Машина вбуривалась все дальше и дальше, «крот» уходил все ниже и ниже, и они вместе с орущим Гришко все глубже и глубже погружались в земные недра.
Дальше, ниже, глубже…
– Ты что, Стас?! – полковник снова воспользовался внутренней связью. Удивительно, как он смог дотянуться до коммутатора при таком крене. – Куда ты?!
Дальше, ниже, глубже…
– Остановись! Прекрати это!
Стас усмехнулся. Даже если бы он и мог, даже если бы он и умел управлять субтерриной, останавливаться все равно бы не стал.
«Крот» шел в свое последнее подземное пике, и пусть себе идет. А Колдун, помнится, говорил, что ад тоже прет наверх. Значит – поднимается им навстречу. «Повышенный уровень ада», – пришла в голову дурацкая формулировка.
В общем, слишком долго спускаться не придется. Рано или поздно полковник Гришко окажется там, где ему самое место. Ну а он, Стас… Он будет проводником полковника на этом пути. Хароном. Тютей.
Гришко добрался до запертого отсека управления. Он словно съехал с катушек. Полковник колотил по металлу пистолетной рукоятью и разбивал в кровь кулаки, как будто это могло что-нибудь изменить. Он даже стрелял по двери. Высадил всю обойму, чудом не попав под рикошет.
«Ну, и дурак», – отстраненно подумал Стас. Лучше бы Гришко просто застрелился.
* * *
«Крот» уходил в нижний мир, где нет места живым. И плевать! Наверху Гришко тоже не даст жизни.
Болела простреленная рука, из раны сочилась кровь. Сознание с трудом цеплялось за реальность.
Время мешалось с пробуренными пластами и терялось где-то в перемолотой породе. Гришко умолял, уговаривал, убеждал, угрожал, но его лживые слова растворялись в хрипах динамиков и теряли смысл, не доходя до сознания Стаса.
Перед глазами дергались и прыгали какие-то стрелки, плясали цифры на циферблатах. Кажется, навигационные приборы снова взбесились. За компанию с полковником. Впрочем, Стас все равно ничего не понимал в навигации. Да и не нужна она ему сейчас. И никогда уже не будет нужна. А то, что навигация отказывает снова… Не есть ли это верный признак того, что адские глубины уже близко?
Они оказались ближе, чем предполагал Стас.
Стрелки и цифры на панели управления могли обманывать и вводить в заблуждение, но то, что видел, слышал и чувствовал Стас, не могло. Его особые зрение, слух и чувства, слившиеся с машиной и распространившиеся за ее пределы, как всегда, открывали суть, скрытую от других.
«Так быстро»? – Стас даже ощутил некоторое разочарование.
За обшивкой уже слышались знакомые звуки – стоны, крики, завывания. Там, снаружи, метались чьи-то размытые бестелесные тени. И непонятно было, где кончается одна тень и начинается другая. Растрепанным бесплотным клубком они катались вокруг машины, вторгшейся в их обиталище, и старались отпугнуть, вытолкнуть. Старались, но не могли.
Для этих теней, казалось, вообще не существовало той твердой породы, сквозь которую пробивалась субтеррина. В какой-то момент Стасу почудилось, что и для «крота» ее больше не существует. Создавалось такое впечатление, будто «крот» бурился сквозь плотную пустоту и мрак. И даже больше – будто сам «крот» становится тенью, пустотой и мраком.
Снизу пахнуло жаром. Резко подскочившую температуру Стас тоже ощутил особым чувством – не кожей, а обшивкой «крота», с которым стал единым целым. Он ощутил ее буром, шнеком, титановыми боками…
Где-то внизу, сквозь трещины и расколы в… в породе? во мраке? в пустоте? уже виднелись зловещие кроваво-алые отблески.
В прошлый раз, в самом начале их путешествия, «крот» бежал от этого подземного огня. Теперь – наоборот, пробивался к нему.
Крики и стоны грешников теперь звучали громче. Они звучали теперь так, будто несчастные обитатели адских глубин стоят рядом и кричат в самое ухо. А вместе с грешниками выли, визжали, рычали и захлебывались в истошном лае обеспокоенные хранители ада. Стремительные, слитые с мраком и такие близкие адские стражи уже начали грызть и царапать обшивку «крота». Чтобы слышать все это, не нужно было обладать особым слухом.
За запертой дверью орал от ужаса Гришко. Орал, потому что слышал.
Геенна гостеприимно распахивала им свои объятья, и оставалось спуститься еще немного, как вдруг… когда вдруг…
Натужный треск и скрежет металла Стас сначала воспринял как хруст собственных костей – настолько прочным оказалось его единение с подземлодкой. Титановая обшивка рвалась, как бумага. Внутренняя начинка рассыпалась, как бусины с лопнувшей нити.
«Боевой крот» не выдержал близости с адом. Может быть, испытания, выпавшие на долю старой машины, превысили предел ее прочности и доконали «крота». Может, точкой разлома стало слабое звено – открытый наружный люк. Может, лодку сгубило неумелое управление Стаса. Может, субтеррину разорвали беснующиеся стражи подземного царства.
А может, ад просто брал одну душу, но еще не готов был забрать другую.
Задняя часть «Боевого крота» отвалилась. Вся корма, вместе с домкратами-толкачами, которые – Стас отчетливо видел это особым зрением – еще дергались в своей механической агонии.
Машину будто раскромсал на два неравных куска огромный тупой нож. Линия разлома прошла за запертой дверью отсека управления. Крики Гришко оборвались. Хотя, возможно, они просто смешались с хором других голосов снаружи и растворились в нем.
Еще истошно хрипел динамик неотключенной внутренней связи. Но уже вырубился бур. И шнек тоже больше не работал.
Переднюю часть машины развернуло и приподняло носом кверху. Она остановилась, словно вплавленная в раскаленную породу-пустоту-мрак перед створками адских врат.
Задняя часть «крота» опускалась вниз вместе с проседающими пластами. Будто чьи-то невидимые руки подгребали к себе добычу.
В какое-то мгновение Стасу показалось, что он все-таки услышал последний вопль Гришко, прорвавшийся сквозь чудовищную какофонию. В этом диком захлебывающемся крике полковника не оставалось уже ничего человеческого. А потом…
Потом отсекло все звуки. Сразу и вдруг. И ничего не стало.
Вернее, снаружи стало тихо, темно, неподвижно, мертво и твердо. И даже жарко уже не было.
Ад захлопнул свою пасть. «Меня не принимают даже туда, – пронеслось в голове Стаса. – Места закончились».
Значит, подыхать придется на пороге ада.
Панель управления прощально мигнула гаснущими диодами, но Стас не нуждался в свете. Он сидел в кресле Гришко, прикрыв глаза. Безумно захотелось отключиться, как обесточенная лампочка на пульте.
Что ж, некоторые желания имеют свойство сбываться.
* * *
Странное это было подземелье. Бункеры, туннели, переходы… В сводах зияли червоточины непонятного происхождения, но если их заделать и восстановить систему жизнеобеспечения… В принципе, здесь можно было бы жить. Работы, конечно, будет уйма, но, пожалуй, это место могло бы стать новым домом для беженцев из Екатеринбурга. Если, конечно, они сумеют сюда добраться.
