— А чтобы не повторилась история Джейка, — продолжил Сид, — надо попросту подготовиться получше.
Потом он оттолкнулся от косяка и отступил в темноту, буркнув на ходу:
— Ещё раз извините, что помешал…
Оставшись в тишине, нарушаемой только его дыханием, Роберт понял, что Сид просто очень одинок. И несчастен. Поэтому Роберт не смог снова вернуться к своему холодному белому ангелу. Не подаренный поцелуй — самый сладкий. Может быть, не стоит портить это чувство пародией на отношения между живыми людьми?
Роберт улыбнулся Мортэму, погладил его по щеке и, пожелав спокойной ночи, ушёл к себе.
Дагмар старался проводить как можно больше времени в своей комнате — точнее, в одной из комнат дома Эриха, его нового владельца. Эрих выкупил большинство вещей Дагмара, дабы сделать его новое обиталище максимально похожим на прижизненное, и предлагал даже выкупить его дом, но Дагмар отказался. Он не хотел возвращаться.
Весь мир, казалось, ощетинился иголками и каждую секунду показывал ему, кем, а точнее, ЧЕМ он стал. Было больно встречаться взглядом с Эрихом. Это напоминало о перевоплощении. Было больно смотреть на город из узкого окна и вспоминать слова Лорэлая — «Весь город населён пищей». Сам певец не только давно смирился со своей новой сутью, но и стал находить в этом определённую прелесть. Или же он мстил живым за то, что они — живые.
Дагмар поёжился. Лорэлай раньше казался ему взбалмошным и истеричным, как все артисты. Он относился к певцу с чуть высокомерной снисходительностью. И он мог бы понять Эриха. Тот всегда любил мужчин с яркой внешностью, им он склонен был прощать всё. Но на деле Лорэлай оказался не просто капризным, но при этом безобидным существом. Эрих частенько цитировал кого-то из древних: «Дай человеку власть, и ты узнаешь, каков этот человек». Дагмар узнал, каков Лорэлай. И ему стало страшно. Ещё страшнее становилось от осознания того, что и сам он может оказаться таким же. В подобные минуты Дагмар почти ненавидел Эриха за то, что тот сделал из него подобие Лорэлая.
— Привет. Ты как обычно не занят? — весело донеслось с порога. Лорэлай никогда не стучал и буквально вламывался в любое время дня и ночи. Словно показывал, что он здесь хозяин. Или, по крайней мере, любимчик Хозяина. Дагмар резко повернулся к нему, не вставая из кресла, и отложил книгу. Ещё парочка таких вторжений, и Дагмар выскажет Лорэлаю всё, что о нём думает… Но Дагмар замер.
На сей раз Лорэлай был не один. Одной рукой он держал за загривок какого-то парня. Судя по торчащим во все стороны разноцветным пучкам волос и общему виду одежды, это был панк откуда-нибудь из Нижнего города. В Трущобы Лорэлай не спускался. Парень чуть пошатывался, смотрел в пространство стеклянными глазами и едва заметно улыбался. Наркотики. Или гипнотизм вампира. Или и то, и другое.
— Я вот подумал, раз ты не хочешь охотиться, то может быть, тебе стоит немного помочь для начала? — произнёс тем временем Лорэлай, приближаясь и бесцеремонно волоча за собой податливое тело. Парень был выше и крепче изящного певца, будь Лорэлай живым — не справился бы с ним. Но сейчас он легко мог свалить одним ударом даже такого здоровяка, как Хром. Дагмар вскочил.
— Что всё это значит, чёрт побери? — прошипел он.
— Это жест примирения и приглашения к дружбе, — невинно произнёс Лорэлай, элегантно улыбнувшись. — Раз уж мы вынуждены жить бок о бок и делить Эриха, то нам необходимо относиться друг к другу немного мягче, ведь так? Брось, брось, Дагмар, я прекрасно знаю, что ты меня не переносишь. Надеюсь, после этого маленького подарка ты изменишь своё отношение…
— Подарка? — Дагмар почувствовал, что похолодел ещё больше. Разве возможно похолодеть мертвецу? Стало жутко. И тошно. Тошно физически.
— Не бог весть что, — Лорэлай оценивающе оглядел панка, — но для начала сойдёт и такой, правда? Он чистый. Что удивительно.
Глянцевые гладкие ногти, покрытые перламутровым лаком, легли на плохо выбритый подбородок одурманенной жертвы.
— Думаю, у него хорошая кровь. Я чую. Болезнь или застарелая наркомания пахнут кислой гнилью. А он пригоден к употреблению…
— Прекрати! — рявкнул Дагмар. Подскочил, рванул парня к себе, встряхнул его.
— Эй, эй, слышишь меня? Беги отсюда немедленно! Спасайся!
Панк попытался сфокусировать стеклянный взгляд. Где-то на заднем плане — смех Лорэлая.
— Ну что ты, Дагмар! Он согласен и сам отдать тебе свою кровь, — певец приблизился и положил руку на плечо панку. — Правда, дитя моё? Ты отдашь кровь свою Тьме и будешь жить вечно…
— Это чушь собачья! — сипло заорал Дагмар, потом встряхнул панка ещё раз. — Ты что, не понимаешь, что тебя привели сюда на смерть?!
— Смерти не существует, — глухо и заторможено ответил панк. — Возьмите всё, что у меня есть… Я хочу этого…
Он поднял жилистую руку и оттянул воротник. Голова Дагмара закружилась от аромата молодой кожи и укрытой многочисленными мягкими покровами крови. Пошатываясь, он отошёл к окну, прижался к портьере и сдавленно проговорил:
— Это один из твоих, из посетителей клуба мёртвых? Лорэлай, это чудовищно! Зачем ты обманываешь их?
— Я не обманываю, — покачал головой певец, и по его смоляным волосам пробежала змейка отражённого света. — Посмотри на нас с тобой. Разве мы не доказательство того, что смерти и правда не существует? Мы мертвы и совершенны. Помоги этому мальчику стать таким же.
— Эрих не станет делать из него ещё одного вампира, — прошипел Дагмар, тяжко сглотнув и тщетно пытаясь избавиться от назойливого аромата живой крови, застрявшего где-то под языком.
— Не станет, — согласился Лорэлай, — и что? Мальчик будет всё-таки мёртв и всё-таки совершенен.
— Зачем ты притащил его сюда? — Дагмар стискивал челюсти, борясь с искушением подойти, обнять безропотную жертву и вонзить зубы в мягкую кожу, сначала неподатливую, эластичную, как резина, а потом обнимающую дёсны крепко и плотно.
— Я хочу, чтобы ты, наконец, осознал, что изменился, — пропел Лорэлай. — Ты не тот Дагмар, что был раньше. Ты такой же, как я…
— Нет! — вскричал Дагмар, — я не такой!
Лорэлай усмехнулся уголком губ. Потом положил ладонь на шею аморфного создания, добровольно отдавшегося в лапы хищнику, острый ноготь на мизинце медленно и аккуратно вдавился в кожу и оставил кровоточащую царапину. Панк чуть вздрогнул, но не отшатнулся, не бросился наутёк. Дагмар почувствовал, как всё внутри него сжалось. Капелька крови, как маленькая сладкая ягодка, заманчиво поблескивала на подушечке пальца Лорэлая. Целая вселенная наслаждения — в одной алой капельке. Никакие инъекции не сравнятся с этим!
