Внятно сказав глазами: «Ух вы, шпионы проклятые!» – офицер ртом произнес:
– Ваши документы, пожалуйста!
Пока он шлепал штемпель в роскошный английский паспорт, в скромненький польский, красный мой и какой-то невнятный консулярский моего соседа сверху, я старательно думал: не случается ли порой, что офицер путает временами, что чем произносить? Когда он козырнул и ушел, все облегченно вздохнули. А потом пришли таможенники. И я снова вылез из леса с парашютом.
– Что запрещенного везете? – осведомился таможенник.
«Гашиш и пулеметы!» – чуть не брякнул я в ответ. Слава богу, что не брякнул.
Позже я рассказал о своем нелепом хотении коллегам, и мне в ответ поведали про такого же остряка. В его багаже был китайский сервиз. Добрая сотня всяких предметов и предметиков была упакована коварными китайцами в небольшую, но тяжелую коробку. Хозяин этого сервиза в ответ на прямой вопрос: «Везете ли наркотики?» – очень умно решил пошутить и задумчиво ответил: – «Не знаю. Возможно, и везу».
Таможенники невозмутимо распотрошили весь багаж, распаковав заодно и китайский сервиз, развернув каждую финтифлюшку. Оказалось, что наркотиков все же нет. Зато есть гора бумаги, в которую была завернута прорва фарфора. Остаток пути шутник, чертыхаясь, пытался повторить сатанинский труд китайцев, складывая эту головоломку под тоскливыми взглядами вытесненных в коридор бумагой и фарфором соседей. Разумеется, в коробку и трети не влезло, так что доставка фарфора вышла шутнику боком.
Но всему хорошему бывает конец, и вскорости поезд медленно-медленно стал переползать ничейную полосу. Я предложил спутницам выскочить из вагона и попрыгать по аккуратно разглаженному песочку, который навевал самые идиллические мысли, но они не согласились.
Польские погранцы пыжились, показывая, что они тоже пограничники, но ни в какое сравнение с нашими они не шли, жалкое зрелище. Так же разочаровали и таможенники. Пришлось глядеть, как переобували наш поезд, подняв все вагоны метра на три мощными подъемниками и укатив наши колеса другому составу, идущему в Россию, а нам прикатили его колесики, на узкую европейскую колею рассчитанные. Определенно европейцы не умеют жить широко.
А через несколько часов мы прибыли в Белосток. Уже смеркалось, а мы собирались пообедать. Для моциону и от полноты чувств, впервые оказавшись за границей, я решил сбегать на видный совсем рядом вокзал. Глянул висящее в коридоре расписание – стоим десять минут. Спросил на всякий случай проводницу. Та подтвердила – стоим десять минут. Ну за десять минут я добегу до канадской границы, не то что до вокзала и обратно.
Выскочив, я шустро замаршировал в обход загораживающего вокзал состава, заглянул, не сбавляя темпа, на сам вокзал, очумел, увидев ценники с диким количеством нулей – счет любой ерунды шел на тысячи (скоро-скоро Гайдар и нам такое подсуропил), и бодро вернулся назад…
И увидел задние огоньки своего поезда метрах уже в трехстах, причем они очень быстро удалялись.
Первые ощущения при этом не поддаются описанию. Не припомню, чтоб кто из великих такое описал. С трудом удерживаясь от желания дать себе по морде, я высказал все, что думаю о своей персоне. Получилось как-то однобоко.
После этого я кинулся к дежурной по перрону. Круглолицая белобрысая паненка в форменном берете отнеслась ко мне весьма прохладно, объяснив на смеси польского и русского, что вернуть поезд не может. Мой горестный вопрос: «А с чего это поезд так быстро уехал?» – ее просто удивил. Оказывается, тут в Белостоке поезд стоит ровно минуту. Ну а рассказ о словах нашей проводницы о времени стоянки вызвал красноречивый женский взгляд, одновременно передавший всю глубину презрения настоящей железнодорожницы к бестолковым пассажирам и не менее бездарным дурам, порочащим славные железные дороги. Я бросился на вокзал, где излил свою скорбь в окошко с надписью «Информация». Информация посоветовала мне обратиться к дежурной по перрону. Не думаю, что я в это время выглядел величественно. Пожалуй, скорее наоборот. Во всяком случае, я не удивлюсь, если кто-нибудь найдет в Белостоке мое лицо, которое я в эти минуты потерял.
Впрочем, вскоре я уже был в дежурке у той самой паненки. Там же была и весьма седая пани. Я в красках описал свою ситуацияю и так обильно посыпал главу пеплом, что обе женщины смягчились. Надо отметить, что, несмотря на свою безалаберность, я все же имел при себе визитные карточки, кошелек с рублями и двадцать дойчмарок. Ну и паспорт тоже был при мне, так что я был не совсем пустой.
После вручения визиток и моего раскаяния дежурная связалась с Варшавой-центральной и договорилась, что у проводницы моего вагона (У-у-у-у! Корова расседланная! Даже чая за сутки приготовить не удосужилась!) заберут мой билет. А до Варшавы меня подбросят через полтора часа с четвертого перрона поездом Гродно – Варшава. Далее я околачивался это время вокруг дежурки и в самой дежурке. Думаю, что я скрасил время белостокским служащим, так как приходившие сотрудники с интересом выслушивали рассказ про «глупство пана доктора» и осматривали меня как экзотический экспонат.
Можно не упоминать, что сгоряча я забрался в обшарпанный коротыш-подкидыш из трех вагонов с локомотивом, забитый затрапезными пассажирами. Почуявшая неладное дежурная прибежала вовремя, и вывела меня оттуда, как оказалось, этот недопоезд местного рейса и идет вообще не туда. Она даже за это время подкрасила белесые бровки и реснички и стала еще симпатичнее.
Дальше меня уже не выпускали из поля зрения и сдали наконец с рук на руки полной добродушной пани начальнице – бригадиру проводников в гродненском скором. До польской столицы доехал в теплой компании, разве что пожилой пышноусый поляк долго мне пенял на наших таможенников и на то, что мы не учим польский язык. В Варшаве мы дружески простились, бригадир Гиня привела меня туда, где ждал меня билет, всучила мне тридцать тысяч злотых на перекусить, предупредила, что вокзал криминально опасен и надо держать ухи на макушке, и мы расстались.
В дежурке мне отдали билет. Он тоже был непривычный – этакая книжечка, на каждой страничке обозначался очередной отрезок пути – после каждой пересадки, что ли, или по зонам. Надпись на нем «Ленинград – Лондон» меня несколько смутила. Ехал-то я в Штутгарт. Не спорю, Лондон тоже интересный город, тоже на юге, но на юге Англии, а Штутгарт – на юге Германии. Не так далеко, особенно если вспомнить моих соседей по вагону, но как-то странно. В билете была страничка Варшава – Берлин, потом зачем-то Берлин – Гамбург, страничка – билет на паром Гамбург – Дувр и опять железнодорожное Дувр – Лондон.
