а?
– Нда, очень точный вопрос, и главное – понятный. Ты разве не знаешь, Савватей, что чем ближе к большому начальству обретаешься, тем быстрей чины растут? При определённой удаче, конечно… И всё на этом! Поведай-ка мне лучше, как у нас на заставе дела обстоят – мне в штабе сказали что тишина и никаких происшествий?
– Да где тама, тишина… почитай каждый день постреливают…
Офицер досадливо поморщился, и поторопил замолчавшего денщика.
– Давай всё по порядку, с того времени как я отъехал из Олькуша.
