Моргул кратко изложил суть послания и добавил:
– Локхед несколько раз заметил, что Видомина просила именно вас осмотреть место строительства первого концентратора за Пепельным хребтом!
Так вот оно! Вот где они решили нанести удар, четко осознал Моандор, предчувствие не обмануло его. Он понимал, что все идет к этому, особенно после того, как Видомина сама напросилась на осмотр таталийских земель. Это было умно и предсказуемо. Проклятая ведьма, думает, я не поверю.
– Локхед не только умный, но и очень смелый человек. Не всякий решится донести такое. Браслеты молчания придали ему сил, – указал Дракис.
– Это было верное решение, разослать их лидерам стран союзников, это внушает доверие, и теперь мы пожинаем плоды.
– Так что мне делать? – в голосе Дракиса была заносчивость и даже обида. Синкат, судя по словам Нагаша, готовил огромную наступательную операцию, а он все таскается по столицам, пугая черным плащом вельмож и прекрасных дам, перевозя почту…
– Я хочу присоединиться к войскам, идущим в наступление. Хочу сам увидеть, как падут легионы Светлого круга. Полагаю, нужно немедленно устранить сеть предателей, если таковая имеет место, пора действовать!
– Именно, вот и действуй. Передай это послание Нимбусу, он сейчас здесь, в Агону. Постройка концентраторов по его части.
– Но он же лучший друг Видомины, так им будет только легче покрывать друг друга. Вокиал также строитель…
– Ты ставишь под сомнение мои приказы? – как звук бича этот голос осадил Дракиса.
– Я повинуюсь, я немедленно отправлюсь к владыке Нимбусу! – Будто став меньше ростом, Дракис повернулся и пошел к дверям, как его окликнул хозяин башни:
– И не торопись в Фолию, там есть кому поработать. Побудь в Колдсоуле, я там теперь редко бываю. Миноец Шакти не справляется с валом забот, даже часть на Синката хочет свалить, а дело важное и ответственное.
– Это в связи с молодым белым колдуном?
– Да, её брат везет добычу прямо к нам в руки. Девушку надо только принять там, в глубоком тылу арагонцев. Сам не хочешь попробовать?
– Я хочу сражаться с заговорщиками, вести армии против Белого круга. Похищать и портить невест это по части Синката!
– Странно, и Шакти так считает. Ну ладно, быть посему. А ты… – Моандор выдержал паузу. Дракис замер, напрягшись, как струна. – Отправляйся на наш остров и будь там, пока я не призову тебя. Тебе ещё одно задание. Узнай, где находятся моргулы Видомины, Пти, Нимбуса и Кси. Как только они все окажутся здесь, в Агону, дашь мне знать.
– Моргулы нойонов-воинов должны быть в войсках… – начал было Дракис.
– Ты меня понял?
– Да, владыка!
– Свободен…
Бесшумно раскрылись двери, черной тенью скрылся за ними его ученик.
Что же, они готовятся к удару, и мы готовимся. Моандор думал о разговоре с Нагашем. О том, что пропала малая часть тероморфа. Заговорщики – они думают сделать со мной то же, что я сделал тогда на Зейлоте. Видомина, Пти, Нимбус, возможно кто-то еще готовятся убить его и Нагаша. Но где они ударят – в Колдсоуле, в Агону или все же в Таталии? Таталийский вариант сегодня получил резкое подтверждение. Моандор никому не признавался, что после сообщения о похищении нойоном Пти части тероморфа, он просто боялся подолгу находиться в Колдсоуле, где любой летящий мимо дракон-дух мог оказаться смертельно опасным.
По его приказу здесь в Агону под банальным предлогом всегда находился один из заговорщиков. Тут они не решатся, значит – остается Таталия, осмотр этой стройки. И покушаться будет Нимбус-строитель, скорее всего он…
Моандор приказал включить изображение с астральных зондов дальнего действия, его интересовал юг Лордарона.
– Настройте связь с Синкатом, немедленно, – указал он личу. Тот что-то отрывисто засвистел.
Следовало развеяться от дурных мыслей. Перед глазами Моандора в первых лучах зари зеленели верхушки елей. Сейчас все начнется, вот-вот… Нойон обожал такие моменты, ловил в них вдохновение. Сейчас посмотрим, чего стоили все приготовления Нагаша.
– Связь устанавливается, – виртуально доложил лич.
Тончайшей экран из стааховой пыли разросся для лучшего обзора. В Лордарон пришло утро.
Южный Лордарон, окрестности Уру-Итиля
Лазарен не понимал, что его раздражает, он сидел, прислонившись к стене, и спал. Он именно так и уснул, вывернув кисти в жестких путах. Больно. Вот-вот он снова провалится в сон, но на лицо давит и давит что-то теплое, наконец, не выдержав, Лазарен приоткрыл глаза. Сквозь щели крыши падали яркие желтоватые лучи. В этих столбах виднелись мельчайшие пылинки, которыми был полон воздух.
Разведчик окончательно проснулся и сполз на землю, руки его немного отошли. Он снова оказался прижат к тяжелому бревну. Приятное тепло ласкало кожу. Но вот он прислушался – шум снаружи, какие-то далекие крики, скрежет металла. Вот что его пробудило на самом деле, этот шум. Далекий, явственно приближавшийся гул трясущейся под сотнями сапог земли.
– Ей-ху, хей-хо, хей-хо! – Где же он все это слышал, видел, ощущал?! Мысли с безумной скоростью крутились в его скованной браслетами и болью голове. Карстольд, война, орки!
Тут же громкий топот, свист, вой и стук подкатились совсем близко. Разведчик представил себе деревушку такой, какой запомнил её со вчерашнего дня. Вся центральная дорога была сплошным потоком ревущих, лающих криков. О стены его сарая ударили стрелы. Одна, две, больше… Совсем близко шаги, бег. Протяжный металлизированный стон поверженных големов. Разведчик перехватил сковывающие путы и, упершись ногами в стену, стал быстро тереть веревки об угол опорной балки. Там на стыке вбили настоящий металлический гвоздь – довольно редкое дело для местной бедноты. Лазарен приметил его ещё два дня назад, и сейчас время гвоздя пришло. Орки, видимо, застали их врасплох. Непонятно, что это значило в ходе войны, но случайно убить пленного они могли запросто.
«Тебя все равно освободят на рассвете», – вспомнил рыцарь слова Аджита, но тот мог иметь в виду все что угодно, а сейчас любой зеленокожий урук мог случайно пропороть его саблей.
Разведчик напрягал все свои силы. Последними словами он проклинал Кип-де-Зула – за его браслеты, Келлсара – за его тупость, а весь мир за эту войну. Вот сначала первая, а потом и остальные веревки порвались, отвалившись одним взлохмаченным лоскутным комом.
Оставалось освободить ноги. Лазарен подтянулся к бревну, перегнулся и потянул конец на себя затекшими от усталости руками. Снаружи крики, вой, удары, металлический лязг – они пытаются сбить внешний засов. Разведчик пытался что-то сделать, пальцы скользили, он весь покрылся испариной, тянул, что было мочи, но веревка туго сидела на своем месте.
