Хранители занимаются тем же самым. Но не стихийно, не в качестве побочного эффекта при достижении иных целей – осознанно и целенаправленно. Когда будут взорваны все доступные ядерные заряды и рассеяны в атмосфере радиоактивные вещества, неспособные взорваться, – придет черед углерода. Леса, остатки нефти и угля – запылает все, способное гореть…
Эволюция получит новый толчок, а человечество… туда ему и дорога.
И никаких генохранилищ. Никаких вторых шансов. Шанс был, вы его просрали. Точка, обсуждению не подлежит.
Я, дурак, боялся зомбирования и промывания мозгов со стороны группы «Памир». Какая глупость… Я все тот же Руслан Дашкевич, каким был неделю или год тому назад. Никто меня не зомбировал и не программировал – просто мне помогли открыть глаза чуть шире и увидеть чуть больше.
А мы поможем другим…
И поможем всем сапиенсам, хоть они недостойны помощи, – поможем уйти в свой срок, уйти хоть с какими-то остатками достоинства, не цепляясь за жизнь, не покупая лишние годы ценой любых гнусностей и мерзостей…
Кажется, это называется эвтаназией?
– В жизни к дури не притронусь, – сказал Наиль. – Это ж надо так сторчаться…
Тело молодого эскимоса лежало там же и в той же позе. Никто к нему не подходил, на снегу, наметенном бураном, ни следочка… Но теперь и сам наркоша, и все вокруг него было обильно залито красным. На теле ни единой ранки, казалось, что истекал он кровью через нос, уши, глаза, через поры кожи… А может, и не казалось.
Наиль осторожно, стараясь не замараться, пощупал у лежащего пульс. Покачал головой.
– Поехали, – попросил Алька. – Сил уже никаких…
– Погодь, не спеши… – ответил Наиль, залезая в кабину вездеходика. – Тут главное не поехать, а приехать… Смекаешь?
– Доедем… Всего-то километр… Крейсер здоровенный, неужто промахнемся, не разглядим?
– Ну-ну… Ты сам-то с каких мест будешь?
– Из Таганрога…
– А я на северах рос, смекаешь? Навидался буранов…
– И что теперь?
– Погодь, говорю… Тут одна штука должна быть…
– Картплоттер здесь выдвижной, синяя клавиша слева от штурвала…
Третий голос, вмешавшийся в их разговор, прозвучал очень тихо. Но заставил Альку дернуться за оружием, а Наиля подпрыгнуть на сиденье вездехода.
У входа в штольню стоял Командир. Не мог он там стоять, да и в любом другом месте тоже… Но стоял.
…Когда они добежали, стрелять оказалось не в кого. И помогать некому. Командир и главная эскимоска были мертвы, Хват умирал… И умер минуту спустя, не было никаких шансов, с такими-то тремя дырищами… Они с Наилем даже кровотечение остановить не смогли, хоть и пытались.
Теперь человек, у которого Алька самолично проверил отсутствие пульса и дыхания, поднялся. И пришел сюда. И говорил. Но не факт, что ожил…
– Подойдите поближе… Мне трудно говорить громко… – попросил Командир.
Алька придвинулся – с опаской, сохраняя дистанцию. Мало ли что… Наиль вылез из кабины, держа автомат в руках.
– В ходовой рубке, слева, стеллаж с маршрут-чипами… Достаньте второй снизу. Не перепутайте, коробку я на всякий случай пометил, нацарапал крестик. Активизируйте чип в главном компьютере. Комп будет задавать всякие дурные вопросы, на первый и второй введите «да», на все остальные «нет». Запомнили?
– Запомнили… – сказал Алька. – А потом?
– Потом делайте, что хотите… «Гермес» вас доставит в нужную точку.
– На Станцию?
– Да.
– А вы?
– А я остаюсь… Надо закончить дело…
– Закончим вместе, и вместе на Станцию, – заявил Алька решительно. – Я «манул». А «манулы» своих не оставляют. Ни живых, ни мертвых.
Не хотел, но последняя фраза прозвучала двусмысленно…
Командир сплюнул на снег. Плевок расплылся большой кровавой кляксой. Объяснил:
– Мне на Станции лучше не появляться… И вам в моем обществе тоже. Команду «Гермеса» мне не простят.
– А как же мы… одни… Что там скажем?
– Отдадите все, что привезли. Расскажете все, что было. С вас спрос невелик… Ну а дальше все зависит от вас. Я свое обещание исполняю, солдат. На Станцию ты попадешь.
Алька не знал, что сказать. Наиль не произнес ни слова с начала разговора.
– Выполняйте, – сказал Командир.
– А эти? – вспомнил вдруг Алька. – В грузовом трюме которые?
– Они уже ушли с «Гермеса», пригодятся мне здесь… Я сегодня немного не в форме.
…Вездеход нырнул в буран и исчез. Человек без имени проводил его взглядом… Не маленькие, выберутся… Эдуард получит свой презент для шефа. Но не более того – последняя команда маршрут-чипа обнулит память навигационных блоков и сотрет координаты «Т-3» в памяти главного бортового компьютера… Быстро, без долгих поисков, вернуться на флоберг люди Кауфмана не смогут.
Теперь остается разобраться со второй половинкой разломленного пополам спасательного круга.
По большому счету, ему было все равно, кому отдать генохранилище. Денизе, Айзерманну, Кауфману… Хоть генералу Кравцову. Главное – не в одни руки. Слишком хрупкий баланс сил существует в мире, чтобы вручать кому-то одному такой сильный козырь… К тому же монополист получил бы возможность диктовать любые цены на уникальный товар – и спасение человечества обернулось бы спасением крайне узкого круга очень богатых людей. И, наконец, генохранилище – игрушка хрупкая, можно невзначай ее раздавить, вырывая друг у друга…
Но убедить кого-то из заинтересованных лиц поделиться со злейшими конкурентами представлялось весьма утопичным… Чего уж проще – сообщить Мертвому координаты острова, и тот организовал бы экспедицию, и подавил бы любое сопротивление, и вывез бы захваченные материалы в Москву или на Станцию… Но делиться ни с кем не стал бы. И Большой Франк не стал бы, и генерал Кравцов…
Пришлось затевать сложную игру, и многое пошло не так, особенно после печорского десанта федералов… Почти три потерянных месяца… Существовал определенный риск, и немалый, что флоберг окажется пустым, когда он до него доберется. Но расчет оправдался – Большой Франк, до поры уверенный в единоличном обладании тайной, не стал искать другое, более надежное место для хранения сокровища. Куда уж надежнее…
…Из часа, о котором говорила Дениза, истекла половина. Выносной пульт человек уже отыскал, но тот мог лишь активизировать немедленный подрыв генохранилища. Надо добраться до центральной пультовой…
Стоило поспешить, но человек шел по ледяной штольне не торопясь, экономя силы. Он знал и умел очень многое, но понятия не имел, сколько сумеет продержаться на ногах, перистальтика сосудов – плохая замена нефункционирующей сердечной мышце… С его способностью к регенерации он мог бы выжить и с такой раной. Но невидимый удар, нанесенный одновременно с выстрелом, изменил все… Человек чувствовал, что организм не справляется, сдает одну позицию за другой… Появился реальный шанс уйти. Наконец уйти.
