— А где он живёт?
— Да там, у двери на коврике, — привычно отмахнулся Тильс, но тут же спохватившись, почему-то зло пояснил, — на рабочем месте он живёт. Щ-щас мы устроим ему небольшой Sheer Heart Attack, что дословно будет переводиться, как "внезапная атака на сердце".
— Или как неожиданный сердечный приступ.
— Ого! Да вы полиглот. Ну, неважно. Короче — стресс, — и вновь Рик почему-то разозлился, — будет знать, как из своего панциря вылезать.
Он подошёл к стене и включил переговорник. На пластине появилось изображение возбуждённого механика, одновременно давящего сразу всеми пальцами на кнопки распредпульта, и при этом выговаривающего кому-то, за что-то, как всегда на своём специфическом языке. Второй помощник, сделав умильное лицо, елейноласковым голосом запросил Меха:
— Товарищ старший лейтенант, не могли бы вы снять личный код со своей каюты, на предмет передачи её во временное пользование товарищу адмиралу.
Тильс повернулся и указал рукой на адмирала. Тот, в свою очередь, слегка поклонился, представляясь. Выхлоп некоторое время непонимающе моргал в экран, переводя взгляд внезапно оторванного от дела человека с одного новоявленного персонажа на другой. Потом, видимо, с ним начался этот самый Sheer Heart Attack, или что-то близкое к этому. Лицо Меха пошло квадратными пятнами, глаза стали плавно вылезать из орбит, ещё до извержения словесной лавины пытаясь ими испепелить оппонента. Механик рывками набирал уже и без того заправленный в лёгкие воздух. Мысли и эмоции его не могли одновременно проскочить воронку рта, и застряли где-то в несущей. Казалось — ещё мгновение и он сорвётся с места и полетит подобно шару братьев Монгольфье. Но грянул залп.
— Ну вот, — обрадованно сообщил адмиралу Тильс, увернув громкость до отказа, — разродился, наконец! А то я думал его и в правду сейчас удар хватит. Поэтическая натура. Всё так тонко, по-особому чувствует!
Теперь адмирал растерянно переводил взгляд с пластины переговорника, где беззвучно бесновался Мех, на второго помощника и обратно, точь-в-точь, как только что, это делал Выхлоп, — а-а?..
— Поясняю. Ну-у, механик хотел сказать, что он в данный момент очень и очень занят. В противном случае не преминул бы лично сорваться с места и распахнуть двери своей каюты перед вами. — Рик отключил переговорник, — ишь как адреналин-то погнал.
— Прошу вас, — Тильс подошёл к двери, — вот ваше временное убежище. — Руку, лапу, или что там у вас. Во-о, вспомнил, как это называется. В общем, конечность вашу приложите вот сюда, к этому окошечку и голос подайте.
— Всё, идентификация произведена. Теперь для вас такой ритуал вхождения в свою каюту будет. Руку на окошко, и вякнуть что-нибудь. Только тогда вас пустят, если своим признают. А чужих, ни-ни, никого. Сейчас я вас вашей компьютерной няньке представлю.
— А почему идентификация происходила без какого-либо вмешательства хозяина каюты? Ведь на сколько я понял, это его каюта, и опознать она должна была его, а не меня. Так?
Рик грустно улыбнулся:
— Ну, в общем, я…
Он не успел закончить, лодка наполнилась отдалённым гулом двигателей. Пол мелко задрожал и мягко качнулся вбок.
— Ну вот, поехали, — от прежнего, дурачащегося Тильса разом не осталось и следа. Теперь перед адмиралом стоял сразу постаревший и бесконечно уставший второй помощник командира. — Всё. Шутки кончились. Началась работа.
6.
"Касатка" плавно вытягивалась из дока. Почти одновременно с ней, из напоминающего детскую игрушку юлу, корпуса "Медузы" выходили в разные стороны остальные шесть представителей славной, но опальной серии "К". В какой-то момент база с выходящими из неё кораблями стала похожа на штурвал старинной каравеллы. Заострённые румпели-лодки всё удлинялись и удлинялись. В тот момент, когда они, удлиняясь, отделились совсем, "Медуза" стала похожа на рухнувший с большой высоты штурвал каравеллы, от которого при ударе разом отлетели ручки-румпеля. Вновь почти одновременно все лодки и сама "Медуза" вдруг засветились по краям всего своего абриса холодным зеленоватым пламенем. Это пламя стало от краёв сжиматься к центру кораблей, съедая их изображения. И вот уже первая не яркая вспышка возвестила о том, что погружение завершено. Корабль просто исчез. Затем как лопающиеся мыльные пузырьки, пропали и остальные. Последней полыхнула "Медуза". И не осталось никого. Лишь вдалеке светясь неяркой звёздочкой, уходил вечный скиталец-одиночка, рейдер, унося в своём чреве людей, наблюдавших всю эту редкую, даже для них, картину погружения. А с ними вместе и толстого, хитрого, рыжего адмирала.
В центральном посту "Касатки" Тильс повернулся к своему белокурому подопечному и сочувственно спросил:
— Страшно?
Салентийский адмирал, вцепившись в поручни — не оторвать, в ответ лишь коротко кивнул. Но затем, сделав над собой нечеловеческое усилие, сглотнул и хрипло произнёс:
— Я хочу, чтобы всё это было не со мной.
Вокруг грустно с пониманием заулыбались.
— А блондинчик-то, кажется ничего…
— Второму, тоже понравился. А уж он умеет объездить человека на всех режимах.
— Что да, то да. Только он, похоже, не человек?
Мерзкий скрежет заглушил все звуки. Борта продольно заходили волнами, будто это одеяло, а не сверхпрочный материал корпуса. Заниженный вой генераторов повысился в тоне, скрежет корпуса перешёл в быстрое уханье.
— Успокойтесь, так всегда вначале бывает. — Рик даже зевнул, пытаясь подбодрить адмирала, — сейчас всё стабилизируется. А если совсем плохо будет, смотрите на командира. Очень помогает. Я лично всегда так делаю.
Генераторы всё поднимали и поднимали тон, но, вскоре выйдя на режимную мощность, последний раз истошно взвыв, загудели ровно и умиротворённо. Однако корпус продолжал волноваться, вселяя холодный мрак ужаса в сердца даже самых смелых. Настолько реально было представлено воздействие невидимого на видимое.
— Тридцать, — объявил бортинженер, — погружение продолжается.
— Не бойтесь, бывало и похуже, — Тильс ещё раз сладко, заразительно зевнул, — "старушка" выдержит. Если конечно не развалится… Корабль, рассчитан примерно на семьсот таких свистоплясок.
— А потом?
— Ну, когда-то всему приходит конец.
— Сколько ещё до семисот?
— Уже за тысячу.
— Значит, каждый раз может быть последним?
— Он всегда может быть последним!
Корпус постепенно затих и теперь лишь мелко дрожал. Генераторы тоже вели себя достойно.
— Сорок.
— Так держать.
— Есть, так держать.
— Мы же после капремонта. Да и лодка у нас всегда молодцом была. Ещё сколько надо, столько и продюжит. Вы лучше послушайте звуки космоса. Сейчас всё на режим выйдет, и такое услышится!
