Хотя это, бесспорно, самый большой тактический сюрприз для космических войн, который не был повторен[27], в Битве за Хало[28] было установлено неоспоримое преимущество орков на этом театре военных действий, за которое они цеплялись с мрачным упорством до конца конфликта.
Действительно, даже сейчас изолированные очаги зеленокожего пиратства, которые остались в системе Перлии, перехватывают случайные грузовые транспорты, выжидая время для нового нападения.
Невзирая на то, что орки уничтожили пять кораблей[29] спешащих на помощь и проиграли битву, засада все-таки преуспела в главной цели.
Предупрежденные астропатическими сообщениями, последующие конвои были вынуждены покидать варп гораздо раньше, из-за боязни разделить печальную судьбу, убегая сквозь строй атакующих на протяжении двух или более недель, когда обычно это заканчивалось за пару дней.
В результате истощения поступления так необходимых запасов и персонала, не говоря уже о моральном духе торговых экипажей, поставленных в такие ужасные условия, это практически похоронило боевые возможности уже высадившихся на планете гвардейцев и чудовищно давило на оставшиеся Силы Планетарной Обороны.
Тем не менее, милостью Императора они держались и каждая капля помощи, просочившаяся через зеленокожую блокаду, приближала нас на шажок к победе.
К тому времени зеленокожие так же получили полное преимущество в воздухе над территориями, которые они смогли оккупировать, пилоты применяли тактику рейдов «ударь и беги» против кораблей со снабжением на орбите, используя захваченные взлетные полосы.
Против них сражались корабли Имперского флота, которые создали неприступное укрепление над стратегически жизненно-важным космопортом на западном континенте, а так же собственные истребители, которые занимались этими мародерами везде, где только они появлялись.
К сожалению, не каждого удавалось перехватить до того, как он наносил повреждения, и один такой авантюрный налетчик был гораздо ближе, чем она думал, к тому, чтоб изменить весь ход войны.
Если бы мы не были в кабине, Император только знает, что бы могло произойти с нами.
Лично я не собирался заново прочувствовать на себе все физиологические эффекты полного вакуума, так что я сражался с креслом, отчаянно желая выбраться и заткнуть дырку, прежде чем будет слишком поздно.
Юрген опередил меня и захлопнул люк, соединяющий нас с главным отсеком, отрезая звук уходящего воздуха, с резонансным металлическим звуком вакуума за ним, однако ручка от люка осталась в его руках.
— Отлично сработано, — сказал я, плюхаясь обратно в кресло, мое сердце стучало наковальней, или от паники или все-таки в ответ на разряжение воздуха, я не знал.
Юрген флегматично кивнул.
— Мне показалось это лучшим выходом, — сказал он.
— Что в нас попало?
— Возможно это, — ответил я, указывая на быстро движущуюся точку на экране ауспекса, прилагая при этом усилия, чтоб голос не дрожал.
— Похоже на душ из орбитального мусора.
Вокруг плавали тонны обломков, оставшихся после битвы.
Мои ладони опять зачесались.
Ярко вспыхнувший значок поменял курс, отчетливо заходя на еще один круг.
— Как он это делает? — спросил Юрген, простодушный как ребенок.
— Потому что кто-то управляет им, — ответил я и опять схватился за вокс.
На этот раз я мог поймать только статические помехи, скорее всего часть нашего коммуникационного оборудования пострадало во время первых попаданий.
Теперь я видел единственный выход.
— Мы должны посадить эту штуковину, сейчас!
Конечно, это было проще сказать, чем сделать.
Я перелистывал пиктограмки в поисках подходящих инструкций, мои руки отчаянно тряслись.
Несмотря на срочность задачи, моё внимание было обращено на ауспекс и быстро приближающуюся метку на радаре.
Если бы это был любой другой противник, а не орки, с которыми мы воевали, без сомнения мы были бы уже подстрелены, но оружие зеленокожих чаще всего было маленького радиуса действия и даже если было что-то дальнобойное, их пилоты любили подлететь поближе, чтоб насладиться взрывом.
Когда я уже отчаялся, я все-таки нашел то, что искал и развернулся к своему помощнику.
— Держись за что-нибудь, — крикнул я и ввел код для немедленного аварийного входа в атмосферу.
— Эта программа влечет за собой существенный риск, — прогудел когитатор. — Пожалуйста, подтвердите выполнение.
— Просто сделай это, ты… — определения, возможно к счастью, не пришли мне в голову в тот момент, и я ввел код заново.
В любом случае, возможный риск был предпочтительнее, чем быть нашинкованным пушечным огнем.
Точка была почти над нами, когда я заметил быстро пронесшуюся тень мимо листа бронехрусталя.
С этого момента точки начали мерцать.
— Инструкция подтверждена, — пропел механический голос. — Пассажирам необходимо занять свои места.
Слабая вибрация побежала по корпусу, как будто кто-то опять расстреливал нас, но жилой модуль видимо был полностью разгерметизирован, так что вряд ли какой-то звук мог донестись до нас.
Я только начал беспокоится о том, что автоматические системы могут быть слишком повреждены, когда тяга ускорения прижала меня к креслу и нос корабля начал падать на планету.
— Держись! — крикнул я Юргену, скорее для моральной поддержки, потому что физически это было вряд ли возможным.
Постоянные проклятья и глухие удары сзади меня подтверждали мою мысль.
У Юргена и так было ярко выраженное отвращение к атмосферным полетам в лучшие времена, а то, что происходило сейчас и вовсе, хотя для нас было к лучшему, что его мысли были заняты воздушной болезнью.
Через пару секунд раздался громкий удар, и резонирующий свист уходящего воздуха из разбитого корпуса заглушил его голос.
Несмотря на свое беспокойство, я оставался в кресле; с ним будет все в порядке, ну или не будет, а попытки помочь ему сейчас приведут только к тому, что я тоже буду выведен из строя.
За эти годы я спускался с орбиты на планету бессчетное количество раз, в различных условиях, но редко когда впечатления были такими яркими.
Частично от того, что все это время я орал в приступе неконтролируемой паники (хотя рев трения перегретого воздуха об обшивку был таким мощным, что я, честно говоря, не уверен) и частично потому, что я никогда не оказывался в такой ситуации.
