Я разглядывал изображение той же спирали, только в увеличенном масштабе, подсвеченную голубым сиянием.
— И как коррекция виртуальной модели повлияет на проблему моей реальной ДНК?
— Вот! — довольно улыбнулся Сельдингер. — Ключевой момент! Для этого необходимо, чтобы вы сами находились в условиях виртуального пространства, созданного на основе матрицы вашей ДНК. В этом случае, процесс коррекции виртуальной модели, с высокой степенью вероятности, сможет быть транслирован на её физическую структуру!
Я ошалело покачал головой. — Не понял… Что значит — находиться в условиях виртуального пространства? Да еще созданного на основе ДНК?!
— Понимаю, звучит как фантасмагория, — Сельдингер покивал. — Однако, представьте себе, что вы, скажем… играете в виртуальную игру, с высокой степенью погружения.
— Пять дэ эффект?
Сельдингер усмехнулся. — Берите выше! Все десять!
Я недоверчиво уставился на него. Разыгрывают они меня, что ли? Да нет, непохоже.
— Нейроинтерфейс, — видя моё замешательство, Сельдинегр улыбнулся.
Слайд на экране сменился изображением головного мозга, окутанного сетью тончайших волокон, по которым пробегали серебристые вспышки.
— Образно говоря, система оцифровки нейронных импульсов, с датчиками обратной рецепторной связи. Это — технология недалекого будущего, которая выведет виртуальную реальность на качественно иной уровень. Эффект погружения будет достигаться не за счет внешних воздействий, а создаваться самим мозгом, включая полную идентичность ощущений всех анализаторов. Иными словами — альтернативная реальность внутри вашей головы.
— Обалдеть, — только и мог выдавить я.
Сельдингер довольно кивнул. — Да, перспективы завораживающие. Однако же, цель нашего проекта — еще более феерична. Мы пошли дальше, и решили попробовать создать виртуальную реальность с помощью уникального кода, в основе которого — код человеческой ДНК. Собственно говоря — это и есть та самая виртуальная модель, о которой я говорил. То есть, погрузив человека в эту реальность, или, точнее — загрузив её в человеческий мозг, мы получаем возможность воздействия на физический носитель через виртуальный аватар — понимаете?
— Аватар? — переспросил я.
— Именно! Ну, цифровая оболочка, используемая в виртуальной системе.
— И каким образом будет происходить воздействие?
— Правильный вопрос! — Сельдинегр поднял указательный палец. — Для этого необходима цифровая среда, в которой возможно взаимодействие аватара с корректирующей программой. Иными словами — виртуальный мир.
— Виртуальный мир, — эхом откликнулся я.
— Да. Именно поэтому здесь находится Генрих Рудольфович. Студия «Феникс» разработала специальный концепт в рамках нашего совместного проекта — иммерсивная игровая реальность, или, сокращенно — ИМИР.
— То есть, — начал я, осторожно подбирая слова, — хотите сказать, что речь идет об игровом виртуальном мире, созданном на основе моего ДНК?!
— Технически — да, — с облегчением согласился Сельдингер. — Внешне это будет выглядеть, как погружение в виртуальный мир компьютерной игры. Но находясь в этой игре, выполняя… ммм… определенные действия, вы сможете влиять на своё тело, на уровне ДНК. И тем самым — устранить генетический дефект.
— И что именно нужно делать?
Сельдингер вздохнул. — В этом-то, — сказал он, — и заключается экспериментальная часть. Видите ли, Ежи, каждая ДНК, как вам, наверное известно — уникальна. И потому каждый мир, сгенерированный на её основе, в некотором роде, будет терра инкогнита — мы не можем точно прогнозировать, как именно он будет выглядеть, и какие действия необходимо будет в нем совершать, чтобы достигнуть положительного эффекта. В общем-то, это — целиком и полностью зависит от вас.
— Хотите сказать, я погружусь в какой-то рандомный игровой мир, где мне предстоит прокачивать аватару, чтобы вылечить тело? — уточнил я.
— В точку! — радостно воскликнул Сельдингер. — Вы очень верно всё сформулировали!
— И как это будет выглядеть?
— Технически, вы будете находиться в лаборатории. Погружение в виртуальный мир состоит из двух этапов: оцифровка вашей ДНК с помощью специальной технологии, и подключение к серверу с программным обеспечением. В случае успешной оцифровки, при запуске игры вы — точнее ваш мозг — окажетесь в виртуальной среде, в которой вам и предстоит развивать аватар.
— При этом, вы не знаете, как именно она будет выглядеть, и что именно мне придется делать.
Сельдингер развел руками. — К сожалению. Однако, мы будем контролировать ваше состояние, полный мониторинг всех физиологических параметров. В случае каких-либо потенциальных проблем мы успеем вытащить вас оттуда. Да, собственно, и успевать не придется — встроенная система защиты отключит вас от сервера в случае возникновения каких-либо проблем. Подчеркиваю — любых проблем: учащение, или урежение пульса свыше допустимых пределов, малейшие сбои в сердечном ритме, подозрительные очаги активности на электроэнцефалограмме и так далее, вплоть до колебаний уровня глюкозы в крови.
— Кроме того, — подал голос доселе молчавший Миллер, — вы, разумеется, будете застрахованы на весь период участия в проекте, так что, если что-то пойдет не так вам будет обеспечены солидные компенсационные выплаты и пожизненная пенсия. В случае успешного завершения проекта, согласно контракту, вам будет выплачена премия в размере одного миллиона кредитов.
Я неверяще уставился на него. Миллион кредитов?!
Миллер с легкой усмешкой кивнул. — В финансовом отношении для вас расклад беспроигрышный. Ну, а в случае успеха — обеспеченная, и, что самое главное — здоровая жизнь. У вас будет возможность начать всё с чистого листа — любой ВУЗ, любая деятельность, всё, что душе заблагорассудится.
Я ошарашенно переваривал услышанную информацию. Возможность осуществить давнюю мечту, миллион кредитов, и невероятный, фантастический шанс избавиться от треклятого корсета навсегда… Это звучало невероятно хорошо, чтобы быть правдой! Однако же, я здесь, и мне предлагают реальный контракт!
— Ну, так что скажете, Ежи? — нарушил затянувшееся молчание Сельдингер. — Готовы помочь нам?
— Да! — охрипшим голосом сказал я. И, откашлявшись, повторил громче: — Да!
* * *
Дальнейшие события проходили, как в тумане. Мне пришлось подписать кучу всяческих документов, как цифровых, так и бумажных, это всё заняло около получаса. Также предстояло еще сдать несколько тестов и пройти обследование.
— Это здесь же, в клиническом блоке, рядом с лабораторией, — потирая руки, сказал Сельдингер. — Все процедуры не займут много времени, так что, если вы не слишком устанете, можем приступить к оцифровке вашей ДНК сразу после получения результатов — это еще примерно около часа. Надеюсь, у вас нет других планов на сегодня?
Планов у меня не было, так что, после еще одной чашки кофе, я направился в клинический блок в сопровождении доктора Сельдингера и Макса. Миллер, пожелав мне удачи, остался в кабинете.
Выйдя в коридор, я едва не столкнулся с благообразного вида старичком, похожим на гнома в белом халате.
— Осторожнее, молодой человек!
— Извините, — я посторонился, пропуская его.
При звуках моего голоса, старик вскинул седую голову, и уставился на меня, подслеповато щурясь из-за толстых стекол очков.
— Вацлав?! — удивленно произнёс он.
— Простите, профессор, — вмешался Сельдингер, деликатно подхватывая его под руку. — Это — один из наших волонтеров. Он у нас впервые, так что еще не слишком хорошо ориентируется в здании.
— Ну да, ну да, разумеется, — растерянно пробормотал профессор. — Разумеется…
Он поковылял дальше, но через пару шагов оглянулся, бросив на меня задумчивый взгляд.
— Наш заведующий кафедрой, — вздохнул Сельдингер, когда мы двинулись по коридору. — Ему уже за девяносто, каждый год провожаем на заслуженный отдых, но дед, мне кажется, всех нас пересидит.
— А что за Вацлав? Ваш сотрудник? — спросил я.
