— Ну, если дважды… — Николай одернул гимнастерку. Ребяческое желание, заставить дежурного посмотреть удостоверение, и наладиться удивлением, после того как старлей увидит там новое звание, мгновенно прошло. — Уважим Михаила Ивановича. Мне к нему или в генеральский кабинет?
— Я проведу…
Старший лейтенант развернулся кругом и, шагая через ступеньку, понесся вверх.
Ну, что ж. И здесь тоже все по-прежнему. Начальника РО штаба фронта уважают, а полковника Стеклова любят. И его просьба имеет силу больше иного, даже самого верхнего, приказа.
Корнеев шагнул в открытую дежурным дверь и бросил ладонь к обрезу пилотки.
— Товарищ генерал-майор…
— Вольно…
Начальник разведотдела поднялся на встречу. Из-за стола, правда, не выходил, что на корню пресекало любую фамильярность. Зато Михаилу Ивановичу, как и всегда, было чихать на всякую и всяческую субординацию. Вернее, он попросту, забывал о ней, привычно разделяя мир на коллег, любимых учеников и всех остальных.
— Коля, голубчик, ну где же вас носит? — Михаил Иванович схватил Корнеева за руку и с чувством потряс. — Мы с Иваном Григорьевичем…
Генерал-майор громко кашлянул, и профессору Стеклову в очередной раз пришлось вспомнить, что он сейчас не на родной кафедре.
— Да, да… Прошу прощения. Ты присаживайся, присаживайся.
Корнеев почти насильно оказался усажен на табурет, а Стеклов примостился напротив.
— Ну, рассказывай, рассказывай… Мы, конечно же, все прочитали в твоей докладной записке. Кстати, Коля, излагаете вы свои мысли и наблюдения очень толково, но разве можно делать столько грамматических ошибок? Помилуй бог, это даже неприлично…
— Михаил Иванович! — повысил голос генерал.
— Слушаю вас, Иван Григорьевич?
— Товарищ полковник! Может, разрешите и мне вставить пару слов?
— Да, да, конечно, товарищ генерал… Простите, — стушевался тот. — Опять я забылся.
— Ничего страшного. Просто помолчите пару минут, если вас не затруднит, конечно.
Начальник РО, несмотря на крестьянское происхождение и рабочую биографию, при желании умел изъясняться не хуже любого интеллигента.
Корнеев встал и повторно откозырял.
— Разрешите доложить по всей форме?
— Ладно, майор, уважим Михаила Ивановича и пропустим эту часть, — генерал махнул рукой, мол: присаживайся, чего уж там. — Тем более что мы действительно читали рапорт. Молодец, красиво сработано. Если б не скомкал финал, хоть в историю вноси. Для обучения будущих диверсантов. Как пример образцово-показательных действий в тылу врага…
— Разрешите вопрос?
— Спрашивай.
— Что не так с финалом?
— Вернулся ты, Николай, практически без группы, да еще и с фрицем… — дернул подбородком генерал, словно ему натирал шею воротник кителя. — Для Особого отдела лучше повода не надо. Вопросов сразу вагон и целая тележка… «А не была ли в ходе операции группа „Призрак“ схвачена немцами? После чего, под угрозой пыток и расстрела, командир группы чтобы сохранить жизнь себе и бойцам, пошел на сотрудничество с врагами. Может, весь этот, так называемый „спецгруз“, на самом деле пустышка, а настоящая цель Абвера — внедрить к нам своего агента?»
— Бред… — не удержался от комментария Стеклов.
— Как посмотреть, — генерал пожал плечами. — В логике им не откажешь. Хоть и параноидальной.
— Вы хотите сказать, что весь этот бред не шутка и там так действительно думают?.. — от возмущения, профессор не смог подобрать нужных слов и, неожиданно для всех, забористо выругался.
— Успокойтесь, Михаил Иванович! — улыбнулся генерал. — Да, мы знаем, что ничего подобного произойти не могло. Но на чем основана, к примеру, ваша уверенность? На личном знакомстве с Корнеевым. А у Особого отдела такого фактора нет. Вот они и решили подстраховаться. Тем более, перед наступлением…
— Да уж, мысли Достоевского этим товарищам глубоко чужды… — проворчал Стеклов.
— Товарищ полковник, прекратите, — генерал-майор опять дернул подбородком. — Разобрались же… Более того, теперь, когда операция на контроле у Ставки, нам будут предоставлены такие полномочия и средства усиления, о которых прежде и мечтать не приходилось. Кстати!.. Чтоб уж расставить все точки и для бодрости духа… Майор Корнеев!
Николай поспешно поднялся.
— За проявленный героизм, мужество и умелое руководство операцией, вы награждаетесь Орденом Отечественной войны первой степени.
— Служу трудовому народу.
— Поздравляю… — генерал-майор торжественно пожал руку Корнееву и вручил коробочку с орденом. — Это немного не та награда, на которую ты заслужил, но… Считай это подтверждением, что с тебя сняты все подозрения. А настоящая награда будет после выполнения следующего задания.
— Я так и понял, товарищ генерал… — Николай вынул свое новое удостоверение. — Тем более что пред тем, как отпустить, мне вручили вот это…
— Ну, правильно, — не понял тот. — Как же без документов?..
— Вы раскройте…
Генерал недоуменно взял в руки удостоверение офицера «Смерш», раскрыл, мазнул взглядом и удивленно поднял бровь.
— Подполковник?
— Так точно.
— Ну, что ж, поздравляю… — начальник РО расстегнул верхнюю пуговицу. — Это многое объясняет. И в частности, ваше назначение руководителем операции. Похоже, Николай Андреевич, все закончилось даже лучше, чем я предполагал.
Генерал-майор, помолчал несколько секунд, обдумывая что-то свое. Скорее всего, прикидывал: насколько вероятен тот факт, что Корнеев с самого начала работает на ведомство Авакумова и внедрен в органы ГРУ с определенной целью. С другой стороны: это обстоятельство ничего не меняло, а сейчас, оказалось даже полезно. Кто знает, чем бы закончилось подобное разбирательство для обычного фронтового разведчика? Во всяком случае, точно не присвоением очередного звания. Сам себе кивнул и бодрым тоном продолжил:
— Товарищи офицеры, прежде чем вы приступите к делам, предлагаю принять на грудь по глоточку… чаю. Обмывать звание сейчас не ко времени, но все-таки совершенно игнорировать традиции тоже нельзя. Звезды могут и отвернуться…
Ровно в двадцать часов ноль шесть минут капитан Малышев бегло прочитал полученный от Гордеевой листочек с текстом радиограммы, потом обвел взглядом притихших разведчиков и негромко произнес:
— Поздравляю, товарищи. «База» дала добро на поиск!
— Ура… — радостным шепотом оценил известие Гусев.
Чего скрывать, старшему лейтенанту очень не хотелось второй раз оказаться в штрафбате. А уж тем более, попасть в списки изменников Родины.
