поднимать, заодно и некоторые параметры к нему подтянет. Хотелось бы все довести до максимума, но нельзя. И дело даже не в том, что до рассвета надо успеть отдохнуть, а в том, что придётся ограничиться парой часов сна.
Да, это ничто, после нескольких дней такой каторги и последующего апгрейда, но куда деваться? Ведь у Грешника нет власти, чтобы перенести штурм ещё на день.
Увы, остаток ночи придётся потратить на интенсивные тренировки.
Новые возможности – это прекрасно, но надо хоть немного с ними освоиться. Сами по себе навыки мастерской работы с умениями, увы, не возникают. Надо успеть хоть слегка с ними освоиться.
Лишь бы завтра не рухнуть от изнеможения…
* * *
Утро Грешник встретил на площадке, занимаясь последними приготовлениями. Шесть больших орудий, четыре поменьше и три гарпунных пушки стояли на позициях возле края. Чуть подтяни их вперёд, и можно работать. Ещё пара несуразных то ли недоразвитых бомбард, то ли убогих картечниц, ждали своего часа отдельно, тоже в полной готовности.
На тот случай, если культисты решат прорваться через южный вход в пещеру, неподалёку от площадки поставлен заслон из людей Тарка, Дейла и Чиппи. Пару баррикад для этого соорудили, и устроили завал из древесины, облитой смолой, маслом и присыпанной порохом. Поднеси факел, и пыхнет, а затем тяга понесёт дым к подножию Западного Близнеца. Все, кто не успеют выскочить, задохнутся.
На площадке же кроме Грешника, Порнозайца, Хоза и Ледибоя людей пока не наблюдалось. Кастовые были должны появиться ещё затемно, но не появились. Однако волноваться не стоит, потому как они почти наверняка не торопятся просыпаться.
А куда им спешить? Бескастовые всю чёрную работу сделали, привилегированным не пришлось даже палец о палец ударить. Сейчас придут на всё готовенькое, и попробуй им что-нибудь против скажи.
Последние приготовления заключались в монтаже увесистого бочонка на массивную треногу, установленную по центру площадки. Дело несложное, но ответственное. Если что-то сработает не так, это скверно отразится на успешности намеченного плана.
Хоз, прищурившись, оценил посадку бочонка на неказистом креплении и уточнил в который раз:
– Грешник, ты точно уверен, что так лучше? Мне ведь лишний провод кинуть недолго.
– Уверен. Всё будет нормально. Чем проще, тем надежнее.
– Это, конечно, согласен, – кивнул мастер. – Но как представлю себе такое, так сразу дурное в голове появляется. Не укладывается, каково это, в упор к эдакому стоять. Гарантию, что всё сработает чётко, дать не могу. Может всё же кину?
– Забудь, не успеешь уже, – сказал Грешник, прочитав сообщение на телефоне. – Они подходят. Если что-то сработает не так, это не беда, сработает другое.
Первые кастовые появились через пару минут. Грешник поначалу ни одного не узнал, да и знать их, честно говоря, не хотел. Всматривался внимательно, надеясь увидеть Лорда, но надежда эта призрачная, ведь тот, по замыслам командования, должен руководить штурмующей колонной на западном фланге. Бросить войско перед атакой, когда все на виду, и ещё не воцарился бардак ожесточённой схватки – слишком заметный поступок. Злейший враг так подставляться не станет.
Мужчина с непомерно-широкими плечами и грубым, будто кувалдой изломанным лицом, приблизился и хлопнул по плечу с такой дурью, что сбил щит:
– Ну чё, Грех, повоюем!
Взглянув на здоровяка спокойно, без малейших эмоций, чуть помедлил и спросил:
– А ты, собственно, кто?
– Я Толстый, а вот это моё дурачьё.
– А где Водник? Он за главного у вас должен быть.
– Вода при Лорде сейчас. Что-то мутят между собой, переиграли расклады. Так что главный тут теперь я. Ты всё понял?
– Как скажешь, – кивнул Грешник.
Толстый обернулся на собирающуюся перед выходом из пещеры толпу:
– Не, ну вы это видали. Он, кажись, понял. Гы-гы-гы!
Кастовые на это заулыбались. Не сказать, чтобы радостно и приветливо. Скорее маскируя боевые оскалы.
Толстый, между тем, продолжал брать бразды правления в свои руки.
Указав на возящуюся с треногой троицу, спросил:
– А это чё за тела, и чем они тут страдают?
Из толпы прыгающей походкой вышел юноша подростковой внешности. Бывают такие, когда возраст за двадцать, а больше семнадцати не дашь. Весёлый, скалится радостно, демонстрируя идеальные зубы. Но глаза и черты лица, нормальные сами по себе, в целом выстраиваются в гадливую картинку. Глядя на такого человека, понимаешь, что в детстве он мухам крылышки отрывал, а как подрос, перешёл на жертв посерьёзнее.
Отталкивающая личность.
И голос оказался неприятным, хотя если спросить, так сразу и не скажешь, к чему тут можно придраться:
– Толстый, ты разве их не узнал? Это же наш самый красивый трансвестит, и его сладкая шоколадка.
– Эй, Бурчик! – выкрикнули из толпы. – Ты с ними поосторожнее, они Резака трахнули и убили.
– Да-да! – добавил другой. – Потеряешь бдительность, они и тебе дымоход прочистят, а потом бритвой по горлу.
Толпа заржала, будто табун игривых коней. Радуются, шутят бесхитростно-тупо, и поглядывают при этом на Грешника, как коты на канарейку.
Порнозаяц, несмотря на все предупреждения, смолчать не смог:
– Слышь ты, ошибочно рождённый! Ты кого щас трансвеститом назвал и где шоколад увидел?!
– А ну захлопнулся! – рявкнул Толстый. – Грех, их быть не должно. Я не понял, что они здесь делают?
– Разве сам не видишь? – спокойно ответил он.
Толстый посмотрел на бочонок, на треногу, что его держала, пожал плечами:
– Ну и чё это вообще?
Порнозаяц снова не смолчал:
– Где вас столько времени носило? Пока вы там лобки друг другу брили, мы, между прочим, сами поставили и настроили вот этот баллистический дальномер. Вперёд, девчонки, давайте, можете пользоваться. Ну а мы отсюда сваливаем, не хотим мешать вашему интиму.
И, рассекая толпу, как ледокол рассекает ледовые поля, направился к пещере.
Недобро глядя ему вслед, Толстый пробурчал:
– Ваше счастье, что время ещё не вышло. Два боевых Педро, мать их. Грех, ну и хрень же ты у себя развёл. Никого получше этих штопаных не нашёл?
– И чем тебе они плохие?
– Да ты чё, совсем не видишь? Один юбку носит, второй за языком не следит. Неправильно это. У меня на районе таким вырастать не давали, их в асфальт затаптывали личинками.
– А мне вот за дальномер непонятно, – приблизился Бурчик и указал на бочонок. – Это вообще не похоже на дальномер.
– Да ты чё?! Ум включил? – делано поразился на это Толстый. – И когда это ты начал шарить в этих… в деревомерах, мать их?
– Так у меня дед всю жизнь отпахал геодезистом, он шарил, – ответил Бурчик. – Пока от цирроза не помер, рассказывал и показывал всякое. Реально какой-то странный дальномер. Походу древнее мамонтов. Грех, а как
