— Основания?
— Свидетельские показания трех человек, в том числе и получившего ранение.
— Я так понимаю, все они сотрудники службы безопасности?
— Именно. Это что-то меняет?
— Они заинтересованные лица. Пока что мы имеем два свидетельства против трех. Еще какие-нибудь доказательства есть? Видеозаписи, например? — усмехнулся в ответ Исаев.
— К сожалению, записей нет. Программный сбой при обслуживании регистрирующей аппаратуры.
Ага, дурак он, что ли, самого себя топить? Записи с регистраторов участвовавших в нападении безопасников прямое свидетельство в нашу пользу. Но ситуацию он правильно просчитал — мы тоже ничем не могли доказать свою правоту. А пока три голоса против двух.
— Удивительно вовремя, не правда ли? — Исаев сейчас являл собой воплощение скептицизма. — Еще что-нибудь?
— Орудие убийства и образцы боеприпасов! — выплюнул Линдеманн, видимо надеясь этим доводом решить дело в свою пользу.
Твари, догадались мой штуцер с катера прихватить. Хотя как они умудрились его так быстро на базу доставить? Или на испуг берут?
— Разрешите ознакомиться с результатами баллистической экспертизы? — незамедлительно парировал майор.
— Пока еще не провели, — скрипнул зубами безопасник. — Что это меняет? Я уверен, что они подтвердят нашу версию.
— Тут позвольте с вами не согласиться. Вечером деньги, утром стулья. Или утром деньги, вечером стулья.
— Что?!
— Классику не читаем, — констатировал Исаев. — Объясняю на пальцах: нет доказательств, нет арестантов. Ферштеен? На что вы надеялись, понять не могу.
— На ваше благоразумие, господин Исаев! — От былой невозмутимости, которой так славился Линдеманн в кругу коллег, давно уже не осталось и следа. — Элементарная осторожность должна вас заставить уступить. Сила на нашей стороне.
— Это как посмотреть! — хмыкнул Исаев и тут же дал отмашку.
Где-то на полпути между нами и тыловой пятеркой безопасников в пол ударил унитар. Судя по отсутствию рикошета и чувствительному толчку в ноги, кто-то пальнул из штуцера УОДом. Впрочем, чего я гадаю? Кроме Коли с Лехой, некому. Скорее всего, майору их видно, и они знаками дали понять, что готовы оказать поддержку огнем, чем мой начальник и воспользовался как нельзя кстати.
— Что скажете, господин Линдеманн? На мой взгляд, у нас как минимум паритет. Я бы посоветовал найти компромиссное решение.
Главный безопасник застыл в раздумье, а вот его подчиненные, наоборот, зашевелились. По крайней мере, двое из передовой пятерки неосознанно попятились, когда поняли, что находятся на прицеле у противника, занявшего господствующую высоту.
— Что вы предлагаете? — нарушил молчание Линдеманн. — Лично я не вижу из сложившейся ситуации иного выхода. Я обязан арестовать Денисова и Рыжик.
— И вы готовы вот прямо сейчас умереть? — хмыкнул Исаев. — Поймите, Карл, вы поставили нас в очень неловкое положение. Нам, по сути, терять уже нечего. Если начнется стрельба, будут трупы. Много трупов. Впрочем, вам будет уже все равно. Обещаю, что первый унитар придется в вашу голову.
— У меня приказ вышестоящего начальства! — продолжил гнуть свою линию безопасник.
— Насколько я знаю, вы и есть высшее должностное лицо службы безопасности на планете, — озадачился майор. — Сами себе приказали, что ли?
— Если бы! Вы же знаете, что в систему прибыли два крейсера компании. Не делайте удивленное лицо, давно уже знаете. Да мы и не делали из этого факта секрета. На одном из кораблей находится хорошо вам известный господин Воронов — первый заместитель главы службы безопасности «Внеземелья». По сути, он второй человек в иерархии. И именно он отдал приказ арестовать ваших людей. Я при всем желании не смогу прыгнуть через его голову.
Ага, спекся безопасник! Прямым текстом намекает, что его хата с краю. Ищет выход, лихорадочно так ищет. И пытается что-то подсказать Исаеву. И, судя по хитрой ухмылке, майор подсказку понял.
— Хорошо, Карл. Я дам вам возможность прикрыть тыл. — Исаев легонько толкнул в плечо Диму Калашника, привлекая его внимание. — Лейтенант, фиксируйте. Господин Линдеманн, я, как старший офицер базы, официально отказываю вам в выдаче своих подчиненных. Доказательная база у вас пока явно недостаточная. На объекте введен карантин, то есть вся полнота власти принадлежит военным. К тому же затребованный вами фигурант — лейтенант Денисов — является военнослужащим Федерации и подлежит в случае совершения им преступления суду военного трибунала. До выяснения всех обстоятельств дела он помещается на гауптвахту. Таковая, ввиду эвакуации планетарных объектов, в настоящее время находится на материнском корабле «Да Винчи». Я обязуюсь незамедлительно доставить туда задержанного. Лейтенант Денисов!
— Я!
— Сдайте оружие. Вы задержаны по обвинению в убийстве. До выяснения обстоятельств вы помещаетесь в гарнизонную гауптвахту. Вопросы?
— Никак нет! — рявкнул я, одновременно мысленно успокаивая встопорщившего на загривке шерсть Петровича.
Передал майору пистолет и нож, снял ремень и форменную кепку. Потупил взгляд и скрестил за спиной руки, всем своим видом являя идеального арестанта. Для хохмы еще бы наручники нацепить, вот только нет их у майора.
— Карл, наручниками не угостите? — прочитал тот мои мысли.
Рука Линдеманна непроизвольно дернулась к поясу, но он тут же опомнился и отрицательно покачал головой.
— Что насчет фигурантки Рыжик? Она не является военнослужащей, а гражданские специалисты в моей юрисдикции, господин Исаев.
— Гражданский специалист Рыжик является важным свидетелем по делу Денисова, — пожал плечами мой начальник. — Вынужден отказать. Девушка поступает под нашу охрану вплоть до трибунала. Вы все зафиксировали, Карл? Не будете ли вы так добры в таком случае убрать своих людей? Мои ребята нервничают.
Линдеманн жестом велел бойцам убираться и сам подал пример, отступив к контейнеру. На лице его застыло престранное выражение: смесь злобы, разочарования и нешуточного облегчения. Я ему даже посочувствовал на какое-то мгновение — попал он как бы не хлеще, чем мы с Галей. У нас хоть какая-то защита есть, а вот ему достанется от начальства по полной программе. Сомневаюсь, что ему простят потерю ценных источников информации. Руководству «Внеземелья», как выяснилось, на федеральные законы плевать с высокой колокольни. С другой стороны, с официальной точки зрения его наказывать не за что.
— Денисов!
Я поднял взгляд на безопасника. Тот уже справился с собой, и лицо его превратилось в непроницаемую маску.
