Вместо эпилога
Последний час Линга
Холодный дождь лил с неба, проникая в каждую незаметную щёлочку в одежде. А я шёл к туманной границе, весь обвешанный амулетами, выданными мне Соксоном и Ксаргом. Все они должны были тщательно скрывать моё присутствие. Хотя, если честно, я бы пошёл и без них, если бы был полностью уверен в успехе дела. С тех пор, как я до дрожи боялся изменённых алхимиков, прошло много лет. Я знал природу их мудрости и не знал их нынешней силы. Однако я знал их главную слабость — жгучее желание стать богами на землях Линга.
Странное место даровало силы и знания, но не учило быть богом. И это был главный недостаток алхимиков. Они научились менять мудрость, они создали многослойный пирог малых миров, защищая себя — да они даже нашли людей, что будут беспрекословно выполнять их задания. Но в глубине души остались всё теми же мастерами по варке зелий.
На севере уже вовсю должна была идти битва между отрядами зачистки и обитателями Линга. И если мы с мудрецами правы, то именно туда начнут стягиваться все алхимики — чтобы в случае чего ударить единым фронтом. В надежде, что амулеты бойцов не выдержат, а через пару часов все отряды зачистки отступят.
Я приблизился к туманной границе и шагнул внутрь. В этот раз амулеты не защищали меня от воздействия Линга, и я снова оказался среди малых миров. Земли Линга подчиняются правилам. Этим правилам подчиняются и алхимики. Стоит вступить в клубы тумана — и все правила будут тебе доступны. Я всегда старался их соблюдать — и нарушал только в ответ на действия алхимиков.
За два часа пройти все малые миры невозможно. Однако всегда есть прямой путь. И именно этим путём я и собирался воспользоваться — как пользовался им главный алхимик и его подручные. Вот только так уже я нарушал правила, и расплата не заставит себя ждать. Я ухватился за нити белесых плетений и поплыл по ним. В самый центр, в старый особняк в Линге — в малый мир главного алхимика.
Вокруг меня проплывали образы страшных фантазий новых хозяев Линга… образы боли и пролитой крови… вид бесконечных страданий, открывавших новые грани мудрости. Но я не собирался помогать тем, кто сделал свой выбор. Мне нужно было только одно место. И Линг предупреждал, кричал, предостерегал, что как только я окажусь там — никакие амулеты не скроют моего присутствия. Однако эта плата была приемлемой…
Я открыл глаза и оказался в подвале знакомого особняка. За годы он не изменился. Сквозь маленькое окошко всё так же был виден небольшой сад, красивая ограда и неширокая улица, мощёная камнем. Всё так же по земле стелился в предутренних сумерках плотный туман. Утро здесь не сменится днём, а им на смену не придёт вечер и ночь. Туман будет стелиться всегда.
Пробежав через подвал, я миновал лабораторию алхимика, спустился в холодную и толкнул сотканную изо льда и тумана дверь. По лестнице — вниз, в жар и страдания. Без сомнений, без колебаний — только вперёд. Стоило мне ступить в бесконечный коридор — как всё вокруг заполнил сплошной крик боли. Если раньше пленные висели на стенах каждые двадцать шагов, то теперь несчастные встречались мне через каждые четыре шага. И все они кричали, плакали, стонали, кричали, молили, причитали, проклинали…
Но в моей душе не было больше ни страха, ни сопереживания. Нет больше этих людей — все они изменились, и обратного пути больше нет. И мне предстояло закончить их страдания раз и навсегда. Бегом, к повороту и арке в огромный зал. Мимо боли, горя и слёз — в самую середину, в средоточие зла. К странному, как и сами Земли Линга, сердцу этих земель. Я чувствовал, как мир вокруг дрожит, как вибрируют плетения мудрости. Верховный алхимик почувствовал меня… И узнал… И теперь он мчался сюда так быстро, как только мог — нарушая все мыслимые и немыслимые правила — и ещё не зная, что тем самым открывает мне путь для бегства.
Алхимики не видят мудрости, которую видят мудрецы людей и ааори. Они видят только свою. Плетение, полученное от сангари, будет невидимо, а я — уйду. А если мой план не сработает? Ну тогда я всегда смогу повторить попытку… И буду повторять — пока не уничтожу кресло. С этими мыслями я буквально влетел в кабинет алхимика.
Кресло было на своём месте. Прямо над ним, на потолке, я принялся плести сложнейшее плетение. Времени было мало, но за год я выучил наизусть, что и как делать. Плетение, отсчитывающее время, мигнуло и наполнилось мудростью. Следующим было плетение, что запустит смертоносную мудрость в кресло. И именно в этот момент мир вздрогнул. Хозяин вернулся домой и спешил в свой кабинет. А я доплетал последние мудрости — огненную стену прямо под креслом, ледяные шипы и воздушные волны.
Закончив с мудростями, я бросился к двери в кабинет и распахнул её, потянувшись к границам Линга. И дверь подчинилась, открывая мне путь в нормальный мир — где льёт противный дождь, где скоро наступит зима, где меня ждут моя женщина и мой дом. И на краткий миг я успел снова увидеть огромный зал, наполненный болью — и фигуру алхимика, уже почти достигшего конца лестницы.
Когда я вывалился прямо из тумана и побежал прочь, сзади раздался яростный крик. Главный алхимик застыл в нескольких шагах от туманной границы, но не смог ступить дальше. За его спиной клубился туман, поднимаясь всё выше и выше. Вокруг меня лились потоки мудрости, переполняя ближайшей поглотитель. Оставленный в стороне кирри испуганно кричал, поднимаясь на задние ноги. Отмотав уздечку, я забрался в седло и дал ему пятками по бокам. Но животное и без того, чувствуя опасность, стремглав понеслось к крепости. На все мои попытки остановить его или подправить направление кирри уже не обращал внимания.
Несчастное животное жалобно кричало, мотало головой и упорно пыталось меня сбросить. Я удерживался в седле почти час, но и мои силы были не бесконечны. В какой-то момент хитрая бестия резко затормозила, и я полетел через её голову на землю. А когда поднялся, кирри уже и след простыл.
Обернувшись, я смотрел, как ко мне приближается язык тумана — пробивший один поглотитель, затем второй. Зря я надеялся, что попыток у меня будет много. Видимо, была всего одна. Был, конечно, шанс спастись в море — до него можно было добежать и за минуту. Но крутой скалистый берег ещё надо было преодолеть, да и плавал я не слишком хорошо — и не был уверен, что сумею добраться до посёлка.
Когда вдалеке сверкнула огненная вспышка, я всё ещё стоял, глядя на ползущий ко мне туман. От яркого света пришлось прикрыть глаза рукой, а вспышка всё росла и росла, заполняя собой всё видимое пространство. Из неё до меня долетали страх, боль, обида и злость. Мне даже казалось, что я слышу крики гибнущих изменённых.
А когда свет внезапно потух — исчез и туман, и алхимик, и потоки мудрости. Лишь шуршал по траве дождь и слышался морской прибой. Даже в свой последний час Линг не оставлял попыток победить. И всё-таки я закрыл старые долги. На душе стало легко, и я с радостью подставил лицо мелкому дождю, смывая с себя горечь воспоминаний.
Цокот копыт заставил меня обернуться. Пятнашка подъехала ко мне, держа на поводу моего беглеца.
— Это всё? — спросила она.
— Это всё… С Лингом покончено, — ответил я.
— Вот так просто? — девушка улыбнулась.
— Между прочим, это было непросто! — обиделся я, ткнув в беглое животное. — Ни для меня, ни для этой твари, которую кто-то по ошибке назвал кирри!..
— И что теперь?
— А теперь мы с тобой вернёмся в посёлок, сядем на «Фифку» и поедем домой, — ответил я. — И по приезду мы вместе пойдём в «Старика вэри», выпьем вина и поглядим на пламя в камине…
— Погрустим? — уточнила Пятнашка.
— И погрустим тоже… — кивнул я. — Но лучше найдём какого-нибудь менестреля… И заставим его весь вечер играть и петь!
— Хороший план! — кивнула девушка. — Так и быть, я согласна.
Короткое послесловие от автора:
Дорогие читатели! Вот и подошла к концу третья книга в серии. Надеюсь, что она вас порадовала. В процессе книга претерпела немалые изменения. Сначала я собирался оставить в ней шесть частей, потом всё-таки решился на восемь, а затем уместил последнюю повесть в эпилог. Надо же было закрыть старые долги Шрама…
