— Ничего, брат, — ответил Емек.
Ягон согласно кивнул.
Дорога, по крайней мере сейчас, была свободна.
Несмотря на ливень, во мраке Адовой Ночи повисла странная неподвижность. Кроваво-красная тьма дышала гневом. И она выжидала. Пириила вновь привлек странный ток, исходящий из дикой местности далеко от поля боя.
Как раз за пределом моей досягаемости…
— В огонь сражения… — затянул он и повел Саламандр вперед.
Дак-ир очнулся, задыхающийся и покрытый холодным потом. Он отчетливо ощущал суматошное биение собственного сердца и пульсирующую боль в висках. В подсознании таяли странные видения… Мир цвета пепла, ряды надгробий и мавзолеев вдоль длинной сумеречно-серой дороги… Запах горящей плоти и могильной пыли… Ускользающий из памяти голос его брата, кричащего от боли.
…Крик сливается со стонами многих на черном, залитом водой поле… Прикосновение дождя, холодные струи на обнаженной коже… и бьющий колокол…
— Мы здесь…
— Мы здесь…
Первое видение было старым кошмаром, который часто приходил к нему во сне. Но сейчас в сон вплелись новые впечатления — отсюда, с Вапориса. Дак-ир попытался закрепить в сознании картину и сопровождавшие ее ощущения, но с тем же успехом можно было удержать в руках дым.
По мере того как нереальное истончалось, реальность становилась все отчетливее. Дак-ир понял, что лежит на спине. Под ним была железная сетка, накрытая грубыми простынями. Старая койка возмущенно застонала, когда Дак-ир попробовал сесть, — и космодесантник издал ответный стон, потому что тело его пронзила кинжальная боль. Скривившись, Дак-ир снова упал на постель и принялся соображать, что с ним произошло. Вспомнилось нападение призрачного священника. Отголосок могильного холода заставил воина вздрогнуть.
— Вас неплохо отделали, — донеслось из тени.
Резкий звук подчеркнул царящую в комнате тишину — лишь отдаленный рев артиллерии отдавался дрожью в стенах.
— Я бы на вашем месте не двигался.
— Кто вы? — прохрипел Дак-ир, удивляясь сухости в собственном горле.
Раздавшийся в ответ пронзительный скрип словно напильником прошелся по больной голове космодесантника. На свет выкатилось инвалидное кресло, в котором сидел офицер Фаланги.
— Банхофф, милорд, — сказал он. — Вы и ваши Астартес пытались спасти моих людей, и я вам за это благодарен.
— Я выполнял свой долг, — ответил Дак-ир.
Перед глазами у него все еще плыло. Космодесантник ухитрился сесть, превозмогая мучительную боль от ранений и онемение, которое не оставляло его и после того, как призрачный священник разжал свою смертельную хватку. Некоторое время Дак-ир судорожно глотал воздух.
— Лейтенант Банхофф? — сказал космодесантник, припоминая случившееся.
При взгляде на инвалидное кресло по лицу его разлилось недоумение.
— Попал под артиллерийский снаряд, — буднично сообщил офицер. — Взвод тащил меня всю оставшуюся дорогу. И на передовую мне теперь путь заказан.
Дак-ир ощутил укол жалости, когда заметил бьющуюся в глазах лейтенанта сломленную гордость.
— Я здесь один? Братья ушли в сражение без меня? — спросил он.
— Они сказали, что у вас слишком тяжелые ранения. Велели нам присматривать за вами до своего возвращения.
— Мои доспехи…
Выше пояса Дак-ир был обнажен. С него сняли даже облегающий торс комбинезон-перчатку. Перекинув ноги через край койки и перетерпев еще один приступ боли, космодесантник обнаружил, что кираса его боевой брони лежит в углу комнаты. Комбинезон был там же. Братья разрезали его, чтобы обработать раны. Дак-ир провел пальцем по груди. В смутном мерцании единственной люминолампы повреждения выглядели как пропечатавшиеся на коже и налившиеся темной кровью следы пальцев.
— Вот… Это я нашел на складе тут неподалеку. — Банхофф перекинул Дак-иру сверток, который до этого держал на коленях.
Космодесантник поймал его на лету. Движение все еще причиняло боль, но уже становилось полегче. То, что кинул ему лейтенант, оказалось робой.
— Она свободная, так что должна быть вам по росту, — пояснил Банхофф.
Дак-ир покосился на лейтенанта и натянул робу.
— Помогите мне встать, — попросил сержант.
С помощью Банхоффа он слез с койки и поднялся на ноги. Первые секунды космодесантник неуверенно пошатывался, но быстро восстановил равновесие и огляделся.
Они находились в небольшой комнате, похожей на келью. Голые каменные стены. Пыль скопилась в углах и висела в воздухе, так что все вокруг было окутано странной дымкой.
— Что это за место?
Дак-ир сделал несколько нетвердых шагов, и Банхофф откатился назад.
— Катакомбы Скалы Милосердия. Мы используем их как госпиталь, — лицо лейтенанта потемнело, — и как морг.
— Подходящее местечко, — ответил Дак-ир с мрачным юмором.
Что-то тут было неправильно. Воин чувствовал это, проводя кончиками пальцев по стене и вдыхая мутный воздух.
Мы здесь…
Слова вернулись отдаленным причитанием. И в них слышался зов. Космодесантник обернулся к Банхоффу и недоуменно прищурился.
— Что это было?
— Что было «что», милорд?
В могильной тишине раздалось негромкое царапанье, словно кто-то водил пером по пергаменту. Глаза Банхоффа расширились, когда он тоже уловил звук.
— Все клерки Муниторума наверху, в стратегиуме…
— Это доносится снизу, — сказал Дак-ир.
Он уже направлялся к двери. Каждый шаг заставлял космодесантника передергиваться, выдавая терзавшую его боль, но Астартес стиснул зубы и устремился на звук.
— Здесь есть нижние уровни? — спросил Дак-ир лейтенанта, пока они двигались по темному коридору.
— Ничего ниже катакомб, милорд.
Дак-ир пошел быстрее, и Банхоффу приходилось крутить колеса изо всех сил, чтобы не отстать.
Скребущий звук становился все громче. Когда они дошли до конца коридора, путь преградила деревянная баррикада.
— Дальше кладка ненадежна, если верить инженерам, — сказал Банхофф.
— Эта штука древняя, — ответил Дак-ир, указывая на трухлявые доски и налипшие на них слои паутины.
Потянув за одну из планок, он легко ее оторвал. Движимый какой-то непонятной силой, Дак-ир продолжил разрушать баррикаду, пока за ней не показалась каменная лестница. Ступени вели вниз, в черную пустоту. Оттуда тянуло запахом тления и застоявшимся воздухом.
— Мы пойдем туда? — спросил лейтенант с легкой дрожью в голосе.
— Ждите меня здесь, — приказал Дак-ир и начал спуск.
— Оставайтесь внутри периметра! — проревел Цу-ган, заметив, что еще один из людей капитана Маннгейма исчез под землей.
