восстанавливается. Очень, наркун паршивый, быстро восстанавливается! Ровно через десять минут не остаётся и следа от бледности, его не трясёт, и твёрдой походкой Радищев подходит ко мне.
Кажется, никто кроме меня не заметил, что Дмитрий открутил верхнюю часть своего массивного перстня и занюхнул оттуда странный синий порошок…
— Готовься к смерти, нищеброд.
— Дмитрий! — рявкает учитель, услышав его реплику.
— Это просто дружеская шутка, Вячеслав Наумович, — деланно улыбается этот придурок и картинно хлопает меня по плечу, — Верно ведь, Дём?
— Верно, верно, — я в ответ тоже хлопаю его по спине, и достаточно сильно, так что он даже делает шаг вперёд.
Несколько человек прыскают, прикрыв рты руками. Дмитрий это видит, и я слышу скрежет его зубов. А ещё ощущаю злость и ненависть — не неприязнь, а именно ненависть! — которую он ко мне испытывает. Неужели перестав быть куклой для битья, я так ему насолил?
Или это что-то другое?.. Надо бы поизучать историю отношений наших родов…
Но размышлять об этом нет времени — нас уже запускают в восьмиугольник.
— Сегодняшние финалисты! — объявляет Вячеслав Наумович, — Демид Орлов и Дмитрий Радищев! Схватка до потери сознания или до признания поражения!
— Я тебе не дам такой возможности, — шипит мой соперник.
— Ограничений на магию нет. Можно пользоваться стихиями, духом, и призывом. Впрочем…
Он не заканчивает, и только машет рукой. Я понимаю, почему — все знают, что я кроме владения огнём не освоил ничего.
Что ж… Тем приятнее будет удивить зрителей.
— Командуй, Олег, — велит одному из ассистентов, и выходит из восьмиугольника.
— Бой!
Первым же ударом в меня прилетает здоровенный кусок льда. Я не успеваю его расплавить выпущенным из ладоней пламенем, и глыба тушит мою магию. Уменьшается в размерах, конечно, но удар всё равно ощутимый — дыхание покидает тщедушное тельце Демида и я, задыхаясь, отлетаю к силовому контуру восьмиугольника.
Радищев не спешит нападать, и злобно смеётся.
— Куда запал делся, зажигалка?
Прямо из лежачего положении бросаю обе руки вперёд, выпуская из пальцев уже знакомые огненные шарики и сам бросаюсь следом за ними. Но для Радищева они — так, небольшой пшик… Собственно, именно пшиками они и врезаются в его силовой щит, а я, пытаясь ударить Дмитрия в лицо, едва не лома о его скулу руку.
— Ха! — выкрикивает он, и коротким ударом бьёт меня в солнечное сплетение.
Меня снова откидывает, а из лёгких мигом вылетает весь воздух. Если бы он не сдержал силу — урод запросто проломил бы мне грудину. Я чувствую это и понимаю, что парень гораздо, гораздо сильнее меня!
— Ты погоди, нищеброд, — Радищев оказывается рядом, хватает меня за горло и, не давая вдохнуть, поднимает без особых усилий, — Я ведь только разминаюсь!
Вокруг его рук вновь вспыхивают перчатки Архонта и я чувствую, как Дмитрий сжимает моё горло… Сжимает сильно, и не для того, чтобы я потерял сознание. Исходящая от него ненависть прямо даёт понять — Радищев теряет над собой контроль, и хочет меня убить.
Глаза застилает красная пелена, звуки приглушаются. Я слышу, как противник что-то говорит мне, но разобрать не могу. Я жду… Надо дождаться, когда он…
Сознание мутнеет, и я едва его не теряю. А затем ощущаю, как лечу вперёд спиной. Удар, гудение силового щита, ограждающего восьмиугольник… Приглушённые голоса одноклассников… Звук шагов совсем рядом…
Я чувствую, как кто-то поднимает меня за волосы, и приоткрываю глаза. Вижу ухмыляющееся лицо Радищева, опускаю взгляд. На нём нет перчаток Архонта. А силовой щит вокруг тела слабо пульсирует — значит, энергии на его поддержание у Дмитрия почти не осталось…
Как я и думал — в схватке с Соколовым Радищев выжал из себя всё, что только мог. А чтобы выйти против меня, был вынужден принять мощный стимулятор. Тёртые кости драконида, или сушеные глазки бехолдера, не знаю… Сейчас это не важно. Важнее то, что его тело не развито до уровня Практика, или Мастера. Адепт — самый максимум, а то и Неофит…
А значит — надолго этого стимулятора ему не хватило. И теперь Радищев думает, что победил.
Мощный удар по лицу прерывает мои мысли. Слышу хруст, чувствую, как по губам и подбородку течёт кровь, но это разом меня отрезвляет. В отличие от этого злобного уродца, я не потратил всю свою энергию.
Ещё удар — я слышу крики девчонок, учителя, но сознание не теряю, и по правилам схватка продолжается. Ну же, наркуний выродок, вложи ещё немного энергии в удар! Отпусти щит!
И он так и делает, и следующим ударов выбивает мне несколько зубов. Магический доспех Радищева моргает в последний раз и исчезает. И в этот момент из пальцев моей правой руки вырывается управляемое пламя. Повинуясь воле, оно переплетается в толстую нить, принимает форму лассо и стремительно опутывает ноги Дмитрия, прожигая его дорогие спортивные штаны.
— Агрх, проклятье! Что?..
— Юппи кай ей, урод, — бормочу я фразу из какого-то старого фильма. А затем дёргаю рукой со всей силой, какая только во мне осталась.
Радищев летит на маты вперёд спиной. Он отпускает моё горло, но всё же увлекает за собой, однако это уже неважно. Рухнув на него сверху, я откатываюсь вбок, заставляю огненное лассо отпустить ноги Дмитрия и один за другим наношу по нему три хлёстких удара из очень неудобного положения.
Впрочем, своей цели они достигают.
Одежда Радищева вспыхивает, пламя мгновенно вплавляет её в кожу, а на теле остаются глубокие «пропечёные» чуть ли не до самых костей, борозды. Парень визжит от боли и извивается на матах, когда в восьмиугольник врываются ассистенты. Они тушат моего противника огнетушителями, а появившаяся следом целительница присаживается на колени и начинает поливать ожоги и раны пострадавшего мягким сиянием, исходящим из ладоней.
Я сижу неподалёку, глядя на всё это. Оборачиваюсь, вижу напуганные и, одновременно, удивлённые лица одноклассников. Ухмыляюсь разбитыми губами, демонстрируя отсутствие нескольких зубов, показываю им большой палец. Несколько человек улыбаются в ответ, слышатся смешки и шёпот.
— Радищев! — тренер оказывается рядом с Дмитрием, — Радищев! — он трясёт за плечо одну из целительниц, — Что с ним?
— Болевой шок, — отвечает одна из целительниц, — И, судя по первичным признакам, полное истощение чакр.
— Всё, значит, допрыгался, — хмурится Вячеслав Наумович, — А я ведь говорил… Ладно, уносите его в лазарет.
— Я-аааа… — неожиданно хрипит Дмитрий, — Я-ааа хоч-чууу…
Он скалит зубы и не может завершить фразу.
— Чего ты хочешь, бестолочь! — в сердцах восклицает учитель физкультуры, — Проклятье! Теперь ещё объясняться с его родителями!
— Сам захотел, — я встаю на ноги и пожимаю плечами, — Я предлагал перенести финал. Все
