— Дело не мое, но несколько капитанов, что на Шенни с Вестерии летают, сюда по пути заскакивают, — деловито ответил тот и осекся. Понял проводник, что сдал принцу деятелей. Хотя полчаса лету особо ничего не решает. Вот хитрецы же. Наверное, и пассажиров цепляют. По пустыне мало кто вообще любит шастать, особенно кишащей ходжами и дикарями.
Мы прошли к самой сцене, аккуратно распихивая купцов. Помост высокий, в сторонке стоят девушки на продажу, закутанные в плащи, так купец создает интригу. Но взволнованные лица все равно видно, каждая особенная по — своему. Рабыни ждут своей очереди для демонстрации. Все улыбаются, излучают покорность и секс. Кроме одной единственной девушки. Я сразу ее приметил. Рыжеволосая стоит и плачет. Позади девушек виднеются морды надсмотрщиков, безучастно поглядывающих на показ очередной рабыни.
— Лот номер двадцать три! — объявляет сухощавый ведущий аукциона. — Рабыня из самих Валькийских джунглей! Двадцатилетняя девственница! Ей надоело лазать по лианам и пугать Дезрант, и она решила посмотреть, как тут у нас в славном городе Билазора!
На остроумие ведущего эмоций никаких. Все сосредоточены на товаре. Вышла совершенно обычная восточная девочка, разве что ляжки у нее накачены, будто с бревнами приседает по утрам. В остальном, ничего особенного.
— Да какая это валькийка, — буркнула Глория. — Ручонки слабые, где мышцы? Каждая вальки владеет луком, а у этой мышцы характерные не развиты. Фальшивка!!
Последнее слово она крикнула громко, до ушей продавцов точно долетело. Естественно никто там ничего не крикнул в ответ. Но по толпе зевак прошла волна сомнения.
— Ее звали Маша! — не вытерпел купец. — Дайте ей меч! Маша, покажи искусство боя. Богрус никогда не продавал лживый товар! Зачем меня оскорблять! Смотрите люди Билазоры!
Глория рассмеялась. Наши соседи покосились на нее. Вот делать нечего, внимание только привлекла, борзая.
Тем временем Маша на сцене начала размахивать палкой, выкрикивая боевой клич. Вышло забавно: голая девушка с накаченными ляжками показывает гладиаторские приемы, при резких атаках и молниеносных разворотах трясутся сиськи и жопа.
— Эта рабыня послужит вам хорошей телохранительницей, а для особых гурманов сможет осуществить самые сокровенные фантазии! — пропел аукционист. — Первоначальная цена один золотой рин! Кто даст один золотой?!
— Даже я ушла с молотка за три серебряника! — выкрикнула Глория. — Я! Истинная вальки. А это что за шут?!
— Я позову стражу, госпожа, не нарушайте порядок, — рыкнул со сцены ведущий. Я тыкнул Глорию в бок. И вдруг до меня дошло, эта сучка пьяна.
— Один золотой!
— Один золотой и серебряник!
— Два!
— Два!! — подхватил аукционист. — Кто даст больше?
— Два золотых и пять серебряников! — удрученно заявил кто — то из толпы. Будто уже купил, а с деньгами расставаться жаль.
— Два золотых и пять серебряников раз! — гаркнул аукционист.
— Пять! — выкрикнула Глория. Для меня это стало полной неожиданностью.
— Какого хрена Глория, — вырвалось из меня.
— Ваше величество, — покосилась на меня та с удивленной мордахой. — Я ваша рабыня?!
— Глория, ты нарываешься, — рычу я. — Куда нам девать эту гладиаторшу?!
— У Бруно оставим…
— Продано госпоже в туфлях рядом с одноглазым господином за три золотых рина! — ворвался злорадный крик ведущего. Глория скривилась. Меня вроде как оскорбили. Но не успела она опомниться, как девушку с помоста сразу подвели к нам два стражника. Подскочил ушлый на вид парнишка, сверкнул какой — то грамотой, мол он помощник купца и готов принять плату.
— Желаете провести первичный осмотр товара? — пискнул тот. Глория поморщилась, достала кошель и ссыпала ему три золотых монетки.
Рабыня опустилась на колени, принимая позу покорности.
— В подарок к товару почтенный Богрус вручает вам тунику под ее размер и ошейник без гравировки. Как видите, рабыня уже заклеймена обычным рабским клеймом. У нас есть самонаборные клейма, если желаете заклеймить еще, это обойдется…
— Достал уже, — гаркнула Глория. — Пшли отсюда…
Я посмотрел на Машу, видно, что рада хозяйке — женщине. Посматривает на Глорию карими глазками полными надежд. Я отмахнулся, пусть делает, что хочет. На корабле ноги этой Маши не будет.
— Может заскочим на мужской рынок? Купишь себе парочку Гариков? — с сарказмом произнес я.
— Одного достаточно, — прыснула Глория.
— Чего?!
— Бруно подарил мне Гарика и тех двух сучек. Они тоже теперь мои.
— Это за какие такие заслуги?!
— Ну, ваше величество, я позволила этому хмырю ночью посетить мои покои… Ревнуете?
— Еще чего, — буркнул я. А ревность — то кольнула. Ну вальки…
В это время на помосте показывает гибкость очередной «лот». Да не просто показывает, а вытворяет такое… шпагат, ноги себе на плечи, прогибы всякие. Девочка не щадя себя, демонстрирует свои возможности.
— Дочь бродячих артистов! — продолжает расхваливать ведущий. — Отец продал ее за долги! Посмотрите на эти позы, что она вытворяет!
Девочке лет восемнадцать, мелкая, груди практически нет. Все ее достоинства демонстрируются в гибкости. Вообще, тут каждая рабыня рекламирует себя, как может. Логика проста. Если тебя купят за высокую цену, то и относится будут, как к дорогой игрушке. У рабынь между собой это распространенная тема для бахвальства, объективная оценка, шкала. На Билазре это норма и естественность — понравиться и продаться подороже, угождать и лучиться счастьем. Но я не понимаю почему та рыженькая девочка продолжает хныкать. Некоторые девушки смотрят на нее с брезгливостью, есть те, кто поглядывают с сочувствием.
Гимнастка ушла за золотой рин. Глория посмотрела на свою рабыню, стоящую рядом на коленях. Маша явно довольна, что ее рекорд в пять золотых не побит.
Дальше пошли попастые танцовщицы. Их раскупали пачками.
Выпустили очередную рабыню, эта темненькая. Казалось бы, сейчас выпятит грудь или выпучит задницу, запоет, сальто там замутит. А та просто нахмурилась и показала всем язык. Толпа ахнула от такой дерзости. Купец Богрус подскочил с длинной увесистой плетью и начал хлестать ее. Та упала, стала извиваться и визжать. И тут всем стало ясно, что в ней особенного. Этот визг стал заводить толпу. Но с такой напускной непокорностью долго не протянешь.
Еще около часа пришлось ждать выхода рыженькой. С нее сдернули плащ только лишь, когда та вышла на середину сцены. Вернее, девушку туда насильно затащили.
Обнаженная, она попыталась прикрыться руками, но стражник нещадно ударил ее по кистям, смахивая ручонки с упругой груди, как листики с дерева. Рыженькая не стала реветь, а просто оскалилась в его сторону. Это выглядело так привлекательно и волнующе.
Когда она предстала во всей красе, толпа замерла. Я видел взгляды некоторых стариканов — извращенцев. Аукционист не спешил объявлять первоначальную цену. Он ждал, томил покупателей. Опытный ведущий, нагнетал обстановку.
Теперь я смог рассмотреть ее вблизи под щедрым светом факелов и масленых ламп. Даже не просто рыжая, а с огненным отливом, волосы ей, похоже, завили, эффект потрясающий. Зеленые глаза заплаканные, стоит трясется, хотя на улице жара, хоть кожу сдирай. Фигурка очень даже хороша, кожа белая, специально от солнца закрывали, пока доставляли сюда. Тут такой товар — экзотика. Она в очереди стояла последней. Умный продавец, оставил эту красавицу напоследок. Пока ждали и высматривали ее, скупили весь товар.
— Гостья с Запада, самый молодой и нежный лот сегодняшнего вечера, — ласковым снисходительным тоном произносит аукционист. — Чистое, невинное дитя, шестнадцать лет отроду. Посмотрите на эту невероятную фигуру и личико. Вы видите волосы, господа? Это пожар в сердце любого ценителя красоты. Ее имя Илена, но купивший ее сможет назвать, как захочет. Ведь это всего лишь рабыня!
— Я Илена! — взвизгнула вдруг девушка. — Илена из Камбрии! Я крестьянка барона Нисона! Передайте моим родителям, что со мной все хорошо! Отцу Герману и матери Ивоне!! Пожалуйста! Ведь должен же быть хоть кто — то из вас из Камбрии…
