– Из головы вылетело, уж прости.
– Он ведь опрокидывает лодки, наносит ущерб.
– Наши не опрокидывает, мы с ним научились уживаться. А вот если кто-то чужой лезет на наши делянки, получает тот еще сюрприз.
– Так он у вас вместо цепной собаки?
– В самую точку попал – он наш главный песик, мы все его обожаем. Бывает, даже подкармливаем. Цыпа до безумия обожает копченую лососину, за нее он готов от рассвета до заката хвостиком вилять. Всегда возим кусочек с собой. Кинешь перед носом, и лодка ему уже неинтересна.
– А я-то голову ломал, что же вы делаете, если эта гора мяса застает вас при безветрии. Других чудовищ тут нет?
– Будешь много о них говорить, обязательно появятся.
– Ну да, вы, моряки, народ суеверный.
– Я – нет, я просто шучу так, а ты поверил. Что тут делать чудовищам? Морская вода быстро разлагает пепел, здесь он не успевает накапливаться. Только в концовках фиордов лежит на дне, но это на самом юге, среди снегов и льда. Царство вечного холода и могильного покоя. Если хочешь сгинуть в зубастой пасти, попробуй добраться туда по воде. Там и плавающих и летающих тварей хватает, они вечно голодные и злые, как взбесившиеся псы.
– Я видел летающую возле начала фиорда.
– Такое тоже бывает, если берега в заразе.
– Вон тот узкий залив – вход в первый фиорд. Я был здесь пять дней назад. Дальше таких фиордов будет три – считая этот.
– Я знаю.
– Откуда? Ведь третий не нанесен на карту.
– А ты когда-нибудь видел, чтобы я смотрел на какую-то карту? Все хранится здесь. – Псегрест постучал себя по голове.
– Видел его?
– Ага.
– Видимо, из-за таких, как ты, о нем много говорят. Слухи ходят.
– Вот и до меня они дошли три года назад. Всегда интересно было узнать, есть ли он на самом деле, пришлось сходить проверить.
– Так почему его не нанесли на карты?
– Я что тебе, картограф?
– Ну мог бы им сообщить.
– Ну да, конечно. А кто мне за это заплатит? Цыпа, что ли?
– Это вряд ли.
– А то я не знаю. Мне платят за икру стриги, за жирного лосося, за акулий плавник и печень намбы. Такие чудные наниматели, как ты, нечасто заявляются. Пусть эти картографы покажут монеты, я им и про третий фиорд, и про что угодно расскажу. А даром можно только за амбаром.
– Почему твоя лодка называется «Агат»?
– Тебе не нравится название?
– Хорошее название, но как-то с тобой не вяжется.
– Вяжутся шелудивые собаки на помойке, а я несколько лет махал кайлом, добывая радужные агаты.
– Шахтер?
– Хуже.
– Это как?
– Говорят, что ты сюда попал в заколоченном деревянном ящике. Так и было?
– Да.
– Меня тоже привезли в таком же ящике.
– Ты был рашмером?!
– Нет, мне не запачкали кровь пепельной гадостью. Для рашмера я рылом не вышел, а вот для каторги подошел в самый раз. Теренгерские рудники, ты о них еще не раз услышишь, там есть все или почти все – от честного олова до проклятых магических камней.
– А я думал, что ты все время был моряком. Не представляю тебя без моря.
– Когда я вышел, у меня не было ничего, кроме штанов, на которых не осталось места без заплаток, и такой же драной куртки. Ни обуви, ни шапки, ни самой мелкой монеты в карманах. Да и самих карманов не было. Я тогда был таким худым, что подрабатывал, выступая ходячим скелетом на ярмарочных представлениях. Не веришь, глядя на мое пузо? Но так все и было. В моей первой хижине не выживали мыши, им там нечего было жрать. Первый раз набил брюхо, только когда добрался до моря. Я тогда залез в воду по пояс и не чувствовал ее холода, хлопал по ней ладонями и смеялся как ребенок. Она пахла солью и йодом – лучший запах для мужчины. Я объедался сырыми устрицами, меня тут же рвало, я полоскал рот и вновь брался за раковины. И мог заниматься этим часами. Вот тогда я сказал себе, что теперь до самой смерти не оставлю соленую воду, в ней вся моя жизнь. С тех пор держу слово. Ты хвалился, что знаешь, как ходить по Чечевице. Не хочешь рассказать?
– Я не хвалился. Просто знаю.
– И в чем твой секрет?
– Надо избегать активных фаз прилива. Чуть что, выбираться на сушу и пережидать, а двигаться только при спокойных паузах. Тогда никакого риска.
– А спину не надорвешь лодку таскать?
– Я же не просто так просил брать самые легкие.
– Глупый способ.
– Но он сработает.
– Да, но нам это не надо. Тебе ведь говорили, что я лучший?
– Трульв просил отдельно упомянуть, что именно он первым мне это сказал.
– Похвала трусливого заморыша не греет душу. Ничтожный сухопутный червяк, его слова дешевле конского навоза. А вот с тобой все иначе, я должен тебе доказать.
– Я и так верю, что ты лучший, не надо мне ничего доказывать. Просто побыстрее доберись до острова и не утопи нас под дороге.
– Да, Трой, верно, я лучший. Лучше всех. – Псегрест хохотнул, в глазах его сверкнули безумные искорки. – Так почему ты думаешь, что я буду двигаться с остановками, будто жалкая сухопутная черепаха? Слушаться какого-то прилива? Нет, Трой, лучшие так не поступают, мы всегда и во всем выше других. Я покажу тебе, как надо оседлывать приливные валы. Только учти, что даже те, которые считают себя прожженными моряками, глядя на такое, визжат, будто продажные девки, которым пару грошей не доплатили.
– Я визжать не буду, даже не надейся.
– Да хоть весь на поросячий визг изойди, но не убирай руку с рукояти меча.
– Ты собрался с кем-то драться?
– Это Краймор, Трой, а слева тянутся зараженные берега. Без тебя я бы сюда не пошел. У ребят во второй лодке дома остались сварливые жадные жены и оравы вечно голодных детей. Я, может, и бессовестный псих, но будет неправильно оставлять их вдовами и сиротами. Так ты готов?
– К чему?
– К тому, что мы пойдем по-настоящему. Можешь не отвечать, потому как согласишься ты или нет, для меня без разницы. Лучшие иначе не ходят.
* * *
– Крепче! Крепче держись, если не хочешь еще раз искупаться! – с безумным смешком в голосе заорал Псегрест.
Трой, намертво вцепившись в оттяжку, перекрикивая рев ветра, ответил:
– Если буря чуть усилится, я улечу в небеса вместе с парусом!
– Что ты сказал?! Буря?! Да разве это буря?! Легкий ветерок для маленьких девочек! Да и тебе не привыкать летать!
– Я уже жалею, что рассказал про ту ящерицу-птицу!
– Рано жалеешь!
– Не рано!
– А я говорю – рано! Как вернемся, всей округе расскажу, что прославленного убийцу кровососов, как щенка, потрепала какая-то ощипанная курица! Она тебя едва без штанов не оставила, о таком всем интересно будет послушать!
