Прикидывая текущую расстановку сил, понимаю, что теоретически мы в плюсе. Когда выведем из игры командиров предателей, то против троицы из Тосэн выступят аж шесть бойцов. Онибаку в полном составе и Ли Джун Со, с верным Такаямой и загадочным командиром‑психом. Но даже численный перевес в два раза, не придает уверенности в задуманном. Что‑то гложет меня. Ощущение такое, будто я что‑то упускаю из виду – нечто очевидное, но пока неуловимое.
Ломая голову над этой загадкой, я на какое‑то время выпадаю из реальности. Прихожу в себя только тогда, когда передо мной распахиваются автоматические двери Спортивного Центра Тайто. Проскочив мимо девушки на ресепшене, которая в этот момент увлеченно болтает с кем‑то по телефону, отправляюсь в раздевалку. Чтобы не светить свежими шрамами перед бывшим якудзой натягиваю футболку с длинными рукавами, наподобие лонгслива, и только после этого захожу в, пропахший потом, тренажерный зал.
В столь ранний час желающих позаниматься совсем немного, поэтому помимо меня в зале лишь парочка пыхтящих мужиков у стоек для приседа. Оглядевшись в поисках Сато и не обнаружив оного в пределах видимости, приступаю к разминке. Может выходной взял, а зал открыла девушка‑администратор? Но не успеваю я разогреться перед основной тренировкой, как сзади раздается грубый, прокуренный голос.
– Здорово, малец! Давно тебя не было, неужели опять приболел? – в басовитом голосе слышится насмешка. Но я достаточно чуткий слушатель, поэтому, помимо явного злорадства, улавливаю еще и отголоски тревоги. Кажется, утро перестает быть томным.
– Здравствуйте, господин Сато. – оборачиваюсь и отвешиваю легкий поклон мужику в возрасте. Мне не жалко, а он может поскорее отвалит.
– Охо, кто это тебя так? – отставной бандит без зазрения совести тычет пальцем в мою помятую физиономию.
– Девушка.
– Она, что у тебя янгире*?
*Янгире – жестокие и беспощадные садистки. Эти девушки – жертвы тяжёлого психоза или других психических отклонений (обычно их невменяемость объясняется детскими травмами или другими болезненными переживаниями прошлого). Они могут быть совершенными маньячками, способными устроить кровавую резню на пустом месте.
Память анимешника Тон‑тона подсказывает, что дядька в какой‑то мере прав. В характере Ито Хоши явно прослеживаются нотки данного типажа. Но не это меня удивляет, а то, что мужик его возраста в курсе о подобных культурных явлениях. Старый бандюган не похож на того, кто одинокими вечерами засиживается в своей комнатке отаку, листая любимую мангу. Я скорее поверю в то, что этот убеленный сединами мордоворот, когда‑то пытал задрота, по типу того же Тон‑тона.
– Что‑то вроде. – смущенно произношу в ответ. Неординарные познания Сато превращают этот диалог в нечто неловкое. Помню, как отец, точно также пытался обсуждать со мной мемы. Стоит ли говорить, что в тот момент я испытывал испанский стыд. Прямо как сейчас.
– Во времена моей молодости такой херни не было. Вы – молодежь совсем с ума посходили от вседозволенности. – с чего‑то выговаривает мне этот оплот «нравственности». Да на его руках столько крови, что хватит Токийский залив покрасить – гребанный лицемер! – Я чего подошел, у твоего пропуска срок закончился. Надо бы новый выписать, пока нас не спалили. Не хочу из‑за такой мелочи вылететь с работы, поэтому, как закончишь с тренировкой, зайди ко мне.
Точно! Пропуск ведь был выписан на месяц. Теперь понятно, откуда эти нотки тревоги в голосе Сато, а я уже себя накрутил. Бывший якудза попросту опасается за свое хлебное место.
Не дожидаясь от меня ответа, «босс качалки» вразвалочку удаляется в сторону тренерской каморки. Я же в свою очередь возвращаюсь к прерванному занятию – разогреваю мышцы и суставы перед тяжелой работой. Простой у меня не настолько существенный, поэтому можно смело обойтись без вкатывающей тренировки и сразу приступить к тяжелой пахоте до седьмого пота.
Через пару часов, футболка становится насквозь мокрой от пота, а мышцы перестают слушаться. Впервые за тренировку присаживаюсь на скамью, ноги безбожно дрожат. Не стоило перебарщивать с приседом. И дело тут не только в ходящих ходуном нижних конечностях. Бездумно налегая на приседания со штангой, я рискую застрять в теле коротышки на всю оставшуюся жизнь из‑за компрессии позвонков.
Впрочем, я замечтался. Учитывая текущее положение дел, жить мне осталось недолго. Так что не стоит париться по пустякам. Главное не сдохнуть до того момента, как лишусь девственности, а там гори оно все синим пламенем!
Немного отдохнув и приободрившись, направляюсь в сторону тренерской каморки. Костяшками пальцев отбиваю незамысловатый ритм по дверному полотну и через пару секунд получаю дозволения войти в святая‑святых.
А он неплохо устроился. Помимо дежурного стола со стулом, в углу помещения стоит тумба с телевизором, напротив которой располагается удобное кресло, судя по всему, массажное. Не удивлюсь, если этот дорогущий девайс покупался для нужд посетителей зала, но ушлый бандюган в отставке захапал его себе.
– Слушай пацан, помоги, а? – указывает Сато узловатым пальцем на тумбу. – Там вилку в розетку сунуть надо, у меня рука не пролазит. А я пока пропуск тебе заполню, лады?
Киваю и без задней мысли присаживаюсь возле предмета мебели. Просунув руку между стеной и спинкой, принимаюсь шарить в поисках провода.
– Ну как, получается? – раздается сзади голос хозяина каморки.
– Да…почти…дост… – пальцы нащупывают злосчастный провод, но договорить не успеваю – затылок взрывается болью, в глазах темнеет…
В себя прихожу внезапно – рывком. Голова идет кругом и я совсем не понимаю, где нахожусь. Сознание спутанно, перед взором все плывет. Но не это самое ужасное, а то, что прямо перед моим лицом маячит рожа мертвеца.
– Босс, кажется, мелкий уродец приходит в себя. – призрак отвешивает мне оплеуху и щеку обжигает болью. – Не отключайся, я и так потратил дохера времени, чтобы привести тебя в чувства.
– Ты…ты…мертв. – с трудом связываю звуки в слова. Каждая попытка выдать что‑то членораздельная отдается мучительной, тянущей болью в затылке.
– Нет, мелкий выродок – это ты уже считай, что труп! – еще один удар, на этот раз более злой приходится по носу. Чувствуй, как по подбородку принимается стекать кровь. А вот боли после удара толком не ощущаю, ведь ее источник не такой сильный, как тот, что на затылке. – Прежде чем прикончить тебя, я вырежу оба твоих сучьих глаза!!!
Кулак, затянутый в кожаную перчатку, обрушивается на мою скулу. Неумело, без акцента, но с огоньком! Голову отбрасывает в сторону, отчего боль в затылке накатывает с новой силой. Не будь я крепко привязан к стулу, то мигом оказался бы на земле от этой размашистой оплеухи. Сквозь, набегающие, слезы различаю огоньки безумия в единственном глазу моего обидчика.
Почему он еще жив? Я ведь убил ублюдка, смял череп при помощи дзюттэ. Так почему его ненавистная рожа маячит перед моими глазами. Я что схожу с ума? – Не похоже. Судя по вмятине на голове, со стороны повязки, прикрывающей пустую глазницу, якудза все‑таки выжил. Надо было приложиться еще раз, чтобы его гнилой череп лопнул. Не думал, что когда‑нибудь окажусь на месте пресловутого героя, который оставил за своей спиной недобитого злодея. И вот мы здесь. Герой привязан к стулу, а злодей готовится устроить суд Линча. Н‑да, не так я представлял себе эти выходные. Вот и аукнулся мой пофигизм, а всего‑то и нужно было, что маску надеть. Гребанный Акихико, комнатный гангстер, мать его!
– Хватит, Керо! – окрик неизвестного осаживает обидчика.
Оглядываюсь в поисках "спасителя" и натыкаюсь взглядом на седого, коротко стриженого мужчину в годах, с аккуратной бородкой на обветренном лице. Своим внешним видом он больше напоминает рыбака с Окинавы, а не Оябуна влиятельной преступной группировки. Его выдают лишь глаза, принадлежащие скорее не человеку, а снулой рыбине. Еще никогда я не видел настолько «мертвых», ничего не выражающих зеркал души.
