– Это не было настоящим боем, – оскалившись в волчьей ухмылке, произнес Суватай. – Наши разведчики могли проехать мимо, не вступая в схватку. – Он кивнул в сторону груды обугленных тел. На лицах мертвецов застыла гримаса смерти.
– Потери врага?
– Примерно пятьдесят скотов, мой карт. У нас убито около сотни.
– Такого больше не должно повториться, Суватай. Такие потери в бою со скотом недопустимы.
– Их ружья отличаются от тех, которые сделал Кромвель. Они стреляют в два, почти в три раза дальше. Мы атаковали цепью, как и было решено, чтобы их пушка не могла положить больше одного-двух наших. Затем остановились на расстоянии полета стрелы и спешились. Вдруг мои парни начали валиться на землю один за другим. Мы бросились в атаку – а что еще оставалось? – Суватай бросил сквозь распахнутую дверь взгляд на свеженасыпанный курган.
– Они стреляют дальше? Как такое может быть? Их. ружья выглядят точно так же.
Суватай протянул кар-карту захваченный у русских мушкет. Джубади внимательно оглядел оружие, но не заметил ничего необычного.
– У них другие пули, – пояснил Суватай. – Вот эта была извлечена из раны одного моего воина.
Джубади взял новую пулю и поднес ее к факелу, чтобы рассмотреть получше.
– Она немного погнулась, но все же видно, что пуля не круглая, а острая на одном конце и плоская на другом, а внутри полая. Почему-то из-за этого она летит дальше и имеет большую пробивную силу. Некоторые раны выглядят просто ужасно – в них можно целиком просунуть кулак.
«Этот скот слишком быстро изменяет вещи, – мрачно подумал Джубади. – Только мы разработали тактику войны против янки, как теперь ее нужно придумывать снова, и все из-за этого проклятого кусочка свинца!»
Он положил пулю в свой кошель.
– Как далеко наши разведчики?
– Приблизительно в трех часах езды.
– Еще где-нибудь было оказано сопротивление?
– Нет, мой карт. У них тут было максимум пять тысяч, рассредоточенных вдоль всей этой стены, которую они возводят.
– Какова длина этой стены?
– Она простирается от моря до высоких холмов в лесу, и, чтобы доскакать из конца в конец, требуется не меньше полутора дней быстрой езды. То, что они уже возвели, выглядит внушительно: большие земляные форты, глубокие траншеи, а перед траншеями ряды кольев, чтобы остановить нашу атаку. К счастью, стена еще недостроена. Конечно, я выбрал для атаки самый слабый участок, где они только начали копать.
– Через год мы бы столкнулись с большими трудностями, – тихо заметил Джубади. Через год мы и не вспомним об этой стене, – ответил Суватай.
Кар-карт согласно кивнул, но на душе у него было неспокойно. Все же было бы хорошо иметь под рукой еще два-три умена. Проклятые бантаги, из-за них ему приходилось растягивать свои войска, чтобы удерживать все перевалы на пути вражеской орды, которая к этому время должна была достичь границ карфагенских земель; к тому же часть мерков оставалась в Карфагене. Но тут уж ничего не поделаешь.
– Еще три дня, и все будет закончено, – произнес Суватай, прочитав мысли своего вождя.
– Надеюсь, ты прав, – отозвался Джубади.
– Ты голоден, мой карт?
– Умираю от голода.
– Несколько тел не очень подгорели. Я их попробовал, и они довольно вкусны, если снять кожу.
– Звучит великолепно, – улыбнулся Джубади.
Он никак не мог заснуть. Отбросив промокшую от пота простыню, Тобиас натянул штаны, накинул на плечи китель и вышел на батарейную палубу.
Все было тихо, судно едва заметно покачивалось на волнах. Тобиас подошел к трапу и поднялся на верхнюю палубу. Вахтенный отдал ему честь, и Тобиас сделал ему знак подняться на бак.
Сам капитан в одиночестве остался на корме и, тихо вздохнув, оперся на мачту.
«Разве это мачта?» – вдруг подумал он. Мысли его обратились к тем временам, когда он начинал свою морскую карьеру. Завершалась великая эпоха парусных кораблей; тогда еще не было ни нескончаемого грохота под палубой, ни густого дыма, обволакивающего судно. Только хлопали паруса на ветру да трещало дерево. И это пьянящее чувство полета на крыльях ветра!
«Как давно это было? Уже три года, как мы здесь, а я пошел на флот в тридцать восьмом, гардемарином на старушку „Констелэйшн”. Тридцать с лишним лет».
От этой мысли ему стало грустно. За все эти годы он так и не обзавелся семьей, море заменило ему все. Но и море было к нему жестоко. Сколько лет провел он один в убогой каюте морского лейтенанта, в то время как многие его товарищи переселились в комфортабельные капитанские каюты. Но теперь настал его час!
Он обвел взглядом «Оганкит», свое непобедимое грозное судно. «Дома мне никогда бы не доверили такой корабль, – с горечью подумал он, – но теперь я сам сделал его». Восемнадцать броненосцев, похожих на черных жуков, стояли на якоре вокруг «Оганкита», который казался маткой, из чьих яиц вылупились эти железные чудища. Ближе к берегу находились галеры; гребцы спали прямо на скамьях у весел.
«В этом месте я буду ждать их, в этом месте я одержу великую победу».
– Ночь перед битвой – подходящее время для размышлений.
Вздрогнув от неожиданности, Тобиас посмотрел наверх. Из темноты выступила чья-то огромная фигура.
– Не можешь уснуть?
– Составляю планы на завтра, – ответил Тобиас, тщетно пытаясь разглядеть своего собеседника.
– Я Тамука. Я лучше вижу тебя, чем ты меня, – вы, люди, не обладаете ночным зрением, как мы.
Мерк усмехнулся, и Тобиас понял, что тот намеренно унижает его. Однако тон Тамуки был каким-то необычным, его даже можно было назвать вежливым.
– Когда в воздухе пахнет битвой, начинают беспокоиться духи, – спокойно продолжил Тамука. – Предки собираются среди бесчисленных звезд, чтобы наблюдать за нами, воодушевлять нас на подвиги и, главное, чтобы выбрать тех, кто скоро будет скакать по небу вместе с ними. Сейчас духи в смятении. Завтра будет бой.
– Почему ваших духов заботят наши дела? – спросил Тобиас. – В конце концов, мы просто скот.
Тамука бросил взгляд на Кромвеля, почувствовав в его голосе сарказм. Этот янки думает, что он в безопасности, а когда он поймет, что его ждет, будет уже слишком поздно. – Это также и наша война, – ответил Тамука. – Здесь, на борту твоего корабля, есть мерки, которые тоже могут погибнуть.
«Например, нынешний зан-карт, да и будущий тоже», – подумал он.
– Ты уже составил свои планы? Тобиас утвердительно кивнул:
– На заре из бухты уйдут галеры и два броненосца. Они очень медленно пойдут на восток, экономя силы гребцов. Когда появится флот Кина – если он появится, – он будет держаться рядом с берегом, потому что его капитаны побоятся выходить в открытое море. Галеры отойдут обратно к этой бухте, и тогда «Оганкит» и остальные броненосцы нападут на Кина с фланга. А галеры развернутся и бросятся в атаку.
