Майор встал с кресла, направился было к двери, но остановился на полушаге:
— Да, забыл совсем! Держи, Олег. Только не свети особо.
Я благодарно кивнул, принимая из рук Исаева кобуру со старым добрым АПС-17. Все-таки без оружия как голый, каждый тебя обидеть может. Пистолет сунул в брючный карман — штаны мешковатые, свободного покроя, так что в глаза не бросается. Доставать, конечно, не очень удобно, но ничего не поделаешь. Кобуру по размышлении бросил на диван, спрятав запасной магазин в нагрудный кармашек. Нож я сохранил свой, теперь он красовался в новеньких ножнах на левом бедре. Ну вот, совсем другое дело!
— Спасибо, товарищ майор!
— Кушай не обляпайся. Пошли уже.
Нам с Галей ничего не оставалось, как последовать за майором. Петрович, понятное дело, один в блоке оставаться не пожелал и прошмыгнул в дверь у меня под ногами. В коридоре в полной боевой готовности обнаружились люди Калашника. Самого его не было видно, командовал сержант Миха. На мой вопросительный взгляд он дернул щекой — типа ничего страшного, по делу босс отлучился — и жестом велел бойцам занять позиции. Те технично рассредоточились, взяв нас троих в коробочку. Сержант пошел впереди, отчего-то проникшийся к нему симпатией Петрович составил Михе компанию. Так и двинулись к лифту, до которого добрались без приключений. Загрузились в кабину, причем двое Охотников остались в коридоре — видимо, прикрывать отход. Паранойя паранойей, но осторожность еще никому в нашем деле не вредила. Поневоле и мне передалась общая нервозность, я даже хотел ствол достать, но, глянув на Галю, передумал. По-моему, до нее только сейчас дошло, в какую глубокую задницу мы угодили. Бледная как смерть, нижняя губа едва заметно подрагивает, как будто она еле сдерживается, чтобы не разреветься. Черт, как не вовремя! Я осторожно сжал ее ладонь в своей, шепнул на ухо:
— Держи себя в руках. А то передумаю на тебе жениться, на фига мне плакса?
— Дурак! — фыркнула она и прижалась ко мне всем телом.
Пришлось аккуратно приобнять ее за талию. Наблюдавший за этими телячьими нежностями Петрович зыркнул зеленым глазом и одарил меня образом, который можно было расшифровать как прямой призыв к действию. Все бы ничего, вот только место таковому действию никак не соответствовало, а посему я ответил предельно некорректно, обозвав его извращенцем, да еще и сравнил напарника с приснопамятным Вискарем. Петрович обиженно фыркнул и принялся тереться о сапог Михи.
Лифт тем временем доставил нас к месту назначения и гостеприимно распахнул дверь. В большом круглом зале, куда сходилось не менее десятка шахт, нас ждал Дима Калашник с парой упакованных в броню и глухие шлемы бойцов. Судя по фигурам, парни другие, не те, что остались в жилом блоке. А что, толково. Организовали подстраховку по всему маршруту. По коридорам меньше чем вдевятером не перемещаемся, при этом большая часть личного состава боеспособна в полной мере, только меня с майором можно было рассматривать как половинки от полноценной боевой единицы — без брони и с пистолетами нам с Охотниками не сравниться. Лейтенант перекинулся с Михой парой дежурных фраз, выясняя обстановку, и мы двинулись дальше. Большую часть пути преодолели без приключений. Неприятности начались лишь после того, как мы оказались непосредственно в терминале, затерявшись меж контейнерами с разнообразными грузами. На одном из перекрестков нас и зажали.
До челнока оставалось совсем немного, уже был виден стартовый пятак с двадцатиметровым яйцом шаттла, когда прямо по курсу возникла пятерка решительно настроенных парней в черном обмундировании. На сей раз никто из безопасников не пренебрег защитным снаряжением, все красовались в броне и глухих шлемах, стволы «викингов» смотрели в нашу сторону. Охотники среагировали молниеносно: Миха с Калашником присели на колено впереди, взяв противника на прицел «вихрей», мы с Исаевым присоединились к веселью, взявшись за пистолеты. Оставшиеся бойцы контролировали фланги и тыл. Как показала практика, не зря — буквально через секунду в боковых проходах показались еще две пятерки черномундирников, а затем, судя по предупреждающему возгласу бойца в арьергарде, нам перекрыли последний путь к отступлению. Галя испуганно прижалась ко мне. Я попытался было рефлекторно задвинуть ее себе за спину, но потом сообразил, что мы окружены со всех сторон. Тут как ни крути, а если дойдет до стрельбы, то все подарочки наши. «Викинги» супротив «вихрей» не катят, но нам и их будет с избытком — брони-то нет. Так что ситуация патовая. Тот факт, что за нас незамедлительно отомстят, меня почему-то не радовал.
— Все-таки подловили, суки! — озабоченно буркнул себе под нос Исаев и тут же повысил голос: — Эй, парни, кто командир? Я майор Исаев.
Черномундирники остались к словам моего начальника безучастными. Видать, и впрямь Линдеманн собрал самых толстокожих. Или просто самых тупых. Не могут же они не понимать, что из шести «вихрей» Охотники их вмиг раскатают. А вот, кстати, и он, легок на помине.
— Господин Исаев! Какая приятная встреча! — развел Линдеманн руками в театральном жесте. — Признаться, не ожидал!
— Чего надо? — Майор сейчас совсем не был склонен к шуткам.
— Ничего особенного, господин Исаев. Я всего лишь собираюсь арестовать некоего лейтенанта Денисова за убийство двоих сотрудников службы безопасности и нанесение тяжких увечий еще одному. Плюс еще намереваюсь задержать Галину Рыжик как соучастницу.
Я открыл было рот, чтобы послать безопасника туда, где ему самое место, но майор ожег меня предупреждающим взглядом и, подпустив в голос льда, поинтересовался у оппонента:
— Основания?
— Свидетельские показания трех человек, в том числе и получившего ранение.
— Я так понимаю, все они сотрудники службы безопасности?
— Именно. Это что-то меняет?
— Они заинтересованные лица. Пока что мы имеем два свидетельства против трех. Еще какие-нибудь доказательства есть? Видеозаписи, например? — усмехнулся в ответ Исаев.
— К сожалению, записей нет. Программный сбой при обслуживании регистрирующей аппаратуры.
Ага, дурак он, что ли, самого себя топить? Записи с регистраторов участвовавших в нападении безопасников прямое свидетельство в нашу пользу. Но ситуацию он правильно просчитал — мы тоже ничем не могли доказать свою правоту. А пока три голоса против двух.
— Удивительно вовремя, не правда ли? — Исаев сейчас являл собой воплощение скептицизма. — Еще что-нибудь?
— Орудие убийства и образцы боеприпасов! — выплюнул Линдеманн, видимо надеясь этим доводом решить дело в свою пользу.
