— Вы бросили меня, — настаивал Артём, сам не зная, чего желал добиться.
Извинений? Соболезнования? Жалости? Но явно не оправдания.
— У меня был выбор, — голос командира посуровел и стал сухим и жёстким, — Либо ты один, либо миллионы людей!
— Сколько пафоса. Да вы только думали о собственной шкуре! — вдруг вспылил Артём, не ожидая такого о себя.
— Пусть и так. Но миссия сейчас важнее.
— Вы ждали меня, но не пытались найти и помочь, просто вам был нужен предмет, но попытаться спасти меня не хватило духу.
Ефрем напрягся, взгляд его стал суровым и испепеляющим. Артём никогда не мог выдержать такого взора, но сейчас он чувствовал свою правоту, и давил на капитана.
— В драке я разбил предмет, — реакция Ефрема была непредсказуема, он вообще никак не отреагировал, словно ожидал этого, — Но, оказалось, — продолжил Артём, — что в часах моего отца, находился пароль. Я уничтожил его.
— Что за?! — воскликнул Борис, не прерывающий до этого разговор между сослуживцем и командиром.
— Теперь пароль вот здесь, — Артём постучал себя по виску двумя пальцами, — Это моя страховка, чтобы вы не кинули меня впредь, и что бы я вдруг, — парень многозначительно посмотрел на Дерягина, — не стал ненужным, как Карп.
Ефрем вспыхнул, зрачки расширились, но это был человек чудовищного самообладания, казалось, что никакие эмоции не подвластны над ним. Наступила тишина, тягучая, слышалось сопения людей в просторном помещении.
— Может, обсудим дальнейший разговор за столом? — предложил Тельцов, скорее всего, чтобы просто прервать напрягающую тишину.
— Отличная идея, с дороги я устал неимоверно.
Все стали медленно подниматься на второй этаж.
— Нас никто не представил, — мужик со шрамами придержал Артёма за предплечье, — Леонид Заболодский.
— Меня, наверняка, ты знаешь, — улыбнулся парень в ответ.
— Зачем ты так с Ефремом? — агент снизил голос до еле слышного шёпота, несмотря на то, что все остальные уже поднялись наверх.
— Он предал меня, как предал Карпа, один такой агент был, он сказал, что есть подозрения, якобы за ним следят, и этот… монстр, застрелил его!
— Командиру сейчас очень трудно. Миссия очень ответственная…
— Я это слышал уже, есть что-то кроме оправдания верного пса своего хозяина?
Удивительно, что Артём не заметил в глазах диверсанта злобы или ярости, а… уважение. Да, очень похоже на то. Чему же радуется этот новый знакомый? Тому, что признали его верность?
— А ты разбираешься в людях, — после минуты тишины изрёк Заболодский.
— Так, ведь по работе положено.
— Я не в обиде на твои слова. Это и вправду так. Я служу своей Родине, своим командирам верой и правдой, и обещаю исполнять свой долго до смерти!
— Странно, но я уважаю твой безумный фанатизм.
— Давно ты стал говорить людям в глаза, то, что о них думаешь?
— Вроде нет, — Артём задумался, и вправду, он впервые ведёт себя так дерзко и уверенно за всю свою жизнь, обычно он всегда стеснялся и боялся высказывать своё мнение, если оно не совпадало с большинством.
— Не стоит тебе с этим шутить. Дерзкий язык до добра не доведёт. А насчёт Ефрема, то дело не в моей преданности. Ты знаешь, почему он пошёл в армию?
— Нет, — признался заинтригованный Артём.
— Красные разбомбили мирный город. Это было давно, когда он работал ещё в городе на мирной работе, как миллионы людей. У него была семья, красивая жена, маленький сын, собака, дом, высокооплачиваемая должность. И всё это у него забрали. В один миг. Было перемирие, и люди спокойно суетились со своими делами, ни выстрела, ни взрыва, тишина, да покой. Но Красные нарушили хрупкое условие, и на мирный городок, где почти не было военных, посыпались мины и бомбы. Ефрем потерял всё. В один день. И представь, каково ему, смотреть в глаза Красным, зная, что они убивают такие же семьи, как и у него? Улыбаться, и здороваться с военачальниками, которые возможно отдали тот приказ о бомбардировке во время перемирия. Каково ему? Я на его месте, не приведи Господь, конечно, убивал бы всех, до кого мог бы дотянуться. Но командир железной выдержки человек, он заковал собственное сердце, похоронил воспоминания. Кажется, что даже я, вспоминая о его семье чаще.
— Нет, — возразил поражённый Артём, — Он всё помнит. Время ни черта не лечит, я в этом тоже убедился. И сердце у него не заковано. Может он и делает из себя жесткого лидера, но видел бы ты его лицо, когда он понял, что мы не смогли остановить теракт поезда. Сколько тогда людей погибло, каким он задумчивым был после этого.
— Наверное, ты прав. Тогда не нужно делать ему больно. Он и так понимает, что поступает, не всегда правильно, и я не знаю почему, придёт время, и он всё тебе сам объяснит.
— Не думаю, что он захочет поговорить по душам, как только мы начали задания, и я узнал его с другой стороны, мы не совсем, так сказать, ладили.
— Нет-нет. Ты видел его взгляд, когда ты высказывал ему претензии? Что в нём было?
— Злость, ярость, разочарование, — пожал плечами Грачёв, давая понять, что это совершенно очевидно.
— Ты ещё плохо разбираешься в людях. А в таком человеке, как Ефрем, и я иногда теряюсь. Да вот только этот взгляд я сразу заметил. В нём было уважение.
— Ну, уж нет, этого точно не может быть.
— Он уважает тебя, то, что ты не предал миссию, и смог не только побороть Красных, но и поборол самого себя, ты вернулся к нам. Значит долг, и честь для тебя что-то значат, а Ефрем уважает и ценит преданный и верных людей. Ещё он уважает тебя за то, что ты не побоялся высказать своё мнение, ты не струсил выступить против него. Вот увидишь, я был прав.
И уже в полной тишине, они поднялись наверх, где в небольшой комнате, бывшем кабинете начальника завода, расположилась столовая. Борис расставил скудную провизию, разлил по рюмке каждому спиртного, какого именно, Артёму сейчас не было дела.
— Завтра, мне нужны бодрые бойцы с ясным умом, — более чем понятно, намекнул Дерягин, и удалился.
— Вот так. Значит, в хлам напиться не удастся, — с огорчением истолковал слова командира Захар, где-то пропадавший всё время встречи «блудного сына».
— За встречу, — Борис поднял рюмку, — я рад, Тёма, что ты снова с нами, я даже заскучал.
Они выпили, закусили.
— Как вы выбрались и Нового ключа, и вообще что произошло? — пока память у агентов не отшибло алкоголем, поинтересовался Грачёв.
— Ну, история не самая интересная, — начал повествование Борис, — со мной куда веселее приключения случались. Приходим мы, значит, к Левше, агент наш. А он нас приводит к ангару. У Ефрема нашего, чутьё собачье, как-то понимает, что дело палённым пахнет, и мы готовимся. Ворота открываются, и как эти черти накинулись!
