— Тор…
Да, я все еще здесь… Ловлю каждое твое слово.
— Оно означает не «смерть».
— Ты о чем?
— Кзабба… праздник… Это слово означает не просто «смерть».
— Да неужели? — Тор растерялся. По правде сказать, он думал о том, что губы у Элиссы должны быть сладкими от забуба.
— - Послушай… — в ее голосе звучала тревога. — Это очень важно. Мне попались две старинные книги… я нашла их в подземелье Академии, в тайнике. Только не говори, что их кто-то забыл. Их там нарочно спрятали.
Тор кивнул. Искушение поддразнить ее было велико. Нет, похоже, дело действительно серьезное. Поэтому он постарался не смеяться.
— Я прочитала одну из этих книг. Насколько я понимаю, это хроника того, что случилось в Карембоше — вернее, в Голдстоуне,- и писал ее один из Мастеров. Он называет себя Нанаком. Книга довольно толстая, я не буду пересказывать… Но если в двух словах, это история похищенного мальчика. Не обычного мальчика. Сына богов.
Она заметила, как Тор изменился в лице. Он медленно сглотнул и опустил кружку на стол — почти беззвучно.
— Продолжай, — от его беззаботности не осталось и следа.
— Его украли у Сонма и продали людям…
— … Мусорщики.
Теперь пришла очередь Элиссы. Она поставила кружку и побледнела.
— Так ты знаешь?
— Пожалуйста, продолжай,- бодро пробормотал он, стараясь не встречаться с девушкой взглядом.
— Я…хотела рассказать тебе это раньше. Когда Гот насиловал меня, я ушла в Зелень, чтобы… не чувствовать, как он… и… Я не знаю, как это назвать. Сон, видение… Я видела родителей с ребенком. Они были такие красивые… гуляли в лесу, на чудесной поляне. А потом ребенка похитили. И родители ничего не сделали, чтобы его спасти. Просто смотрели, как воры убегают…
— Рассказывай, — голос Тора стал сдавленным.
— А больше рассказывать нечего. Я очнулась. Остальное я знаю из книги. Мальчик вырос среди людей, но не знал, кто он на самом деле. Его приемные родители тоже не знали, хотя были Чувствующими. У мальчика обнаружился удивительный дар, и они отдали его учиться в Академию. Но Мастера увидели, что он сильнее их всех вместе взятых, и это их напугало.
Она смолкла. Перед глазами Тора вновь проплывали картины сна, который он видел в лесу.
— И тогда они придумали, как Связать молодого волшебника, — проговорил юноша. — Но тот узнал об их планах и разрушил Голдстоун вместе с Престолом Знаний. Погибло две тысячи человек… Теперь на месте этого города стоит Илдагарт, а на месте Престола Знаний — Карембош, Академия.
Элисса с сомнением покачала головой.
— А теперь объясни, откуда ты это знаешь.
— Во сне увидел, — он потер лицо руками.
— Я прочитала только первую книгу, — Элисса заговорила быстро, словно боясь сбиться с мысли. — Она написана на том самом древнем языке. Меня ему не учили, но я понимаю каждое слово. Никто не понимает, а я понимаю. Почему? И откуда я знаю, что истинное название Празднеств — не «Кзабба», а «Акзабба Вейсзуит»?
Тор молча покачал головой. Кто бы объяснил…
— «Кзабба» в переводе с древнего илдагартского — «Смерть». Вернее, так считается. Но это искаженное слово более древнего языка — того самого, на котором написаны книги. Не «Кзабба», а «Акзабба»… вернее «Акзабба Вейсзуит». Это означает «Смерть бога»…- Элисса всплеснула руками, словно эта мысль только что пришла ей в голову. — А что тебе еще приснилось?
Тор почувствовал, как по спине пробежал холодок. Но отступать было поздно. И он рассказал.
Когда рассказ был окончен, в «забегаловке» стало очень тихо.
— Эта Лисс, про которую ты говорил…. — Элисса несмело подняла глаза. — Она считает, что он жив и вернется? И что ты должен его остановить? Что за чушь?
— Это не чушь. Его зовут Орлак.
Элиссе показалось, что у нее немеют ноги. Тор говорит правду.
— Но самого скверного я еще не сказал,- он осушил кружку. — Угадай, как зовут его приемного отца?
— Тут и гадать нечего — это написано в книге. Меркуд.
— Тебе это имя ни о чем не говорит?
— Но Тор… получается, что твоему учителю не сто лет, не двести, а гораздо больше…
Во имя Света… пусть это будет достаточно сильным доводом, чтобы сделать дальнейший разговор бессмысленным.
— Почему бы и нет? Это еще не самое дикое, с чем мне довелось столкнуться — да и тебе, как я понимаю, тоже. Нас окружает могучее волшебство, оно протекает сквозь нас. Инквизитеры могут лишь догадаться, что мы — Чувствующие. А вот Меркуд нас нашел. Похоже, на него все и завязано. Я голову даю на отсечение: именно он все подстроил — чтобы ты уехала из Пустошной Топи. Он догадывался, что я попытаюсь взять тебя с собой в Тал.
Тор сосредоточенно нахмурился, словно усилием воли пытался стянуть в одну точку все мысли, которые в течение всех этих лет бродили на границах его разума.
— Его не устраивает, что ты со мной. Он знает, что ты тоже Чувствующая, которую не могут уличить инквизиторы. Ты слишком ценна, чтобы не принимать тебя в расчет. Может быть, ты не поверишь… но я уверен: это он сделал так, что мы не могли общаться мысленно! Постой… — его осенило. — Элисса… а почему ты уехала? Что заставило тебя уйти с женщиной, которую ты никогда раньше не видела?
Это был хороший вопрос.
— После Танца Цветов я надеялась, что ты… ну, ты сам знаешь…
Разумеется, он прекрасно знал, что она имеет в виду.
— Ты так меня напугал… — Элисса вздохнула. — Ты говорил так резко, так сердито… А Соррель была очень добра ко мне. Мне было одиноко, я не знала, что думать… Особенно в первый день. Но сейчас… наверно, мне надо было просто вырасти, чтобы это понять. Соррель нарочно подвела разговор к твоему отъезду. Да, теперь я знаю: она сказала, что ты уехал, а ты был еще дома. Думаю, она хотела, чтобы я на тебя разозлилась. Не знаю… Зачем ей еще было врать?
— Вот именно! Спорю на все золото Илдагарта: Меркуд плетет какую-то хитрую паутину, а Соррель — его сообщница. Элисса, если наш Меркуд — это тот самый Меркуд, приемный отец Орлака, то почему бы ей…
— Тор, пожалуйста… Она пять лет была моей защитницей. Она поддерживала меня, выхаживала, помогала мне.
— Конечно! А что ей еще оставалось? Такова ее задача. Я вполне допускаю, что она искренне полюбила тебя. Но за всем этим стоит Меркуд. Ее муж. С чего я это взял? А я тебе скажу: она — приемная мать Орлака. Они с самого начала были заодно. Они играли нами, как куклами, и сделали вес, чтобы мы не встретились.
Еще одна догадка. Но в голосе Тора не было и намека на радость. Элисса чувствовала себя опустошенной. Да, Соррель слишком легко вошла в ее жизнь. Она появилась слишком вовремя — когда Элисса страдала, не в силах найти опору и цель в жизни. И сейчас ей было больно именно потому, что догадка Тора оказалась верной. Еще один кусок картинки-загадки замер на весу… а потом встал па место. Она почти услышала щелчок.
