или просто поплевать в потолок, или прошвырнуться где-нибудь… Последнее я и выбрал. Оделся, вышел из дому и двинулся куда глаза глядят.
В итоге так увлекся, что дотопал до одного из парков, маленького, тихого и уютного. Уселся на берегу пруда и просто уперся задумчивым взглядом в воду, боковым зрением наблюдая за стайкой уток и слушая, как шелестят под легким ветром деревья. Хорошо… Единственное, что доставляло дискомфорт — это слежка.
Пасли меня круглосуточно. И враги, и люди Онежского. И задолбало это уже до такой степени, что невольно возникало желание встать и сотворить какую-нибудь дичь. Просто чтобы самому повеселиться и «шпиенов» развлечь, а то бедолаги наверняка заскучали.
Да, точно. Ща устроим перформанс…
Встав, я сфокусировался на ближайшей рощице. Сейчас оттуда выбежит белочка-фантом и проскачет мимо. Это пробудит во мне дух охотника, я кинусь за добычей, схвачу — и заточу, прямо с шерстью, хвостом и потрохами.
— Здравствуй, Илья…
Я вздрогнул. Уж этот чарующий голос я узнаю из миллиона.
Мигом забыв про создание фантома, обернулся и увидел ее. Линду.
Как всегда безупречная, она стояла метрах в семи. С заплетенными в косу волосами и в бежевом платье, достаточно просторном, но не настолько, чтобы скрыть…
— Привет, — оторопело выдавил я. — А ты зачем здесь?
— Тебя искала, — Линда приподняла уголки губ в полуулыбке. — Соскучилась. К тому же, — она погладила выпирающий живот, — видишь, как все получилось. Впрочем, это моя вина. Да, то зелье, которое я принимаю, служит и контрацептивом, но… Защита действует лишь в том случае, если партнер не является магом.
— Он мой? — я не отрывал глаз от живота женщины. Сколько времени в нем уже теплится жизнь? Судя по размерам, немного. Три месяца? Четыре?
— Да, Илья. Это мальчик. Твой сын.
Закружилась голова. Вот, сука, натурально: взяла и закружилась. А сердце так и вовсе пустилось в галоп.
Ребенок… Сын… Мой… То, о чем я последние пару лет мечтал в прошлой жизни, случилось в этой.
И так невовремя…
— Что такое? — Линда усмехнулась. — Выглядишь так, будто готов в обморок хлопнуться.
— Честно говоря, я близок к этому, — пробормотал я, пытаясь собрать мысли в кучу. — Ты в своем репертуаре, Лин. Внезапная как не знаю кто.
— Ну, извини, так получилось. Впрочем, — она помрачнела, — я сама виновата. Нужно было предусмотреть. И произошедшее — целиком и полностью моя проблема. А приехала я лишь для того, чтобы увидеть тебя. Ну и, — женщина провела рукой по животу, — чтобы ты знал. Возможно, когда-нибудь, когда станешь постарше, ты…
— Нет уж, — перебил я, отчаянно соображая, что делать дальше, и шагнул к Линде. — Это наш ребенок. И заботиться о нем я начну уже сейчас.
— Ты серьезно?
— Абсолютно.
— Значит, я приехала не зря? Мы снова будем вместе?
— Нет, Лин, — сжав волю в кулак, ответил я. — Сейчас это невозможно. Слишком много проблем. Находиться рядом со мной смертельно опасно и для тебя, и для нашего сына. Пока я могу помогать лишь деньгами.
— Деньги у меня и самой есть, — Линда нахмурилась, полные губы задрожали. — Мне нужен ты.
— Не сейчас, — еще тверже повторил я. — Пока вокруг полно тех, кто хочет меня сожрать. И эти суки не колеблясь возьмутся за вас, лишь бы…
— Все понятно, — перебила женщина. Лицо ее стало злым. — Откупиться решил. Тебе плевать на ребенка, но сказать об этом прямо боишься. Это ведь… так неблагородно…
— Да причем тут это? Я же объясняю…
— Все-таки зря я сюда приехала, — Линда покачала головой. — Зря… Что ж, этого следовало ожидать. Тебе всего шестнадцать, вся жизнь впереди. А я…
Всхлипнув, она развернулась и пошла прочь. Я двинулся рядом, прекрасно понимая, что для следящих мы как на ладони. А значит, Линдой обязательно заинтересуются. С-сука…
— Хорошо, — сказал я, хватая женщину за руку. — Сейчас мы едем ко мне. Подумаем, как быть дальше.
— Отвали! — рявкнула та, рывком освобождаясь. — Скотина! Видеть тебя не хочу!
Мля, это уже истерика… И что делать? Использовать магию, чтобы успокоить Линду, я боялся, поскольку такое вмешательство могло навредить ребенку. Оставалось просто идти чуть позади, слушая тяжелое дыхание женщины и надеясь, что пляска гормонов прекратится и она придет в себя самостоятельно.
Ага, щас…
Мы уже приближались к выходу из парка, и возле высокой кованой арки топтались трое полицейских. Увидев их, Линда ускорилась.
— Простите, пожалуйста, — обратилась она к стражам порядка, старательно изображая жертву. — Не могли бы вы спасти меня от этого странного парня? Идет за мной уже минут пять. На просьбы оставить меня в покое не реагирует. Наверняка под чем-то… Я его боюсь.
Тут я тупо встал, не веря своим ушам. Нет, я знал, что Линда та еще хитрожопая стерва, но…
— Молодой человек? — один из полицейских, явный любитель пельменей с майонезом, шагнул ко мне. Двое других остались на месте, но, судя по виду, были готовы действовать, если я начну исполнять что-нибудь из ряда вон. — Все в порядке?
— Ага, в полном, — даже не пытаясь скрыть сарказма, ответил я. — Птички поют, солнышко светит, у беременных баб гормоны шалят…
— Документики будьте добры.
Паспорт я демонстрировал, мрачно наблюдая за тем, как Линда торопливо направляется к «мерседесу», припаркованному за оградой.
Том 2. Глава 16
— Чего, Илья, смурной такой? — спросил Онежский, внимательно меня разглядывая.
Настроение и впрямь было ни к черту. Прошло уже три дня после нашей встречи с Линдой. За это время я пытался связаться с ней раз сорок, но успешными были только две попытки. Один раз она взяла трубку, чтобы сообщить, что находится на полпути к дому и с ней все в порядке. А другой — заявить, что больше не желает меня видеть. После чего — полный игнор. Однако Онежскому и остальным участникам экспедиции, среди которых были представители еще трех аристократических родов, о моих сердечных делах знать необязательно, поэтому…
— Да все броня эта ваша сраная, — ответил я, скорчив рожу понедовольнее. — Знаете, как в ней задница потеет? А у меня, между прочим, кожа нежная, могут опрелости пойти.
Андрей в ответ лишь усмехнулся и покачал головой. А вот бритый наголо дядька с не менее бравым, чем у Онежского, видом поцокал языком и нахмурился.
— М-да… — пробасил он, задумчиво изучая меня взглядом. — Внешне парень вылитый Мирон, но вот по характеру…
— Это верно, — согласился Онежский. — На шуточки дурацкие Илья не скупится. А вот отец его в юмор вообще не
